Вася смутился, хотя свидетелем этого случая был только Кот, который долго в недоумении хлопал глазами. Хлопала бы, без сомнения, и Шотландская Роза, если бы у нее были глаза. Не зная, как поступить, Вася стал поливать другие цветы, и вода бежала и бежала, как из родника, не останавливаясь и даже начиная еле слышно лепетать, бормотать… Словом, ничего больше не оставалось, как поставить полную лейку на пол и подумать, стоит ли рассказать об этом Платону Платоновичу или нет.
– Пожалуй, не стоит, – наконец сказал он себе. – Тем более что поливкой цветов занимается Ольга Ипатьевна, а ведь у нее лейка до сих пор никогда не превращалась в родник.
И жизнь пошла своим чередом.
ГЛАВА IV,
в которой автор представляет читателям Иву в квадрате и (в приложении) ее рассказ, опубликованный в семейной стенной газете
Ученые, занимавшиеся историей их первого знакомства, расходятся в решении вопроса, когда оно состоялось. Что касается меня, то я ни минуты не сомневаюсь в том, что впервые они встретились на снежной горе, с которой Вася не решился бы съехать, если бы его не толкнули в спину. Он не попал в проложенную лыжню, покатился по нетронутому снегу и не только упал, но завяз в сугробе и выбрался только потому, что кто-то протянул ему руку.
Высокая девочка в лыжном костюме стояла перед ним и смотрела, как он молча расстегивал крепления и снимал лыжи.
– Это ты меня толкнула?
– Не толкнула, а подтолкнула.
– Зачем?
– А мне было интересно, струсишь ты или нет.
Вася помолчал.
– На первый взгляд ты, пожалуй, не очень глупа, – задумчиво сказал он. Хотя все-таки, кажется, глуповата. Я действительно боялся, но гораздо проще было спросить меня: "Боишься?" И я бы честно ответил: «Да». А потом все-таки съехал бы, потому что, когда я вижу девочек, мне почему-то хочется перед ними покрасоваться.
– Ах, так? – немного покраснев, с иронией спросила девочка. – Почему-то? А ты, случайно, не дебил?
– Что такое дебил?
– А это у которых в голове не того, – быстро ответила девочка, покрутив у виска указательным пальцем.
– Кажется, нет. Напротив, я думаю, что у тебя в голове не того, если толкаешь человека с горки, надеясь таким образом узнать, трус он или нет.
– Возможно. Но зато теперь ты сам можешь решить этот вопрос. Как тебя зовут?
– Вася. А тебя?
– Ива в квадрате. Догадался?
– Подумаешь, задача, – сказал Вася. – Ива Иванова.
– Молодец. Если бы я знала, что ты такой умный, я бы не стала тебя толкать. Возможно, что ты даже смелый парень. Хочешь попробовать еще раз? Ведь, в сущности, это не гора, а горка. До Канченджанги ей далеко, не говоря уж о Джомолунгме.
Вася молча затянул крепления и стал подниматься, стараясь подражать Иве, которая ловко ставила свои лыжи елочкой. Такие елочки были разбросаны по всей горе, которая как будто плыла куда-то в молочно-розовом тумане.
Рассказ Ивы, опубликованный
в семейной стенной газете
Он стоял на горе, и Чинук, решив, что у него не хватает смелости, подтолкнула его. Конечно, он застрял в сугробе, и она помогла ему выбраться. Разговор, состоявшийся между ними, нельзя назвать образцом вежливости, поскольку, подумав, он сказал:
– Дура.
– Я бы не сделала этого, если бы знала, что ты только третий день как ходишь на лыжах.
– Откуда ты знаешь, что третий?
– Ха-ха! Я вижу, что ты не в силах представить себе, на что способна Замбезари Чинук. Ее основной чертой является любопытство. Она уверена, что это движущая сила как истории, так и современности. Лишенный этого чувства, человек не стал бы изобретать колесо или иголку.
– Может быть, ты права, – ответил он, стараясь понравиться Чинук и чувствуя, что это ему не удается. – Но скажи, откуда взялось твое странное имя?
– В стране Вмепережкуа оно никому не кажется странным. Моего младшего брата, например, зовут Придсу-один.
Мальчик вздохнул и сказал:
– А меня, к сожалению, зовут просто Вася.
Он был рыжий, как свежепокрашенный каким-нибудь чудаком забор, ярко-голубые глаза его не без успеха подражали ясному зимнему небу.
– Да, у тебя скромное имя, – заметила Чинук. – Впрочем, Александра Македонского родители и друзья называли, без сомнения, просто Саша. Хочешь, я прочту тебе монолог из "Принцессы Турандот"?
Чинук сняла варежки, сунула их Васе и, гордо подняв голову, сложила руки на груди.
– Остановитесь! – властно сказала она. – Этот человек
…не будет мне супругом. Я хочу
Задать ему три новые загадки,
Назначив день. Мне слишком малый срок
Был дан…
Ну и так далее. Ты читал "Принцессу Турандот"?
– Нет. Я еще почти ничего не читал.
– Почему?
– Еще не знаю.
– Ну ладно, – холодно сказала Чинук. – Возможно, что ты даже смелый парень. Хочешь попробовать еще раз? Ведь это, в сущности, не гора, а горка. До Канченджанги ей далеко, не говоря уж о Джомолунгме.
ГЛАВА V,
в которой доказывается, что знаменитый Кот в сапогах в сравнении с Котом Филей был недалекий малый
– Прошло уже почти полгода после их первой встречи, – сказала Шотландская Роза. – А они еще не понимают ни себя, ни друг друга.
– Ах, боже мой, когда я слышу такой вздор, мне хочется заткнуть уши, возразил Кот. – С тех пор случилось так много, что они даже не узнали бы в лицо свою первую встречу. Она растаяла вместе с апрельским снегом.
– Но как ты думаешь, они уже назначают друг другу свидания?
– Почему бы и нет? Их сблизила, мне кажется, карта звездного неба. Все вечера они вместе с Платоном Платоновичем проводят у телескопа. Вася сожалеет, что не может по-своему переставить планеты, а Ива пишет стихи о падающих звездах.
– Кстати, что ты думаешь о ее стихах?
– Они похожи на нее, – ответил Кот. – Сразу видно, что она еще, как говорится, не устоялась. То прелестна, грациозна, умна. То обидчива, резка, нетерпелива. Впрочем, это как раз характерно для детей и поэтов.
– У меня плохая память, – заметила Шотландская Роза. – Но одно из ее стихотворений я запомнила наизусть. Мне нравится последняя строфа:
Пусть же клятву принимает
Мной зажженная звезда,
Карандашик вынимает
Из смешного никогда[1].
– Ну и плохо, – сказал Кот. – Из «никогда» ничего нельзя вынуть. Ни карандашик, ни шариковую ручку.
– Ты не любишь поэзию?
– Нет, люблю. Но хорошую.
– У тебя холодный, скептически-трезвый ум, – с отвращением возразила Шотландская Роза. – И я больше никогда не буду говорить с тобой о поэзии. Вернемся к Иве. Мне кажется, что с Васей у нее будет много хлопот. Ведь она не может жить без неожиданностей. Все, что происходит на свете, для нее происходит в первый раз.
Кот засмеялся – вы никогда не замечали, что смеются и коты, а не только собаки?
– Ты забыла, как в его руках обыкновенная лейка превратилась в родник. Дело в том, что к его душевному складу присоединяется загадочная черта, которая убедительно доказывает, что в природе многое решительно сопротивляется любому объяснению.
– Ты слишком умен для кота, – с упреком сказала Шотландская Роза. – По меньшей мере для кота, который спит шестнадцать часов в сутки.
– Милый друг, во сне-то и приходят самые занятные мысли! Среди котов встречаются незаурядные философы – это убедительно доказал еще Эрнст Теодор Гофман. Что касается Васи, он просто еще стесняется своей способности совершать чудеса. Его мучает застенчивость, он краснеет – иногда без причины. Но это пройдет. Словом, не знаю, как ты, а я чувствую в нем волшебную волю.
– Волшебную?
– Да, – твердо сказал Филя. – Бывает воля сильная, непреклонная, неодолимая. Но все эти свойства скрестились в волшебной воле, которая давно перебралась из сказок в самую обыкновенную жизнь.
Шотландская Роза вздохнула.
– Так ты думаешь все-таки, что он влюбился в Иву?
– Мяу! – иронически рявкнул Кот. – По крайней мере, она ни минуты не сомневается в этом.
ГЛАВА VI,
в которой с одного берега на другой перебрасывается соломенный мостик, а Ива получает последнее яблоко в одичавшем саду
Да, жизнь шла своим чередом, и если время от времени моя история приостанавливалась, так только потому, что Ива и Вася были слишком заняты, чтобы участвовать в ней. Не знаю уж, кто из них занимался усерднее. Очевидно, Ива, потому что Вася, к изумлению Платона Платоновича, схватывал с первого взгляда то, что другому мальчику в его возрасте стоило бы немалого труда.
Это произошло летом, когда они были свободны: Ива перешла в девятый класс, а Вася в десятый. Вокзал был Киевский, им хотелось когда-нибудь поехать вместе на юг. Свернутые бумажки с названиями станций лежали в Васиной кепке. Конечно, это придумала Ива, которой хотелось, чтобы их свидания не были похожи на все другие свидания в мире. Она обрадовалась, вытянув Кутуары.
– Мне кажется, что я сама придумала это прекрасное название, – сказала она. – Именно здесь жил знаменитый граф Кутуар. Если нам удастся обойти этот скучный поселок, развалины его замка встретят нас во всем своем мрачном величии.
