— Почему же не оставит?
— А зачем ему оставлять? Он ведь в меня с какой-то определённой целью вселился. Так что я уверен: вот вернёмся мы в город, поговорим, а сегодня ночью, или завтра днём — не важно когда — опять случится со мной такое помутненье, и побегу я в лес. Только если в этот раз мне повезло: ты поблизости оказалась, то в следующий раз, я уверен, никого поблизости не окажется.
— Но ведь…
— Не перебивай. Если никого поблизости не окажется, то доведёт он меня до некой цели. Так не лучше ли нам сейчас эту цель отыскать, а? Ведь сейчас я могу связанно думать, сейчас я управляю своим телом. Мы увидим, куда вёл меня призрак, и тогда, быть может, поймём, что к чему, и что мне дальше делать. Ну, согласна?
— Ладно, убедил, пошли.
И они зашагали по узенькой тропке, которую часто пересекали то корни, то упавшие, и наполовину вросшие в землю, мшистые стволы. Шли довольно быстро, надеялись, что скоро доберутся до цели, но лес всё тянулся и тянулся.
Уля взглянула на часы и молвила:
— Мы уже целый час идём. И ни разу за всё это время ни одного людского поселения. Даже и не думала, что наш город такие дебри окружают. Может, всё-таки, повернём?
— Нет, — упрямо проговорил Юра. — Я чувствую, что теперь уж совсем немного осталось.
Они прошли ещё два или три километра, но так ничего и не изменилось. Разве что потемнело, и дождь усилился.
Уле показалось, что сзади раздаются шаги. Она резко обернулась, и воскликнула:
— Юра, смотри!
Кричала это она таким тоном, что мальчик уверился: он оберётся и увидит какое-нибудь жуткое лесное чудище. Но, обернувшись, никого не увидел.
— Ну и что ты кричишь? — зашипел он на Улю. — И без тебя, между прочим, страшно.
— Тропинка.
— Что, «тропинка»?
— Тропинки, по которой мы сюда пришли, больше нет.
Юра пригляделся и заметил, что действительно никаких следов тропинки позади них не было. Взглянул вперёд — тропинка, хоть и небольшая, выделялась среди густых кустов и частых деревьев.
— Что за наважденье? — пробормотал Юра, и протёр глаза, но тропинки за их спинами по-прежнему не было.
И тогда Уля проговорила негромким, но страшным голосом. Во всяком случае, Юра, при первых же её словах весь покрылся мурашками:
— Теперь я кое-что вспомнила про этот лес. Мне это ещё бабушка рассказывала, когда я совсем маленькой была. Потом, я об этом подзабыла, так как думала, что бабушка специально меня запугивала, чтобы я далеко в лесу не ходила. В общем, бабушка рассказывала, что прежде в глубине леса была колокольня, а при ней и маленькая церковь. Никто уж и не помнит, кто и когда ту колокольню воздвиг, но, несмотря на дальность дороги, многие ходили туда молиться. И всё потому, что место то почиталось святым, чудотворным. Но потом стали замечать, что лес вокруг колокольни изменяется. А потом стали пропадать люди. Причём пропадали они совершенно бесследно. Могла исчезнуть и одинокая богомолка, и целая группа здоровых мужиков. А некоторые ещё в самом начали пути, замечали, что ведущая к колокольне тропинка исчезает прямо за их спинами, и ещё успевали вернуться в город. С тех пор считается колокольня проклятой, и никто туда не ходит. Впрочем, и забыли туда дорогу, и даже не знают, где она находится. Знаю даже, недавно над этими лесами вертолёт летал: карту местности снимали, но никакой колокольни так и не обнаружили. Но, тем не менее, она есть.
— Тихо, — прошептал Юра.
— Что такое?
— Шаги…
Ребята застыли. Они даже не дышали, и только медленно-медленно оглядывались, пытаясь определить, откуда же доносятся эти шаги. А шаги, несмотря на сильный шелест дождя, раздавались очень отчётливо, и становились всё громче и громче.
— Господи, откуда же они доносятся, — прошептала Уля, и тут прикрыла ладонью рот, а иначе бы закричала.
Между деревьями промелькнуло нечто, источающее тусклое свечение. А потом ещё, но уже в другом месте. А потом ребята увидели призраков.
Медленно плыли они в воздухе; протекали сквозь деревья, совсем не касались земли, но, тем не менее, раздавались шаги. Призраки не двигали конечностями, они могли бы показаться безучастными, если бы не их огромные, выпученные глаза, которые взирали прямо на ребят.
Юра и Уля не в силах были отвернуться от этих полупрозрачных ликов, и медленно пятились. А призраки приближались.
И вот Уля воскликнула:
— Что вам от нас надо?!
И тогда сзади раздался шёпотом:
— Возвращайтесь в город… скорее… уходите отсюда…
Ребята быстро обернулись. Прямо за их спинами, в воздухе тоже нависали призраки. Их было много: и мужчины, и женщины. Там были и старики и дети.
И тогда Уля догадалась, и вымолвила:
— Это призраки тех людей, которые ходили к колокольне, но пропали.
А Юра спросил:
— Но ведь мы должны бояться не вас, да?
Призраки кивнули.
— Так кого мы должны бояться? И вообще: зачем всё это? Кто вселился в меня? Вы знаете? Вы можете рассказать это?..
Но тут призраки всколыхнулись, задрожали, и зашептали испуганно:
— ОНО идёт… ОНО идёт… ОНО…
Затем все призраки стремительно разлетелись в стороны. И остался только мрачный лес, да Юра и Уля, стоящие на тропке, которая вела только в одну сторону. По-прежнему шёл дождь.
— Что такое ОНО? — прошептал Юра.
— Ты у меня спрашиваешь? Так я не больше тебя знаю, — вымолвила Уля.
— А мне, в общем-то, и не хочется это узнавать, — признался Юра.
— Да и мне тоже, — шепнула девочка.
И тут и без того мрачные деревья, помрачнели ещё больше. Из их стволов раздался затяжной, мучительный скрип. Потемнело.
Уля задрала голову вверх, и прошептала:
— Ты только посмотри. Или лучше не смотри вовсе…
Но Юра увидел, что наверху, по кронам деревьев ползёт нечто призрачное, почти чёрное. И тут мальчик схватился за виски, и застонал:
— Опять… возвращается…
Уля встряхнула его за плечи, крикнула:
— Ты слышишь меня, Юра?! Юра!
Мальчик замотал головой, застонал. Затем он взглянул на свою подругу мутными глазами, и вымолвил слабым голосом:
— Этот призрак — он снова пытается завладеть моим сознанием. Не оставляй меня, Уля… Или нет. Лучше беги от меня. Ведь я очень опасен…
— Нет, я не оставлю тебя, — сказала девочка.
И тут стало так темно, как бывает беззвёздное ночью. Но эта темнота продержалась лишь мгновенье, затем последовал яркий, ядовито-белёсый всполох, который высветил окружающие деревья. И теперь эти деревья представились отвратительными чудищами, которые тянули к ним свои отвратительные кривые лапы.
Юра вскрикнул, передёрнулся, и тут поник: если бы Уля не поддержала его, то он и вовсе повалился бы на землю. Мальчик шептал:
— …Мне очень плохо… А-а… А-а…
И тут черноту разорвала ещё одна белёсая вспышка, и Уля явственно увидела, что древесные чудища приблизились.
Невозможно было оставаться на месте, и поэтому девочка побежала, и потянула Юру за собой. Голова Юры болталась из стороны в сторону, глаза его закатились, но всё же он переставлял ноги: бежал за Улей. А вспышки стали такими частыми, что человеческий взгляд просто не мог за ними уследить.
Лес дрожал в отвратительно чёрно-белом мареве. Он скрипел, стонал, трясся, тянулся к Уле; ветви вцеплялись ей в волосы, а корни подставляли подножки. Волнами накатывался ужас; девочка совершенно не понимала, куда она бежит, не видела она тропы.
И вдруг оглушительно, словно хищный зверь неизвестной породы зарычал Юра. Он дёрнулся, стал холодным, как лёд, а потом раскалился. Уля взглянула в его глаза, и увидела, что они выпученные и чёрные. Но вот сверкнула над их головами ослепительная белизна, и глаза мальчика стали такими же ядовито-белёсыми. Потемнело, и глаза Юры опять стали чёрными.
Длинные, зеленоватые клыки появились у него во рту. А потом он зарычал, и бросился на Улю. Девочка вспомнила, что в первый раз привела его в чувства, повалив лицом в лужу. И вот теперь она рванулась ему навстречу и одновременно вниз: сбила его с ног. Он перевернулся через голову, и рухнул лицом в большую лужу. Тут же забулькал, забил руками и ногами.
Уля подбежала к нему, и, дрожа всем телом, выкрикнула:
— Юра, это ты теперь?! Ты вернулся?!
Но он ничего не мог ответить: только бессильно бился в вязкой грязи и булькал. Тогда Уля перехватила его под мышками, и начала поднимать. Он бился, и несколько раз слепо ударил её, но она не обращала внимания на боль, и продолжала его вытягивать.
Всполохи ещё участились, и стали такими яркими, что Уля перестала воспринимать что-либо, кроме бесконечного чередования чёрного и белого. Но всё же она продолжала вытягивать своего друга.
И, наконец, ей это удалось…
* * *
Не было больше ядовито-белёсых вспышек, и не растекалось больше по древесным кронам бесформенное ОНО. Но небо по-прежнему было закрыто серой, моросящей дождём завесой, и по-прежнему Уля и Юра находились в лесу.
