шуме никто не услышал, как Малыш окликал их. Но едва Малыш приготовился бежать за ними следом, как его снова отпихнули в сторону – на сей раз это был лейб-слуга Килиана, который кричал не переставая: «О-ЙЕ, О-ЙЕ, БЕДНЫЙ Я, НЕСЧАСТНЫЙ!», потому что именно эти слова шелестел одними губами король. Килиана по-прежнему несли в его креслотроне, креслотрон потряхивало из-за великой спешки носильщиков, и короля подбрасывало на подушках, а рядом бежал, задыхаясь, придворный медик.
– Дядя Килиан! – крикнула Флип, но король не услышал её, слишком уж громко кричал его лейб-слуга, сопровождая короля к сокровищнице, которая совсем не походила на мрачные подземелья башни Рабануса Рохуса, а была просторной и хорошо освещённой.
Флип помогла подняться сбитому с ног Малышу. Какое-то мгновение они оба не знали, что сказать.
Спустившись на этаж ниже, запыхавшиеся придворные застыли от ужаса. Дверь в сокровищницу, усиленная железными шипами, была взломана. Сама сокровищница зияла пустотой. Прежде там лежали горы золота – слитки, монеты, блюда, кубки и чарки, – среди которых поблёскивали, словно глаза, драгоценные камни: прозрачные бриллианты, красные рубины, зелёные изумруды и кое-где синие топазы. Но теперь на голом полу не было ничего, и, когда наконец принесли короля Килиана в его шатком креслотроне, только испуганный стон придворных отдавался гулким эхом под высокими каменными сводами.
Короля – по мановению руки генерала – поднесли к некогда белой стене, у которой так недавно высилась гора золотых монет.
– Смотрите, что тут написано, мой король, – сказал генерал, осипший от гнева. Но не только генерал и король потеряли самообладание при виде наглой надписи на стене.
У Родриго Грубиана, стоящего с мамой и папой Дик среди горничных и слуг, сердце тоже ушло в пятки. Он пошатнулся и чуть не упал в обморок. Поскольку на стене было написано большими чёрными буквами его собственное имя:
ВО СЛАВУ РЫЦАРЯ-РАЗБОЙНИКА РОДРИГО ГРУБИАНА!
Сначала по толпе пронёсся ропот, потом установилась мёртвая тишина, если не считать того, что король пролепетал что-то нечленораздельное и осел без сознания в своём кресле. Лейб-слуга выкрикнул: «МНЕ КАЖЕТСЯ, Я УМИРАЮ ОТ ГОРЯ!» – ибо таковы были последние слова Килиана перед тем, как он лишился чувств.
Тут же подоспел хитрый Рабанус Рохус и ткнул пальцем в исписанную стену.
– Этот негодяй Родриго Грубиан, – воскликнул он, – похитил королевские сокровища! А перед этим он похитил принцессу. И оба раза он имел наглость ещё и написать на месте преступления своё имя! Это нельзя так оставить! Именем короля Килиана Последнего! В погоню! Разыщите Родриго Грубиана и убейте его!
В сокровищнице тут же раздались гневные, воинственные крики. Они разносились под сводами гулким эхом.
– Схватить Родриго Грубиана! – кричали слуги и горничные.
– Не дайте ему уйти! – кричал разъярённый банщик.
Папа и мама Дик уставились на носки своей обуви, только бы не поднимать глаза на Родриго Грубиана, который то бледнел, то краснел и хотел провалиться сквозь землю, а лучше всего улететь на луну, лишь бы не стоять в толпе людей, которые гневно выкрикивали его имя, не подозревая, что он стоит тут среди них в своём исподнем.
Рабанус Рохус, который тоже об этом не знал, тайком потирал руки. Ведь кто же ещё мог написать на стене имя Родриго Грубиана, как вы думаете? Конечно, это сделал сам Рабанус Рохус, чтобы отвести от себя подозрения. А пока чародей выводил эту надпись, дракон Вак собирал с пола сокровища.
– Слушаюсь! – гаркнул генерал, как будто Рабанус Рохус уже стал королём и отдавал приказы.
Генерал уже приготовился скликать своих рыцарей, чтобы пуститься в погоню за разбойником Родриго Грубианом, но недалеко ушёл в своих намерениях расправиться с ним, потому что в это мгновение под своды сокровищницы вбежали Малыш и Флип.
Самое главное они услышали ещё на лестнице, и Малыш был вне себя от страха за Родриго Грубиана. Никогда ещё его сердце так не трепетало. Никогда ещё его пальцы так не дрожали. И никогда ещё страх не пробуждал в нём таких сил. Малыш увидел высокого, как дерево, рыцаря-разбойника среди толпы, бросился к нему, протискиваясь сквозь ряды оторопевших слуг, и прыгнул на шею Родриго Грубиану.
– Малыш! – растроганно шепнул Родриго Грубиан и прижал его к себе, потому что прежде всего рад был снова видеть Малыша целым и невредимым.
Однако его ласковое «Малыш» не услышал никто, даже мама и папа Дик, стоявшие рядом (при виде сына у них камень свалился с души), потому что всё перекрыл крик Малыша, который вопил во всё горло:
– Нет! Нет! Вы не посмеете арестовать моего дядю Родди! Это был не Родриго Грубиан! Он не крал эти сокровища! И не он похитил принцессу! Это сделал я! А сокровища похитил…
Окончания его фразы, к сожалению, тоже никто не услышал. Правда, сказанная Малышом, потонула во всеобщей суматохе, и у хитрого Рабануса Рохуса хватило ума и присутствия духа, чтобы ещё подогреть эту суматоху правильно подобранными словами. Он понятия не имел, откуда взялся этот маленький шут гороховый, зато Рабанус Рохус обнаружил принцессу, которой полагалось находиться в башне, запертой на ключ. Его план оказывался под угрозой, но он быстро сообразил, как его спасти.
– Вот он, Родриго Грубиан! – крикнул Рабанус Рохус, указывая пальцем на рослого мужчину, на шее которого повис странный мальчик в грязном костюме Арлекина. – Хватайте его! – приказал Рабанус Рохус. – Схватите их всех! Разбойники среди нас! Они переоделись кукольниками! Они прокрались в замок под
