В цирке Клудского Микеша полюбили очень быстро. И люди, и животные. Причем звери особенно подружились с котиком и всякий раз с большой радостью встречали его в своих клетках. Вскоре Микеш научился разговаривать на языках разных зверей. За весьма короткое время, как бы за один хлопок бича дрессировщика, он освоил слоновий, медвежий, львиный и обезьяний.
Больше всех был доволен этим пан Клудский: Микеш избавил его от многих забот. Котик стал кем-то вроде посредника между директором и животными и теперь частенько захаживал к пану Клудскому в кабинет с каким-либо сообщением или с просьбой от животных. Точно бравый солдат, он вытягивался перед ним в струнку и, к примеру, рапортовал: "Разрешите доложить, пан директор! Наш слон, дядюшка Брундибар, захворал. Он жалуется на боли в спине и отсутствие аппетита. Думаю, было бы разумно, пан директор, пригласить к нему бабушку-знахарку, чтоб она натерла его мазями!" - Хорошо! - отвечал ему пан директор.- Я наведаюсь к Брундибару, а ты пока сходи ко льву Ироду да скажи, чтобы не ревел так громко в своей клетке!
В клетку ко льву Микеш вошел с почтением. Царь зверей все-таки! Поздоровавшись, котик слегка поклонился и зарычал по-львиному:
- Мое почтение, ваше величество! Сегодня вы совершенно неотразимы, а вот дядюшка слон нынче приболел, и к нему сейчас должна прийти знахарка, чтобы хорошенько натереть его мазями. Посему наш уважаемый пан директор передает вам, чтобы вы не изволили так реветь, а не то у старушки будут руки дрожать от страха.
И дядюшка лев послушался Микеша. Но сильнее, чем кто-либо, полюбила котика Олюшка. Днем она старалась ни на шаг не отпускать от себя Микеша, да и ночью всегда ставила его кроватку рядом со своей. Микеш тоже полюбил Олюшку и как умел помогал ей по хозяйству: молол кофе, вытирал пыль, ежедневно тщательно подметал их домик-фургон. А в свободные минуты выводил ее куклу на прогулку. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Олюшка, дорогие ребята, ужасно расстроилась, когда ее любимец неожиданно заболел. Пан Клудский собрался было послать за доктором, а Олюшка обещала ухаживать за ним днем и ночью. Но Микеш только лапкой махнул в ответ:
- Не нужно, Олюшка и пан директор, это не поможет, потому что заболел я тоской по родине. Мне с вами очень хорошо, но что тут поделаешь, если я бессилен превозмочь в себе эту тоску и ношу ее в душе с того самого дня, как покинул дом. Стало быть, пан директор, есть только одно средство выздороветь: пожить какое-то время дома, иначе я просто умру!
Пан Клудский и Олюшка согласились с Микешем, что ему необходимо встретиться со старыми друзьями, дабы воспрянуть духом. И сказали, что надеются скоро увидеть его здоровым. Пан Клудский выплатил котику его заработок, Микеш даже глаза вытаращил от изумления, увидев такую кругленькую сумму. Восторгу его не было предела. Олюшка помогла Микешу купить подарки для друзей и упаковать их. Котик очень старался ни о ком не забыть, ему это удалось. И вот пришло время прощаться. Олюшка горько расплакалась и просила Микеша поскорее возвращаться обратно. Она, мол, будет очень и очень по нему скучать. Микеш попрощался со всеми зверями, пообещав и им, что долго дома не задержится.
Наконец он тронулся в путь. До Сенограбов котика, по распоряжению пана Клудского, сопровождал один из служащих цирка, чтобы по дороге с ним не приключилось какой-нибудь беды. Так, вместе с ним, Микеш благополучно добрался от Брандыса до Праги, а потом и до Сенограбов. О том же, какой радостной была встреча котика с бабушкой, Пепиком и другими друзьями, вы, дорогие ребята, уже слышали.
Лучшая из проделок Франты Кулдана
Однажды вечером бабушка решила сварить себе кофе, да в доме не оказалось ни крошки цикория. Что тут было делать? Пепик с Микешем ушли к кому-то в гости, послать за ними бабушке было некого. А ей так хотелось выпить кофейку! Старушка выглянула в окно и посмотрела на дорогу, не идет ли по ней какой-нибудь мальчик или девочка в корчму, но вверх по дороге никто не шел.
Тогда Мурлышка перестал играть и, подойдя к бабушке, сказал ей:
- Бабуска, а давайте я сбегаю за циколием! Бабушка только руками всплеснула:
- Что ты, Мурлышка! Разве я могу отправить тебя одного на площадь?! Да еще сегодня! После дождя все дороги развезло! Кроме того, не хватало только, чтобы из-за моей прихоти тебя покусали собаки. Этакого кроху!
__ Да я у вас вецно буду плохой!- обиделся Мурлышка.- Так из меня никогда ницего не получится, бабуска, если вы будете бояться отпускать меня одного из дому! Вы зе сами лассказывали, как дядюска Микес, наплимел, ходил в Мниховицы на ялмалку, когда был таким зе, как я.
- Ну, Микеш - совсем другое дело, но ты ведь не Микеш, а Мурлышка!-рассмеялась бабушка.- Пусть лучше я останусь без кофе, на площадь я тебя не пущу!
Однако Мурлышка так долго и жалобно умолял ее об этом, что она наконец сдалась и отправила его за цикорием. Бабушка положила в карманчик Мурлышкиных штанишек семь крейцеров и напоследок надавала ему всяких ценных советов, как котик должен вести себя, чтобы не попасть в беду. Потом она вывела Мурлышку на дорогу и там провожала его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за углом школы.
Мурлышка шагал решительно. Порой, правда, ноги у него разъезжались на грязной дороге, но котик не придавал этому большого значения. Мурлышка давно мечтал доказать бабушке, что он уже не прежний котенок-неумеха и тоже кое на что способен! И в самом деле, он благополучно, без каких-либо приключений, добрался до корчмы Сейка и, постучав носком сапожка в дверь, стал ждать, когда ему отворят. Вы, конечно, понимаете, что сам котик не мог дотянуться до дверной ручки.
Пан Сейк, торговец колониальным товаром*, заготавливал тем временем про запас кулечки-фунтики, но, услыхав стук в дверь, сразу побежал открывать.
- Похоже, это маленький ребенок, даже до ручки Дотянуться не может.
Каково же было его удивление, когда на пороге он увидел маленькую фигурку Мурлышки.
- Вот так гость к нам пожаловал!- засмеялся пан Сейк. При этом он снял с головы вышитую шапочку с кисточкой и низко поклонился.- Душевно рад! Чем могу услужить? Чего изволите, мой юный пан? Головку сахара, мешок муки или помаду для усов?
Вежливо поздоровавшись, Мурлышка нашарил в кармане семь крейцеров и, протянув монеты пану Сейку, важно сообщил:
- Эти клейцелы бабуска полозыла мне в калман для того, стобы я купил на них циколия.
- Хорошо, я дам Мурлышке цикория,- ворковал пан Сейк.- И вообще я дам Мурлышке все, чего душа пожелает. Вот здесь у меня товары из Африки, тут из Азии, Америки, а вон - из самой Австралии!
- Эка невидаль!- заважничал Мурлышка.- Нас дядюска Микес недавно велнулся аз из Бландыса и такого товала пливез с собой полные калманы!
- Ну и ну!- деланно изумился пан Сейк.- А цикория не привез, да? Что ж, я дам тебе наилучшего качества, но мне кажется, Мурлышка, ты едва ли донесешь его до дому.
- Донесу, пан Сейк! Только полозыте мне его, позалуста, на плецо, я потассу циколий так зе, как дядюска Блозек таскает из лесу блевна!-преисполненный решимости, похвалялся Мурлышка.
- А может, Мурлышка, будет лучше, если я положу тебя вместе с цикорием к себе в карман, да сам отнесу вас к бабушке, нет?- пошутил пан Сейк, но, увидев, что котик насупился, быстро вытащил из аккуратной стопки упаковку с цикорием, положил ее Мурлышке на плечо и, поблагодарив за покупку, распахнул перед ним дверь.
Мурлышка твердым шагом направился через площадь к дому. Временами ноги у него разъезжались в стороны, временами ощутимо давил на плечико цикорий, но котик не придавал этому никакого значения. Единственное, за чем он внимательно следил, так это за собаками, чтобы какая-нибудь пустолайка не набросилась на него, выбежав со двора. Собак он боялся по-прежнему.
Мурлышка шел и весьма живо представлял себе, как дома бабушка всплеснет руками от удивления, когда он и вправду принесет ей цикорий. И скажет при этом: "Вы только посмотрите на этого кроху! Он выполнил мою просьбу ничуть не хуже Пепика или Микеша!" И тогда он попросит, чтобы с сегодняшнего дня все называли его не Мурлышкой, а Мурлыкой. Вдруг за спиной у Мурлышки раздался оглушительный лай. Котик обернулся и так испугался, что едва не выронил цикорий в грязь! К нему бежал злейший пес во всей деревне Фуртяк пана Марысека! Бедняга Мурлышка совершенно растерялся. Может, ему бросить свой цикорий и спрятаться за забором? А из чего тогда бабушка сварит себе кофейку? Нет, нужно спасать цикорий. Мурлышка пустился наутек. Однако, совершив всего несколько прыжков, споткнулся о камень и полетел кувырком. Когда он уже собирался подняться, круглая упаковка цикория накатила на него сзади, и он вновь перекувырнулся! Котик ужасно трусил, что злой Фуртяк вот-вот схватит его за хвостик, но тот остановился и, сев на попа, прыснул со смеху. До двора Новаков дорога резко шла под уклон, и наш бедный Мурлышка так и кувыркался по ней от Шобров до Новаков. При этом то котик перекатывался через цикорий, то цикорий через котика. В пруд Новаков первым упал Мурлышка, а за ним плюхнулся туда и цикорий. Между тем Фуртяк на горушке уже не смеялся. Дело в том, что со двора Матысов нежданно-негаданно выбежал Франта Кулдан с длинным прутом в руке и пару раз хорошенько стегнул им Фуртяка по хребтине, после чего пес с визгом обратился в бегство. Франта же сбежал с горушки и. вытащив из пруда Мурлышку и цикорий, бросился вместе с ними к Швецам, так что только грязные пятки сверкали. Бабушка уже поджидала Мурлышку на дворе. Увидев его, она и в самом деле всплеснула руками, правда, совсем не от радости, как это представлял себе котик. Бедняжка прямо-таки затряслась от испуга, заметив, какой Мурлышка мокрый и грязный. Бабушка приняла котика из рук Франты и, закутав его в передник, побежала в теплую горницу.
