Свой – чужой. Белое – черное. А вот писатель, он не будет все это понимать и разжевывать. Он просто возьмет и опишет. Понимай придурок – читатель как хочешь, жалей кого хочешь, ругай кого хочешь.
Это что- ли система координат писателя?
Не знаю. Надо додумывать еще.
А жизнь надо изучать. Вот жизнь нашей группы, жизнь нашего техникума. Вот моя группа. Из кого состоит. Кто у нас интересный, хороший, плохой, как я отношусь к группе, как группа относится ко мне. А техникум. Преподаватели. Как они относятся к молодежи. А как студенты к ним. Забавные случаи. Рассказы бы всякие их зафиксировать. Вообще слово ФИКСИРОВАТЬ. Не является ли для писателя главным?
Хотя с точки зрения накопления литературного материала?
Когда будут изучены общественная жизнь техникума, нужно идти дальше. Расширять границы своих взглядов. А на практике я ведь могу изучать жизнь целого завода. Надо знать действительность, надо знать реальность.
А все-таки, что для писателя важнее ПОНЯТЬ или ОПИСАТЬ?
***
Древние говорили: «Ни одного дня без написанного». Согласен с ними. Писать надо каждый день. Стоит пропустить недельку другу язык как деревянный, ручка тормозит, слова пустые какие-то, бесчувственные, без эмоций. Пока свою мысль не запишешь, убедился в этом сам уже давно, ее не поймешь, не осознаешь, не почувствуешь. Только в тексте можно увидеть себя. И легче познается мир свой внутренний, мир, окружающий тебя, люди.
Но я почему-то о людях, своих знакомых не пишу? Почему? Интересно. Больше о себе, своих настроениях, сомнениях, мыслях. А надо бы. Ведь я хочу стать писателем, надо писать ежедневно. Записывать, как учил Максим Горький, начинающих рабочих и крестьянских писателей, надо писать о том, что происходит вокруг тебя.
***
«Научение требует действия». Очень мне нравится эта фраза классика марксизма. Вот и в писательстве надо придерживаться этого принципа.
***
Завтра пишем сочинение. Нас предупредили, что будут следующие темы: по Шолохову, Островскому, Маяковскому, Твардовскому и свободная. Я логично беру свободную, хотя с точки зрения совершенствования и развития любая другая тема будущему писателю во сто крат полезнее, чем свободная. Но я люблю и привык рассуждать и свободная тема мне ближе. Но я уже знаю, что, если человек ничем не ограничен, он мельчает, распыляется по мелочам. Он становится мелким и ничтожным. Как я?
«Человек бессилен против своей природы», – сказал Чернышевский. А я не согласен с ним. Меня бесят эти его слова. Почему злюсь? Наверно потому, что уверен в полной несостоятельности этого постулата, а доказать обратное не могу. Доказать я могу только делом, то есть создать себе вторую природу, и эта вторая природа заменит мою старую. То есть я стану другим, лучше, образованнее, культурнее.
***
По дороге в Юрью.
Я с жадно всматривался в пейзажи, проносящиеся мимо, туда, назад, откуда мчится пыхтя наш паровоз. Я, горожанин, привыкший к асфальту, серым кирпичным домам, закрытому однообразию улиц, старался впитать в себя всю прелесть проносящегося нежно – зеленого цвета, радость белых и желтых цветов, танцующих на медленно уплывающих вдаль ровных, окаймленных лесом лугах, и спокойствие независимой величавости мудрых старых деревьев.
Я всеми силами души старался сохранить в себе то неуловимое неподражаемое чувство, которое как крылья, большие и легкие, уносят тебя в высь. И с этой розовой вышины сам себе кажешься совсем маленьким. В поле зрения появляются люди, о которых ты даже и не мечтал. Зайди сейчас в твое купе кто-нибудь из великанов мысли Бальзак, Золя, Толстой, Чехов, Горький, я бы даже и не удивился. Я бы чертовски обрадовался. Я бы поговорил бы с ними. Они бы мне посоветовали, что делать. Как жить, как писать. О чем. И что.
Но, когда казалось, что это светлое солнечное чувство не уйдет и не покинет ни меня ни мою душу, оно как на зло покидало меня, оставляя лишь мысли, навеянные им. И пейзажи вдруг уже теряли свое великолепие, становясь вдруг серыми, скучными и однообразными.
Я возвращался в реальность, в жизнь, в текучку. Я еду в Юрью. На старом пыхтящем паровозе, в старом дребезжащем общем вагоне, с изрезанными ножом и исписанными скамейками.
***
Письмо в редакцию. (неоконченное)
Добрый день редакция «Экран и Зритель»
Добрый вечер, «Экран и Зритель».
Наверное, сначала надо написать сколько мне лет, и кто я, чтобы вам знать, как отнестись к этому письму, и кто его автор.
Мне 17 лет, учащийся техникума, третий курс. Ну и хватит, наверное.
Когда по телевизору я услышал вашу просьбу, я засомневался сначала, а вызовет ли этот фильм у меня какие-то эмоции, чувства, интересен ли он мне. Но, как только кино закончилось, сразу сел за стол и пишу.
***
Ну вот. Столько рассуждал о свободной теме, а взялся почему-то писать сочинение по Маяковскому. И с удовольствием его написал. Дали и тему хорошую для свободного сочинения «Родина – любовь и гордость моя». А свободную тему. Какая же эта свободная, если ты должен доказывать кому-то что Родина твоя любовь и гордость? И так ясно. Что за пустая патетика! Что за ненужный пафос.
Диалог для рассказа
Славик и Сережа спорт об интеллигенции.
– Интеллигенция, – переспросил Славик, – не знаю, где она. Мало ее. Лично я видел только одного – двух настоящих интеллигентов.
– Да? ехидно улыбаясь, переспросил Сергей, – а остальные тогда кто?
– Кто – кто. Просто образованные люди, с образованием. И все.
– Подожди, давай уточним. Интеллигент это кто? Это человек, не занимающийся физическим трудом. Так?
– Так, да не так. Так, то тогда в интеллигенты надо записывать всех, кроме землекопов и станочников. Тогда это и инженер, и продавщица, и технолог, кассир, служащие из разных там шараш-монтаж-контор. И диктор, и оператор, учитель, и кондуктор, ученый. Все что ли на одну полку? Поэт, директор, писатель. Но разве администратор и писатель – одно и то же? А поэт и директор? Одно и то же? Что это? Все они интеллигенция?
***
Вот список книг по корешкам Герценки, которые я прочитал в читальном зале за последнее время. Корешки -и это удобная штука. Заполнив его один раз, можно подавать его библиотекарю сколько угодно раз и всегда тебе будут выдавать те только книгу с этим названием, но и даже один и тот же экземпляр, того же издательства, того же года издания, тот самый, который ты держал несколько дней или несколько месяцев назад.
Вот это мне очень нравится. К книге, как к человеку, привыкаешь так, то потом расставаться больно. А уже если встретишь ту, которую два года назад читал, так уж прямо погладить хочется и сказать: «Ну, привет, красавица, как поживаешь?»
Бальзак О. Собр. Соч. в 24 т. 1960
Анцыферова Л. И. «О закономерностях познавательной деятельности», 1961
Рубакин Н. А. «Как заниматься самообразованием.» 1961
Станиславский К. С. Этика. (Отрывки из книги «Работа актёра над
