но терпеливо. Не плакали по пустякам и не сдавались при первой же оплошности. Наоборот, по сравнению с ребятами порой проявляли чудеса выдержки и настойчивости. Точно старались доказать, что они ничем не хуже. А это заслуживало уважения. Жаль только, что ту незнакомку он так и не встретил. Как ее звали? Самохина вроде.
Вскоре доставили спортивную форму. Брат оделся в черный костюм, украшенный голубыми узорами, и прилип к зеркалу. Он заглядывал себе за спину, задирал высоко руки – джерси сидело как влитое.
– Дай мне! – Серому тоже хотелось поглядеть, как смотрится на нем сине-красная форма.
– А я еще шлем примерю. – Лёха быстро напялил его.
Но Серый уже оттеснил брата и критически осмотрел себя: вроде ничего. Шлемы и одежду мама подбирала по цвету, так что братья Фадеевы остались довольны. На следующий день привезли защиту: налокотники и наколенники, а также приспособление для груди и спины. Панцирь состоял из пластиковых элементов, соединяемых между собой эластичными ремнями. И должен был беречь велосипедистов при неудачных падениях. Лёха нацепил всю эту красоту на себя, водрузил на голову шлем, став похожим на инопланетянина, и сделал несколько резких махов рукой, изображая бой на мечах:
– Йа, йа, я гладиатор!
– Чучело ты, а не гладиатор, – улыбнулась мама.
Серый обнаружил, что невольно на всех тренировках пытается увидеть ту девчонку, Самохину, но, видимо, она занималась в другое время. Через полтора месяца его перевели в старшую группу.
– Нечего тебе с младшими заниматься, – объяснил Виктор Сергеевич, – будешь со своим годом кататься.
Серый обрадовался. Похоже, у него получается как надо, раз он переходит к ребятам постарше, а значит, к более опытным. И интересно: не встретит ли он там незнакомку?
Осень словно чувствовала, что ей не рады. За быстро пролетевшее лето, за постоянный дождь, за хмурое небо, за противный ветер.
«Ну что ж, – решила она, – встречайте тогда зиму. Все познается в сравнении, как говорили великие. Потужите потом, что на меня ворчали».
В ноябре резко похолодало. Выпал снег и не поспешил растаять, превратившись в серую кашицу, а устроился основательно: на зданиях, машинах и деревьях. Ветер стал более резким и холодным, бил в лицо, швырялся за шиворот холодными горстями снега.
С изменением тренировок маме пришлось туго. Приходилось постоянно быть на ногах, ездить с сыновьями на занятия. Килограммы, накопленные честным трудом, таяли на глазах.
– Смотри, Костя, скоро одни кости торчать будут, – пожаловалась она.
– Маш, может, задвинуть этот спорт подальше? – предложил тот.
Отец до сих пор скептически относился к тренировкам, считая пустой тратой времени.
– Пацанам нравится, – не согласилась мама. – Да и пусть лучше на велосипедах катаются, чем за компьютерами сидят. Теперь на игры времени совсем не остается. К тому же деньги потрачены. Жалко, если пропадут. Продать за адекватную цену снаряжение не выйдет.
Отец задумчиво покачал гантели, сделал пару жимов и пожал плечами:
– Ну, решайте сами.
– Хотелось, чтобы и ты принял посильное участие, – излишне резко ответила мама, ее обижало равнодушие супруга к спортивным успехам сыновей.
– Я принимаю как могу – всю зарплату в дом несу.
– Костя, ты хотя бы для вида интересуйся. Спрашивай их, чем занимаются, чему новому научились. Знаешь, как мальчишки загорелись? – Мама щелкнула отца по носу.
– А-а, мама папу бьет! – подключился вездесущий Лёха, заглянувший в этот момент на кухню. – Сейчас в угол обоих поставлю.
Ноябрь быстро закончился, как и каникулы. Раз – и все чаще по телевизору стала появляться реклама про Новый год. Город украсился елками и праздничной иллюминацией. Мама аккуратно выпытывала у Фадеевых, о чем они мечтают: вроде случайно к разговору пришлось. Можно подумать, Серый не догадался что к чему. Даже Лёха и тот сообразил. Подговаривал старшего брата заикнуться о собаке. Надо на самом деле намекнуть: вдруг сбудется?
В декабре ударили сильные морозы, и Виктор Сергеевич объявил, что тренировки будут проводиться в качалке. Мама уговорила его разрешить сыновьям заниматься в одно время. Именно среди тренажеров Серый вновь встретил Самохину. Она о чем-то болтала с другими девчонками, изредка бросая насмешливый взгляд на ребят. Серый старался не пялиться откровенно, но все же рассмотрел, что у нее светло-карие глаза, похожие на дымчатые топазы, как в серьгах матери, светлая кожа и маленький, упрямо сжатый рот. Казалось, в ней сидит тугая пружина, заставляющая находиться постоянно в движении. Вот и сейчас она расстелила коврик на полу, легла на спину и, зажав гантели в руках, стала качать пресс.
– О, Майка, круто! Пятьдесят раз подряд, – объявила ее подружка.
Самохина медленно поднялась, потянулась в разные стороны и начала отрабатывать косые мышцы.
«Рисуется», – с неясным раздражением думал Серый, не в силах заставить себя смотреть в другую сторону.
– О чем мечтаем, Фадеев? – спустил его с небес на землю тренер. – Сначала на беговую дорожку, чтобы разогреться, затем начнем работать с ногами. Потом к рукам перейдем.
Серый до этого никогда не занимался на тренажерах. Дядя Витя кратко объяснил, что надо делать, и ушел. Серый пробежался по дорожке, затем под наблюдением вернувшегося дяди Вити занялся ногами. После тренер вновь отлучился к другим ребятам, и Серый решил, что со следующим тренажером справится сам.
– Неправильно кисти рук держишь, – услышал он, когда начал прорабатывать мышцы предплечий. – Ты поручни сверху берешь, а надо снизу.
Он поднял голову и завис: рядом с ним стояла Самохина.
– Что, решила опекунство оформить? – усмехнулся проходивший мимо тренер.
– А как же, Виктор Сергеевич! А то сломает себе что-нибудь.
Майя привычно откинула челку с глаз и ушла.
«Заноза какая». – Серому было и радостно, и страшно, что она обратила на него внимание.
По дороге домой мама поинтересовалась:
– А что это за девочка с вами занимается, Майя Самохина?
– А что? – насторожился Серый.
– Да успела наслушаться о ней, пока вы тренировались. Будущая звезда женского велоспорта, – объяснила она.
– И кто это сказал? – нарочито небрежно спросил он.
– Другие родительницы.
– Делать вам нечего, – буркнул Серый.
Мама вскипела:
– Слушай, Фадеев, я сама разберусь, есть мне дело или нет. Ясно?
– Ясно, – нехотя подтвердил он.
– Мам, а Серёга одной девочке нравится, – вклинился в разговор Лёха.
– Заткнись! – разозлился Серый.
– Влюбился, влюбился! – не унимался брат. – Она к нему на тренировке подошла.
Серый покраснел.
– Заткнись, я сказал!
– А что, неправда? – Лёха понял, чем может зацепить брата.
– Оба замолчали! Можно хотя бы один день нормально обратно добраться? – Мамино спокойствие окончательно сошло на нет.
– А чего я сразу? – обиделся Лёха.
– Лёшка, еще одно слово и завтра на тренировку не пойдешь, – твердо пообещала она.
До дома добрались в полном молчании.
