class="p1">— Таня, вроде?
— Тамара.
— Ааа… А что с тростью ходишь? Ногу сломала?
— Скорее родилась со сломанной, — отмахнулась Тамара. — Ноги с самого детства были ни к чёрту, а года два назад повредила, пришлось операцию делать. С тех пор бряцаю этой хреновиной.
Обычно она не позволяла себе выражаться, но тут вынуждала обстановка: хотелось чем-нибудь впечатлить Ромку.
— А тебе, я смотрю, весело.
— С чего ты взял?
— Я видал инвалидов — пару раз был в травмопункте, да в больницах разных. И лица у них совсем не весёлые. Ты не филонишь часом?
Тамаре редко когда хотелось послать кого-нибудь прямым текстом, но в то мгновение захотелось.
— Ты что, совсем дурак? Кому в здравом уме может понадобиться притворяться инвалидом?
— А кому в здравом уме понадобится проситься вместе с незнакомым человеком портить граффити? — вопросом на вопрос ответил Ромка.
Тамара наморщила лоб, прищурила глаза и выпятила нижнюю губу: её только что уделали.
— Ладно, один-один.
Вскоре на сером квадрате граффити оформилась ядовито-зелёная лужа, обведённая красным контуром. На ней Ромка красиво — явно со знанием дела — вывел убористым шрифтом:
«Если нечего сказать — лучше бы молчали».
— Ну как тебе? — спросил он, оглядывая своё творение.
— Круто! — сказала Тамара, совершенно равнодушная что к «скрытому смыслу», что к его модификации. — Может, подпишешь?
— Можно, — кивнул Ромка, взяв в руки толстый чёрный маркер, чпокнувший при снятии колпачка совсем как человек. — У тебя кликуха есть какая-нибудь?
— Кликуха? Ну…
В голове Тамары пролетело огромное множество разных ников из разных соцсетей (вроде «cryangel696», «lonely_witch», «satoshi_himiko» и «catwhoman», каждый из которых был внесён в список персонального стыда Суржиковой Т. П.); решив, что ни один из них не подходит, она пожала плечами:
— Мой друг зовёт меня Многоножкой.
— Понял, ща запишем…
— Эй, стой, ты и меня тоже вписать собрался?! — испугалась Тамара.
Чуть пониже зелёной «лужи» — чтобы не портить краску — Ромка мелко написал всё тем же своим фирменным шрифтом «ТWARЬ», а ниже — «mnogоНОЖka».
Тамара тихонько прыснула, закрыв рот ладонью. Как ему удавалось впихивать в одни слова другие — и таким образом, чтобы это выглядело и глупо, и пафосно одновременно?
— Вы что делаете?! — раздался сзади них женский голос. Тамара с Ромкой вздрогнули. Говорить решил хулиган:
— Мы гуляем, тётя.
— Я вижу, как вы гуляете, с баллончиками! Зачем испортили рисунок?!
Тамара съёжилась, потому что женщина, которая на них кричала, не была похожа на тех, кто просто кричит. Тех легко можно избежать, потому что кричать и недовольствовать они могут по любому поводу. А есть другие — с железной хваткой, силу которой придаёт ощущение неумолимой справедливости за спиной. И если они увидели кого-то, кто эту справедливость нарушают — они его просто так не отпустят.
Ромка быстро скидал баллончики в рюкзак и закинул на плечо.
— Пошли.
— А ну стоять! — донеслось им в спины, когда они торопливо (насколько Тамаре позволяли ноги) вышли к проспекту и пошли вдоль улицы. — Стой, я сказала! Догоню — хуже будет!
Мысли в Тамариной голове скакали лихорадочно, как блохи на сковородке. Бежать она не сможет при всём желании. Если Ромка сейчас убежит — а он может, потому что его с ней никаких обязательств не связывает — то её упекут в какое-нибудь местное отделение. Там позвонят родителям. Будут долго с ними разбираться. Возможно, заставят платить какие-то штрафы автору граффити. И им придётся выплатить. А у родителей в карманах и так не густо. А тут ещё и позор в виде малолетней преступницы-дочери…
И что тогда делать?
Ромка беспокойно обернулся. Женщина продолжала звать их.
— Идёт за нами… Побежим на счёт три.
Тамара округлила глаза, не сразу сообразив, с чего вообще ей начать оборонительную линию.
— Главное — не сопротивляйся, — сказал Ромка спокойно. — Раз.
«Чему не сопротивляться?! Он меня бросить решил?!» — ужаснулась Тамара.
— Два.
— Куда намылились, вандалы?!
— Три!
Ромка рывком оторвал Тамару от земли, взвалив на руки, и рванул вперёд. Та едва не выронила Стикер, потому что от таких наглых прикосновений всё её тело в один момент воспротивилось и попыталось вырваться. Но Тамара взяла себя в руки, вспомнив про его предупреждение, и поглядела на стремительно удаляющуюся женщину: видя, что ей их не догнать, она достала телефон и, видимо, фотографировала их. Тамара поспешно спрятала лицо. Ромка на бегу пыхтел, как паровоз, хотя пробежал всего несколько метров — потому что бегать с такой ношей было весьма непросто. Но в тот момент Тамара была ему благодарна за то, что он выбрал сложный путь вместо того, чтобы бросить её и сбежать самому.
Они промчались так целый квартал. Женщина осталась далеко позади, но Ромка этого не знал — видимо, его вперёд гнал страх, как тогда, с полицейскими.
— Всё, оторвались, — сказала Тамара спустя время, когда впереди показалась дорога, — выпускай меня, лошадь.
Очутившись на земле, Тамара поправила помятую одежду и съехавшую на глаза шапку. Ромка упёрся ладонями в колени и тяжело дышал.
— Ты как?.. — спросила Тамара.
— Да так себе… — пропыхтел хулиган, вытерев лоб рукой, — ты тяжёлая…
— Будь на моём месте любая другая девушка — она бы обиделась. Но да, иногда я просто неподъёмная. Насчёт той женщины… Кажется, она сфоткала нас на телефон, когда мы убегали.
Ромка лишь махнул рукой.
— Не парься. На телефонах качество дерьмо. Мы там размытые, а на улице темень. Проблем у нас быть не должно… По крайней мере, у тебя.
Тамара терпеливо дождалась, пока он отдышится и, наконец, выпрямится. Ей хотелось поскорее на остановку, пока транспорт не перестал ходить окончательно, но не хотелось торопить события. Ромка — и она нисколько не боялась себе в этом признаться — заинтересовал её, как человек, не просто способный делать что-то незаконное, а совершенно этого не боящийся, а даже наоборот, стремящийся к тому, чтобы испытать азарт нарушения общественных правил. При этом нарушения его если и были злом, то злом весьма симпатичным, обладающим каким-то сложноощутимым собственным безобидным почерком.
— Куда теперь? — спросила она.
Ромка пожал плечами.
— Ты где живёшь?
— На Звёздной. Остановка «Радиоколледж».
Ромка нахмурил брови, задумавшись.
— Это… в сторону Юго-Западного?
— Нет, это в сторону радиоколледжа.
Они молча посмотрели друг на друга.
— Я не шучу, — серьёзно сказала Тамара.
— Я понял, за дурака не держи. Ехала-то ты на чём?
— Сам же видел — на четырнадцатом.
— Тогда пошли, будем ловить.
Стоя на пустой остановке, Тамара спросила:
— Слушай. А про того пса, которого ты отравил. Это правда была?
— Ага, — сказал Ромка флегматично, сунув руки в карманы куртки. — Бимкой
