что и в «Райские сумерки», и только на последнем пятнадцатиминутном отрезке огибали Колумбию по объездной и уходили на северо-восток.
Нил подсознательно представлял себе истхейвенскую больницу тюрьмой и понял это лишь тогда, когда, завидев здание, удивился отсутствию забора с колючей проволокой. Ворота открывались автоматически, на парковке было относительно пусто. Нил заглушил мотор и вышел. Кевин быстро последовал за ним, а Ники с Аароном слегка задержались. Ники с тревогой посмотрел на главный вход, а когда заметил, что Нил за ним наблюдает, попытался замаскировать нервозность улыбкой.
– Что, вправду его боишься? – задал вопрос Нил.
– Не-а, – не слишком убедительно ответил Ники.
Все четверо направились к входу. Кевин шел сразу за Нилом, Аарон и Ники чуть отставали, и от Нила это тоже не укрылось. Он подумал, что их нерешительность должна бы его насторожить, однако, прислушавшись к себе, ничего не почувствовал.
Шагая к регистратуре, он разглядывал вестибюль. Интерьер украшали картины с изображением цветов, в дальней стене располагался встроенный камин. Помещению явно пытались придать уют, и из-за этого оно напоминало фото из глянцевого каталога. По крайней мере, лекарствами и болезнью тут не пахло.
– О господи, – негромко охнула женщина за стойкой, подняв глаза от компьютера и увидев побитое лицо Нила. – Я могу вам помочь?
– Мы за Эндрю Миньярдом, – сообщил он.
– Я не это имела в виду, – сказала женщина, однако Нил продолжал выжидающе смотреть не нее. Наконец она показала на лежавший перед ней журнал. – Будьте добры, распишитесь вот здесь. Я позвоню доктору Слоски и скажу, что вы ожидаете.
Лисы сгрудились у стойки и нацарапали свои фамилии на первой странице. Когда очередь дошла до Нила и ручка коснулась бумаги, он заколебался. В «Эверморе» Рико запретил ему называться Нилом, и, как только он откликался на это имя, Рико его бил. Выбора, впрочем, не было – Вороны просто не знали, как иначе к нему обращаться, но Рико раз за разом грубо напоминал Нилу, сколько проблем он создал клану Морияма, скрываясь по всему свету.
Регистраторша ждала, протянув руку за журналом, поэтому в конце концов Нил стиснул зубы и вывел свою фамилию под остальными, после чего вернул журнал на стойку и постарался расслабить окаменевшие из-за этой неожиданной сложности плечи.
Довольно скоро к ним подошел мужчина средних лет. Он с улыбкой пожал каждому руку. Заметив синяки на лице Нила, мужчина удивленно вздернул брови, но вопросов задавать не стал.
– Меня зовут Алан Слоски, я основной лечащий врач Эндрю. Спасибо, что приехали.
– Основной? – переспросил Ники. – А сколько всего докторов к нему приставили?
– Четверых, – сказал Слоски. В ответ на недоуменный взгляд Ники он пояснил: – Наши пациенты довольно часто находятся под наблюдением сразу нескольких врачей. Например, я веду сеансы групповой терапии, мой коллега проводит с пациентом индивидуальный интенсивный курс, а один из реабилитологов дает рекомендации по приему лекарств. Я лично подбирал специалистов для Эндрю, и, уверяю вас, с ним работали лучшие доктора.
– А, ну тогда вопросов нет, – бросил Аарон.
Слоски покосился на него, уловив сарказм, но на провокацию не поддался. Проявил осторожность или подсознательно признал поражение? – подумалось Нилу.
– Могу я рассчитывать, что в ближайшие дни вы поддержите Эндрю? Если возникнут вопросы или потребуется совет, звоните мне в любое время. Я оставлю визитку.
– Спасибо, у нас есть Бетси, – отказался Ники. Психиатр вопросительно взглянул на него, и Ники добавил: – Доктор Добсон.
– Ах да. – Слоски одобрительно кивнул, потом оглянулся на пустой коридор и жестом пригласил всех в приемный покой, расположенный по соседству с регистратурой. – Прошу, присаживайтесь. Ваш друг сейчас спустится, ему нужно только выписаться из палаты.
Все расселись – Ники и Аарон в креслах, а Кевин с Нилом на диване. Нил невидящими глазами уставился на камин; в мыслях он был на другом конце мира, где-то между Ливаном и Грецией. В теплом помещении его разморило. Сколько он не спал по-человечески, три – или две – недели? Ночи в «Гнезде» пролетали быстро, а для Нила к тому же были наполнены насилием и болью. Он практически уснул и заметил это, только когда приглушенный голос Кевина заставил его вздрогнуть.
– Я знаю, на что он способен, – произнес тот на французском. Нил повернул голову: Кевин сосредоточенно изучал собственные ладони. – Рико. Если захочешь поговорить.
Это была самая неуклюжая и нелепая фраза из всех, что Нил когда-либо слышал от Кевина. Кевин Дэй славился своим спортивным талантом, а не чуткостью. Умение сопереживать и тактичность незнакомы ему так же, как немецкий язык, на котором говорят кузены. Уже одна эта попытка была до того неожиданной, что послужила Нилу бальзамом на все его многочисленные раны.
– Спасибо.
– Я знаю, каков он, хоть и не могу… – Кевин беспомощно взмахнул рукой. – Рико всегда отличался жестокостью, но ему был нужен мой успех. Мы считались наследными принцами экси; да, он нанес мне травму, но существовала грань, пересечь которую он бы не посмел. С Жаном все иначе. Ему приходится гораздо хуже. Его отец задолжал семье Морияма крупную сумму. Хозяин списал долг в обмен на место Жана в команде. Жан стал собственностью, просто вещью. Тебя они оценивают так же.
– Я не их собственность, – тихо произнес Нил.
– Я вижу, как он на тебя смотрит, – продолжал Кевин. – И вижу, что он не сдерживался.
– Неважно. – Эта ложь не обманула даже самого Нила, но Кевин не стал его упрекать. – Все позади, я там, где мое место. Теперь главное, что будет дальше.
– Все не так просто.
– Знаешь, что было непросто? Услышать от Жана, что тренер – твой отец, – прошипел Нил, и Кевин дернулся, как от удара. – Ты вообще собирался ему сказать?
– Я хотел, когда он принял меня в команду. Но не смог.
– Его защищал или себя?
– Наверное, обоих, – сказал Кевин. – Хозяин не такой, как его брат, и не такой, как Рико. Стадион – это его территория, его полновластные владения, и это единственная сфера, которую он желает полностью контролировать. Он ни разу не повысил голоса и не поднял руку на Ваймака, потому что не видел в нем угрозы. А вдруг после моего признания все изменится? Нет, рисковать нельзя. Может быть, я скажу ему потом, когда все закончится.
– Думаешь, это когда-нибудь… – начал Нил, но умолк, не договорив.
В дверях стоял Эндрю, за его спиной возвышался Слоски. На Эндрю были те же черная водолазка и джинсы, в которых он уезжал, на плече висела сумка – Нил не помнил, чтобы Миньярд брал ее с собой, когда выходил из дома в сопровождении Бетси. Нил хотел спросить, с чем провожает его Истхейвен, но в этот момент наконец увидел лицо Эндрю, и слова застряли в горле. Это лицо не выражало абсолютно ничего, а глаза были настолько пустыми, что у
