Ознакомительная версия.
А вот удаление нечистот с дворов домов и предприятий производилось самыми примитивными способами: всякого рода отбросы сваливались в выгребные помойные ямы. Обязанность по очистке этих ям лежала на хозяевах домов, которые мало заботились о чистоте своих дворов, поэтому грязь там всегда была ужасающая. Нечистоты вывозили на огороды и места свалок, расположенные часто в черте города. О строительстве нормальной канализации при отсутствии в городе водопровода не приходилось и помышлять.
Несколько лучше налажена была в Петербурге очистка улиц от мусора. Сор сметался дворниками в кучи, а потом, по утрам, кучи вывозились на места свалок специальными возчиками.
Обязанность содержать улицы в чистоте лежала на владельцах участков; мосты, площади и некоторые территории общего пользования убирали подрядчики по договору с городской управой. Ассенизационный транспорт, принадлежавший городу, обслуживал всего 20–25 % домовладений, выполнял заказы казенных учреждений и некоторых частных домовладельцев. Вместо необходимых 400–500 бочек с пневматическим устройством в 1915 году их было всего 80, но денег на ассенизацию стремительно растущего города в городском бюджете явно не хватало.
Долгое время считалось, что самое лучшее средство избавиться от мусора – сжечь его. В 1906 году на городские средства была построена мусоросжигательная станция на Старообрядческой улице, в 1912 году – вторая, более крупная станция на Васильевском острове.
Большую часть работ по очистке города от мусора и снега выполняли крестьяне окрестных деревень: Ручьев, Пискаревки, Рогатки, Коломяги, Гражданки и других. Эти деревни были, по существу, извозчичьими слободами, так как сельское хозяйство постепенно превратилось для них лишь в подсобный источник дохода.
Вопрос о строительстве в Петербурге канализации обсуждался почти тридцать лет. В конце 1880-х инженер Линдлей представил в Думу свой проект, который в течение всех 90-х годов проходил экспертизу, а в 1898 году был окончательно отвергнут. В 1900 году Дума вновь объявила конкурс на проектирование городской канализации. Из представленных проектов три были отобраны, и после доработки, в результате нового рассмотрения в 1905 году, опять отвергнуты.
Потом Дума создала подготовительную комиссию по канализации, по поручению которой инженер Грибоедов в 1908 году составил проект канализации Васильевского острова, а затем и всего города, однако никаких практических шагов для его осуществления опять-таки сделано не было.
В 1911 году на основе закона о принудительном оздоровлении городов правительством было возложено на Думу обязательство построить усовершенствованную канализацию. Очередной проект был составлен и одобрен в мае 1914 года. В годы войны работа над ним продолжалась и была завершена лишь к концу 1917 года. Всего за период с 1868 по 1917 год было составлено 48 проектов канализации города, а практически не было сделано почти ничего.
Большое внимание уделялось внешнему благоустройству Петербурга. Стремление придать парадный вид столице заставляло правительство идти подчас на довольно большие затраты. Об освещении улиц заботились особо. Число фонарей росло из года в год, но в центре города, окраины освещались очень плохо. Если в 1849 году в небольшой по территории 1-й Адмиралтейской части горело 698 фонарей, то всю Выборгскую сторону освещали лишь 112 фонарей, а Охту – всего 40. На одну и ту же площадь в центре города фонарей было в 8–9 раз больше, чем на городских окраинах.
Для освещения сначала использовались масляные фонари – они горели тускло и давали слабый свет. Но если во времена Петра I такое освещение казалось почти сказочным, то в XIX веке масляные фонари уже явно не удовлетворяли амбиций хозяев города. Нужно было изыскивать новые источники света. Таким источником оказался газ.
Первые опыты с освещением газом происходили в Петербурге еще в начале XIX веке, однако на поток дело было поставлено лишь с учреждением в 1835 году «Общества освещения газом С.-Петербурга», которому была дана привилегия на устройство газового освещения в столице. Газовое общество построило завод на Обводном канале.
В 1839 году в Петербурге зажглись первые 204 фонаря газового освещения. Они освещали Дворцовую площадь, Невский проспект от Адмиралтейства до Литейного, Миллионную улицу, Большую и Малую Морские и некоторые другие улицы столицы. Газовые фонари по силе света намного превосходили масляные. «Когда проезжаешь вечером по Морской и Невскому проспекту, освещенным газом, душе как-то весело. Лишь только миновал перекресток, где начинается Литейная и Владимирская, как будто свалился в яму – фонари, кажется, показывают только то место, где должно быть освещение», – писал один из современников.
Однако новый вид освещения оказался в 5 раз дороже, чем прежний, вследствие чего газовое освещение распространялось медленно, и масляные фонари продолжали освещать многие улицы города. В 1849 году была введена еще одна разновидность освещения: спиртово-скипидарная. Спиртовыми фонарями были освещены проспекты Литейный и Загородный, а также Исаакиевская площадь. Спиртовое освещение оказалось дороже масляного, но намного дешевле газового. Число спиртовых фонарей быстро увеличивалось. В 1858 году в Петербурге было уже 8494 фонаря, из них газовых 936, масляных 3132, спиртовых 4426 (в 1832 году всех фонарей было лишь 4133).
На рубеже XIX–XX веков Петербург уже освещался в основном газом: газовые заводы оставались старейшими предприятиями городской энергетики. Однако город рос и развивался, и газ теперь стал использоваться не только для освещения, но и для приготовления пищи, для отопления, – в общем, в первое десятилетие ХХ века газа уже явно не хватало. Для бытовых нужд газ подавался только в богатые дома на Невском и прилегающие к нему улицы.
Постепенно газовые фонари заменялись в Петербурге электрическими: в 1898 году их было 213, а в 1915 году уже 2980. Но в целом для большого города это было ничтожно мало. В 1915 году в Петербурге все еще оставалось 3518 керосиновых фонарей, – ими освещались улицы на окраинах. Впрочем, большинство окраинных улиц по-прежнему не имело даже такого примитивного освещения.
Электричество сначала вырабатывалось на установках небольших размеров: например, для освещения Невского проспекта небольшая электроустановка была сооружена около Казанского собора. В 1895 году в городе действовало 30 самостоятельных электрогенераторных установок, дававших ток для более чем 30 тыс. лампочек накаливания. Станция «Общества 1886 года» питала 20,5 тыс. лампочек и около трехсот дуговых фонарей. На Васильевском острове была сооружена установка, рассчитанная на обслуживание 7,5 тыс. лампочек и 40 дуговых фонарей.
Мелкие установки довольно быстро уступили место крупным электростанциям, в строительство которых вкладывали деньги иностранные концессии. При участии немецкого и бельгийского капиталов возникли общества «Гелиос» и «Гуэ и Шманцер», построившие электростанции на Калашниковской набережной и на Фонтанке. Несмотря на то что в печати и в Думе не раз обсуждали выгоды от сооружения и эксплуатации электростанции силами города, постройка станций общего пользования все-таки была сдана по концессионным договорам частным компаниям. Концессионеры добились исключительно выгодных условий: плату за электроэнергию им разрешалось взимать в размере до 21–35 коп. за киловатт-час, в то время как уровень техники производства электроэнергии в это время позволял установить тариф не выше 15 коп. Срок договора был определен в 40 лет.
Как мостили петербургские улицы?
Важнейшим видом городского благоустройства было замощение улиц. Порядок замощения был установлен еще в XVIII веке: улицы мостили жители, каждый против своего дома, а против казенных зданий мостили за счет казны. За исправностью мостовых следила полиция. Указом 1809 года полиции было предписано строго следить, чтобы все неисправности мостовых устранялись на другой же день. Однако распоряжение это выполнялось плохо.
Мероприятия правительства по замощению тех или иных улиц зависели от перемещения членов царской семьи. Как только великий князь Михаил Павлович поселился в своем новом Михайловском дворце, так тут же Кабинет министров распорядился, чтобы была вымощена неблагоустроенная площадь против этого дворца (ныне площадь Искусств), а по окрестным улицам проложены подземные водопроводные трубы. В связи с частыми поездками Николая I на Елагин остров было приказано выпрямить и замостить Каменноостровский проспект.
Дворцовая площадь
Улицы мостили в основном булыжниками, однако на окраинах продолжало практиковаться устройство дешевых деревянных покрытий из досок и бревен – пережиток далекой старины. В XIX веке неоднократно поднимался вопрос о применении усовершенствованных мостовых. Булыжная мостовая была слишком тряская и шумная, хотя и долговечная. Одно время поверх этой мостовой укладывали специальные деревянные или каменные настилы (нечто вроде широких рельсов), по которым катились колеса экипажей. Однако этот способ не оправдал себя.
Ознакомительная версия.
