В толпе появился молчаливый человек в белом цилиндре. Появился и исчез...
На балконе соседнего дома, скрываясь за листьями дикого винограда, потрясенно слушала музыку дочь бургомистра - Мария. Мелодия была нежная, светлая и печальная. Щемило сердце, ужасно хотелось плакать. Но девушка сдерживалась, сжимая губы и шмыгая носом.
Она безумно стеснялась себя перед всем миром, стеснялась своего бледного лица, слишком большого лба, - вообщем, девушка действительно была не красавицей, но вовсе и не такой уродиной, какой сама представлялась себе.
А скрипач играл и играл. Гостинщик же ныл, стоя рядом:
- Прошу же!.. Пожалуйте в мои апартаменты! Превосходная кухня!
- Тише, папаша, тише! - вполголоса урезонивал его Снегирь.
- Лучшие номера! - назойливо рекламировал хозяин гостиницы. - Не постели - сплошной пух!
- Нет-нет! - уже не на шутку запротестовал Снегирь: он отчетливо помнил предостережение старой цыганки. - Нам надо идти. Все, что можно было получить в вашем городе - мы получили сполна!
- Не отпущу! - испуганно воскликнул Гостинщик, ещё крепче прижимая к груди тяжелую корзинку. - Если я чем и обидел - готов извиниться!.. Ужасный характер! Нервная работа!
Шквал аплодисментов заглушил его слова, когда смычок с последним звуком взмыл и опустился.
- Пойдем отсюда! - шепнул ему Снегирь. - И как можно скорее!
- Что-то случилось?.. - рассеянно спросил его скрипач, продолжая раскланиваться и дарить улыбки во все стороны.
- Здесь нельзя оставаться, - шептал Снегирь. - Плохой город!
- Я бы так не сказал о городе, в котором возможно подобное чудо, ответил Антон, с поклоном принимая протянутый ему букет первых весенних цветов. - Смотри, как нас принимают. Честно говоря, я бы дал ещё один концерт!.. Кроме того, я устал и ужасно хочу есть!
- Шампиньоны в китайском соусе, телятина под виноградным маринадом и мадера из подвалов моего прадедушки! - искушал Гостинщик, прислушиваясь к их разговору.
Рядом с ними на миг появился ещё один один тип, такой же молчун, что и первый. Покрутился и - пропал... Только на голове у этого был черный цилиндр.
- Но ведь ты сам привел меня в этот город, - напомнил Антон Снегирю.
- Я все перепутал, - торопливо соврал тот. - И дорогу, и место.
- Нас не перепутаешь ни с кем! - запротестовал Гостинщик, вновь бесцеременно встревая в разговор. - "Вот - Бог, вот - порог" - лучшее место в мире! - И, обернувшись к окнам гостиницы, крикнул торчащим в них слугам и поварятам: - Эй, там! Два самых аппетитных завтрака и лучший номер в нашем заведении!
- Мы остаемся! - решительно сказал Антон. - Не вижу причин для волнений.
Снегирь промолчал.
- Ну, хотя бы на день, - попросил скрипач. - Поедим, отоспимся, а вечером в путь!
- Кто же уходит в дорогу на ночь? - заметил, обомлевший от счастья, Гостинщик. - Переночуете, а уж утром - счастливого пути!
- Еще один ваш совет, папаша, - ответил ему, кипя от негодования, Снегирь, - и мы найдем другую гостиницу!
- А другой в городе нет! - тот радостно хихикнул.
- Спасибо за помощь! - окончил разговор Снегирь и, отобрав у оторопевшего Гостинщика корзину, пересыпал монеты в тулью свой широкополой шляпы.
Глава пятая.
Когда скрипичная музыка смолкла, дочь бургомистра вернулась с балкона в свою комнату.
Мария рассеянно полистала журнал мод, бесцельно походила из угла в угол и с тоской подошла к зеркальному трюмо.
То, что она увидела в зеркале, заставило её на миг отшатнуться, затем зажмуриться, потом широко раскрыть глаза и на этот раз вплотную приблизиться к своему отражению.
Это была она - и не она: голубоватая бледность кожи теперь приобрела благородный оттенок, тонкие линии носа даже самые придирчивые критики назвали бы аристократическими. Высокое чело, нежные, чуть подрагивающие губы. Вместо стеснения и угловатости подростка - женственность.
Мария испуганно и недоверчиво провела рукой по лицу - девушка в зеркале повторила те же движения. Без сомнения, это - она! Такой Мария видела себя только во сне, только в мечтах! И вдруг - наяву! И прекрасные глаза её стали ещё прекрасней.
"Неужели это я?" - улыбнулась она себе.
- Да, это - я! - рассмеялась Мария счастливым тихим смехом. - Конечно же, это - я! - расхохоталась она до слез. - Ах, это - я!.. - И закружилась по комнате.
А когда сердце уже готово было выпрыгнуть наружу, Мария остановилась, отдышалась, заглянула напоследок в зеркало и заспешила на площадь.
У гостиницы горожане до хрипоты спорили о том, ЧТО это было в конце концов?! Одни говорили: сказочный сон, другие утверждали: волшебный спектакль, третьи уверяли: мировой гипноз. Старушки крестились, шепча о конце света. Но большинству было все равно: лишь бы из-за этой новоиспеченной весны не стало вдруг хуже. Необычайное явление так поразило жителей города, что они не заметили бургомистра, появившегося в толпе.
Это был располневший невысокого роста человек, лет за сорок, с гладковыбритым лицом. Мешки под глазами свидетельствовали то ли о болезни почек, то ли о чрезмерной любви к застолью. Его насупленный взгляд, говоривший, казалось, об угрюмости или жестокости, на самом деле был обманчив - бургомистр, или как его называли за глаза "отец города" был, как ни странно, человеком веселым и добродушным. Лишь должность, на которой он находился, требовала от него всей строгости и собранности, поэтому большинство горожан, не зная бургомистра близко, считали его грозой всего города, а его именем пугали детей.
Рядом с ним почти всегда находились два крепких коренастых молодца по имени Белый и Черный, что соответствовало цвету их цилиндров на голове. (Они уже появлялись по-очереди, когда играл Антон). Это были тайные агенты городской власти, хотя ни для кого это давно уже не было секретом. Все, что бы ни случилось в городе и его окрестностях, в любом доме и на любой улице, с каждым жителем или животным, днем или ночью, - тут же передавалось в Ратушу устным или письменным доносом. Говорили охранники редко, чаще молчали, а если и открывали рот, то не утруждали себя длинными фразами. В основном, употребляли два междометия: "у-уу" и "угуу". Они-то и привели на площадь "отца города".
- Всем разойтись! - приказали они горожанам и, пригрозив толпе кулаком, вбежали в гостиницу следом за бургомистром.
Навстречу им с несмываемой улыбкой уже спешил Гостинщик:
- Какое счастье видеть вас в моем скромном заведении! - закатил он в восторге глаза.
- Допоешь потом! - прервал его бургомистр. - Где они?!
- Кто?! - опешил Гостинщик.
- Скрипач и его сообщник! Хоть бы проверил кого поселяешь...
- Они за-а-автракают... - втянул голову в плечи хозяин гостиницы, с ужасом осознавая, что сделал что-то не так.
- В тюрьме их накормят! - заорал бургомистр.
- Ва-ва-ваше превосходительство! - заныл Гостинщик, ни жив-ни мертв. Не знал, что они - преступники! Больные, знаете ли, глаза. Просмотрел!
- Веди! - зарычал на него хозяин города и тут же отдал приказ тайным агентам: - Достать оружие! Бандиты могут быть вооружены!
Черный и Белый вытащили из потайных карманов по огромному револьверу.
Бесшумно поднявшись на второй этаж, защитники городского спокойствия остановились у двери, указанной Гостинщиком, Бургомистр властно постучал.
- Что нужно? - донесся голос Снегиря из комнаты.
Гостинщик растерянно взглянул на отца города - тот жестом велел ему отозваться.
- Это я... - проблеял хозяин. - Я вам... м-м-м... молочка принес... э-э-э... с кофе.
Задвижка щелкнула, и агенты тут же ворвались в номер. Не успели музыканты и охнуть, как их уже обыскали с ног до головы, однако оружия у подозреваемых не обнаружили.
- Кто такие?! - грозно навис над ними бургомистр.
- Бродячие музыканты, - бесстрашно ответил певец.
- У-уу, бродячие! - угрожающе протянул Белый.
- Угуу, бродяги, ваше превосходителство! - констатировал Черный.
- Мы не бродяги! - повторил Снегирь с достоинством: так же он говорил накануне с Гостинщиком.
- А паспорта у вас есть? - строго спросил бургомистр.
- Это ещё зачем? - удивился Антон.
- Чтобы удостовериться, - нравоучительно изрек бургомистр, - что вы именно те, за кого себя выдаете.
- Что значит: "выдаем"?! - возмутился Снегирь. - Во-первых, мы никогда не выдавали, а во-вторых, все видели, что играл он сам! - и кивнул на Антона.
- Причем, совершенно бесплатно, - уточнил скрипач.
- У-ууу! - недоуменно подняли брови тайные агенты.
- Ну, почти... - сказал Снегирь. - Вообще-то мы оставляем себе горсть монет на ночлег и ужин.
- Хорош ужин! - усмехнулся бургомистр, выразительно тряхнув полной шляпой Снегиря.
- Это не наши деньги, ваша милость, - ответил Антон. - Мы их отдаем в детские приюты. Я сам вырос в таком.
- У-уу, ненормальные! - сказал Белый.
- Угуу, сумасшедшие! - согласился Черный.
- Чокнутые! - вытер пот со лба Гостинщик, не отрывая алчного взгляда от шляпы.
- Безумцы! - осуждающе подытожил бургомистр и тут же приказал агентам: - Деньги конфисковать в городскую казну! Они им больше не понадобятся.
