притворяется. Чэн Ю наблюдал со стороны: у его наставника Линь Минхао, высококлассного психотерапевта, была единственная дочь, Линь Цзы. Они виделись только один раз, четыре года назад, когда он поступил в магистратуру и наставник организовал для своих студентов семейный ужин. В то время двенадцатилетняя Линь Цзы готовилась отправиться на учебу за границей. Она вела себя рассудительно и тихо, но тогда она тоже притворялась. Девочка помогала подавать блюда на стол, разливала напитки. Тогда на ней была маска прилежной хозяйки.
– Я запомнила тебя еще тогда! Все студенты моего отца окружили его, и он рассказывал о какой-то новой книге по психологии. Он неправильно произнес имя автора, возможно оговорился, но студенты лишь восторженно разглагольствовали о его знаниях. А ты, Чэн Ю, молча подошел к книжному шкафу, нашел ту книгу, пролистал ее, а затем, улыбаясь, вернулся к столу. Ты не сказал ни слова. Когда все разошлись, ты единственный остался за столом. И первое, что ты сказал моему отцу, было: «Учитель, есть кое-что, что я не до конца понимаю…» А затем повторил оговорку моего отца. Он поправил тебя, а ты лишь тепло улыбнулся и ответил: «Теперь я понял. Спасибо». Ты не напомнил ему об ошибке, но очень тонко и незаметно его поправил. Я готова была аплодировать! Ты проявил себя как очень чуткий, смелый и проницательный человек, – ее голос слегка дрогнул. – Уже тогда я знала, что ты станешь великолепным психотерапевтом, потому что стремишься к истине, вдобавок обладая тактичностью и пониманием людских сердец.
После того, как ты закончил учебу, я слышала, что ты не остался работать с моим отцом и даже отказался от множества прекрасных возможностей. Я часто думала: как ты тут справляешься? А меня отправили учиться за границу. Я усердно трудилась и пыталась приспособиться к новой жизни там, но всего за несколько месяцев до возвращения в Китай мне стало все труднее и труднее принимать какие-либо решения… – Линь Цзы посмотрела на кусочек гавайской пиццы в своей тарелке. Чжан Ян еще заказал для нее большую порцию мороженого с клубникой. Сам же он внимательно слушал ее рассказ и переглядывался с Чэн Ю.
– Мой отец испробовал разные методы лечения: систематическую десенсибилизацию [11], помещал меня в среду со множеством различных выборов и учил принимать сложные решения, но мое расстройство только ухудшалось. Я даже не могу принимать самые простые решения в повседневной жизни: какой пастой почистить зубы, какую одежду выбрать и тому подобное. Это отнимает так много сил… – Линь Цзы вжалась в кресло. Теперь она выглядела еще более жалостливо.
Лин больше не могла этого выносить. Чэн Ю будто не понимал, что Линь Цзы просто играет роль жертвы! Ей не нужна ничья защита или помощь, в этом вся она! Когда Линь Цзы впервые оказалась у Лин дома, она за десять минут выбрала постельное белье и заправила кровать, а потом достала из маленькой сумочки зубную щетку, почистила зубы и умылась – ни разу за все время она не спрашивала мнения или совета Лин.
– А твоя нерешительность вообще реальна? – спросила ее Лин.
– Конечно! Зачем мне лгать? Кажется, предубеждение может вскружить голову не только психотерапевтам, но и их помощникам, – изображая из себя святую невинность, ответила Линь Цзы.
Чэн Ю пристально посмотрел на нее и продолжил молча размышлять.
– Нерешительность и невозможность сделать выбор… Наставник знал о твоем расстройстве, когда отпустил тебя из Пекина сюда? – спросил он.
– Он не знает. Чэн Ю, я специально приехала к тебе. Я искала информацию о тебе в Интернете, и знаешь, что нашла? Твои бывшие пациенты выкладывают свои фотографии и делятся историями о том, как ты помог им. И тогда я убедилась: ты единственный, кто мне нужен, – Линь Цзы приподняла голову, и ее глаза светились невинностью и добродушием. Вот только верить в это было очень опасно.
– Так… откуда ты взяла те фото? – Чэн Ю немного поерзал в кресле. Он чувствовал себя неловко: никогда и представить себе не мог, что у него появятся поклонники.
Лин взглянула на него, но ничего не сказала. В ее глазах мелькнуло беспокойство. Чжан Ян преувеличенно вздохнул и весело посмотрел в ее сторону. Та притворилась, что ничего не заметила.
8
Дома у Лин Линь Цзы осмотрела коллекцию книг и произнесла:
– Кажется, ты тоже интересуешься психологией.
– Ну, я была пациенткой господина Чэна, – откровенно признала Лин, – а сейчас хочу больше узнать о себе, а также помочь другим, как это делает мой наставник, – на спокойном лице девушки расцвела мягкая улыбка.
– А вы уже работали вместе? – спросила Линь Цзы.
Лин кивнула.
– Тогда решено! Раньше я не могла определиться со специальностью, но сейчас тоже хочу выбрать психологию, как мой отец! – Линь Цзы радостно захлопала в ладоши.
– И почему же ты так быстро приняла такое решение? – сердито спросила Лин.
– Это действительно странно. Неужели мое желание изучать психологию настолько велико, что пересилило мою нерешительность? – ответила Линь Цзы, кокетливо улыбаясь.
В этот момент у нее зазвонил телефон.
– О, Чэн Ю! Привет! Конечно, я сейчас к тебе подойду! Подожди немного.
Она быстро переоделась в розовое платье, а затем озорно подмигнула Лин:
– Прости, в этот раз Чэн Ю не просил позвать тебя с нами.
И тут же выбежала за дверь. Лин осталась в одиночестве в своей комнате.
На самом деле Линь Цзы позвонил Чжан Ян, который попросил ее прийти к нему на консультацию. Он жил в небольшом загородном доме, окруженном лесом. В ту зимнюю ночь домик казался очень загадочным. Девушка позвонила в дверной замок, и дверь открылась сама. Кромешная темнота окутывала прихожую, лишь очертания мебели смутно вырисовывались в лунном свете. Линь Цзы включила фонарик на телефоне и заметила на стене надпись: «Иди наверх». Она сразу узнала почерк Чэн Ю.
Топ-топ, топ-топ.
Линь Цзы медленно на ощупь поднималась, освещая путь фонариком. Может быть, Чжан Ян и Чэн Ю решили над ней подшутить? А может, решили устроить для нее тайную вечеринку с кучей подарков? На втором этаже тоже было темно. Линь Цзы начала ощущать тревогу, но вдруг опять заметила на стене надпись: «Поднимайся выше». Напуганная, она начала звать Чжан Яна и Чэн Ю, но в ответ слышала лишь тишину. Она обернулась и хотела уже спуститься, как вдруг услышала тяжелые мужские шаги у подножия лестницы.
Топ-топ, топ-топ.
Линь Цзы снова тихо позвала их, но никто так и не отозвался. Свет фонарика упал на фигуру в черном капюшоне, который придавал ей устрашающий вид. Она развернулась и побежала к
