метко стрелять из винтовки и автомата.
Неожиданно в их отряде случилось пополнение. Бойцы, защищавшие город и попавшие в окружение, бились до последнего, а когда кончились боеприпасы, ушли в катакомбы. Здесь их встретили партизаны, охранявшие выходы.
Через час Володя с шахтёрской лампой в руках как опытный местный житель вёл моряков по тёмным галереям подземелья.
* * *
Первые вылазки разведчиков показали: фашисты захватили весь город. Нашлись предатели, которые сообщили захватчикам, где укрылись партизаны. Поэтому с первых дней все входы в подземные галереи враги стали огораживать колючей проволокой, а жителям запретили к ним приближаться.
Не хотел командир отправлять детей в разведку, считал, что это слишком опасно, но другого выхода не было.
Володя с братом выбрались из дальней галереи наверх. Привыкшие за долгое время к темноте глаза нестерпимо резало от дневного света. Потребовалось около получаса, чтобы ребята снова могли ясно видеть. И тогда они заметили невдалеке два новых строения, к которым тянулись провода. У входа одного из них стоял часовой, время от времени подъезжали фашисты на мотоциклах.
— Ты сиди здесь и не высовывайся, а я подползу ближе, рассмотрю, что там, — сказал Володя.
— Не надо, вдруг застрелят! — взволнованно произнёс Ваня.
— А мне вон та лошадь поможет, — кивнул в сторону Володя.
И в самом деле недалеко от них щипал траву, пробивавшуюся из-под камней, старый, понурый мерин. Видимо, спасаясь от фашистов, люди бросили его. И теперь несчастная лошадь с подбитой ногой, оставшись без хозяина, неспешно бродила по окрестностям. Володя выпрямился, подошёл к хромому мерину, взял его за уздечку и смело повёл к выкрашенным зелёной краской фашистским строениям. Проехавший мимо солдат-мотоциклист оторопело взглянул на мальчика. Часовой тоже не понимал, зачем этот русский подросток ведёт к нему хромую лошадь.
Перед войной не зря в школе учили немецкий язык. И, когда часовой злобно закричал, направив на приблизившегося Володю автомат, тот смиренно попросил по-немецки:
— Господин солдат, помогите лошади!
Солдат убрал автомат, но снова зло скомандовал:
— Назад! Назад!
Однако Володя уже успел рассмотреть строение и понял, что здесь находятся фашистский штаб и склад оружия. Он повернул было несчастного мерина назад, но рядом остановился на мотоцикле молодой офицер. Он улыбался, и Володя подумал, что офицер решил помочь лошади. Но фашист неожиданно вынул из кобуры пистолет, прицелился и, продолжая довольно улыбаться, выстрелил в голову раненому мерину. Лошадь покачнулась, взглянула на офицера будто с немым укором и повалилась на землю. Офицер рассмеялся и, развернувшись на каблуках, неспешной походкой направился в штаб.
Володя вернулся к тому месту, где оставался его брат, и юные разведчики, уйдя за скалы, спустились в каменоломни.
— Спасибо, ребята, за ценные данные, — поблагодарил командир, — ночью дадим первый бой.
* * *
В ту же ночь партизаны вышли из катакомб, разгромили немецкие штаб и склад, уничтожили фашистов и, обвешанные трофейным оружием, вернулись в подземелье. Так началась война партизан с фашистами.
Враги вывесили на улицах города приказы, в которых немецкое командование запрещало движение ночью по городским улицам без письменного разрешения, а по загородным дорогам — и днём; потребовало заделать все входы в каменоломни из жилых домов. За нарушение приказа грозил расстрел.
Фашисты через громкоговорители призывали партизан выйти из подземелья и сдаться. Однако не сдался никто. Тогда в город вошла большая немецкая воинская часть и атаковала катакомбы, но в тёмных коридорах из-за каждого угла немцев встречали дружным огнём. В битве участвовали все. Володя, подменив тяжело раненного бойца, стрелял по врагам короткими очередями из автомата. Атака была отбита. С тех пор по ночам боевые группы партизан совершали вылазки и громили фашистов.
Тогда враги решили забетонировать все входы и выходы из катакомб и заминировать окружающее пространство. А ещё поставить звукоуловители, которые усиливали каждый шорох.
И тут снова понадобился Володя Дубинин. Выходы были зацементированы, но оставались небольшие щели. Если прежде группа юных разведчиков, которой командовал Володя, выходила в полном составе, то теперь в эти щели мог пролезть только сам Володя — маленький, худенький, юркий. Ночью он выбирался через узкое отверстие на поверхность и неслышно проползал за спинами часовых под колючей проволокой, которой обнесли территорию каменоломен. А потом, чутко прислушиваясь, чтобы не попасться фашистскому патрулю, шёл по тёмным городским улицам к партизанскому связному, оставшемуся в городе. Узнав от него новости, он так же, с большой осторожностью, возвращался назад.
* * *
Однажды Володя, не удержавшись, подобрался к дому, где жила семья Гриценко. На улицах уже стемнело, и в окне тускло горел свет. Мальчик подтянулся к окну и увидел в комнате свою мать. Она даже не догадывалась, что здесь, совсем рядом, находится её сын и сейчас глядит на неё. У Володи защипало в глазах, и ему захотелось войти в дом и сказать с гордостью: «А вот и я! Командир отряда юных партизанских разведчиков!» Только делать этого было нельзя. И он, крадучись, с опаской оглядываясь, отправился назад. А когда послышались шаги патруля, Володя, припав к земле, спрятался под чьими-то воротами и лежал затаив дыхание, пока патруль, пройдя мимо ворот, не растворился в темноте.
Юный партизан собирался спуститься в катакомбы знакомым путём, но оказалось, что фашисты уже замуровали лаз. А он во что бы то ни стало должен вернуться в отряд и сообщить нечто важное! Дело в том, что Володя, возвращаясь, разглядел при свете луны трубы и шланги, которые немцы протянули от моря ко входам и выходам каменоломен. «Нас хотят затопить!» — догадался мальчик. Царапая ладони в кровь, он долго ползал между камней в поисках хода, всякий раз прижимаясь к земле и замирая, когда поблизости слышались шаги часовых. Наконец ему повезло: он обнаружил едва заметную щель, в которую с трудом и протиснулся.
Оказавшись под землёй, Володя первым делом поспешил в штаб. Он бежал по тёмным коридорам, натыкаясь на острые каменные углы. Командир отряда, выслушав мальчика, немедленно собрал партизан.
— В верхних этажах строим преграды воде! — скомандовал он.
И партизаны при тусклом свете лампадок, не зная усталости, возводили из камня-ракушечника стены поперёк галерей. И когда фашисты стали закачивать воду в катакомбы, работа была почти завершена: стоя по колено в ледяной воде, партизаны заделывали последние отверстия в подземных плотинах. И каждый с благодарностью думал о Володе, успевшем, рискуя своей жизнью, предупредить об опасности.
— За спасение отряда представлю тебя к ордену, — пообещал командир.
* * *
Прошло пятьдесят дней и пятьдесят ночей
