самому пятачку и получают. Свиней отгоняют, поощрив прозаическими бобами, горохом или кукурузой. А трюфели бережно извлекают из земли и забирают себе.
• Самое распространённое мнение о свиньях – что они грязнули, лежат целыми днями в лужах и хрюкают от удовольствия. Слова «грязнуля» и «свинья» даже стали синонимами. Отчасти это правда – и лежат, и хрюкают, но делают это, чтобы защититься от солнечных ожогов и насекомых. А вот о том, что свиньи отличные пловцы, знают немногие.
Известно, что дикая свинья переплыла залив Азовского моря, то есть сорок километров.
Австралийские учёные, наблюдавшие хрюкающих пловцов, зафиксировали, что они преодолевают вплавь большие расстояния, а кроме того, превосходно ныряют.
А в Тихом океане на острове Боудич живут дикие свиньи-рыболовы, которые охотятся за рыбой даже на большой глубине.
• Свиньи прекрасно ориентируются в пространстве. Моряки Антильских островов путешествуют по Карибскому морю вместе со свиньёй. Если судно теряет курс, матросы высаживают за борт свинью, и она безошибочно выбирает курс на ближайший берег.
• Слышали поговорку «купить кота в мешке»? Речь здесь идёт как раз о свинье. В Англии в 17 веке жулики брали деньги за поросёнка, а подсовывали вместо него кота или кошку. Сразу не проверил – принесёшь домой кота в мешке.
• Раньше хорошее, богатое хозяйство – это коровы, козы, куры, гуси, свиньи, огороды, закрома и амбары. А теперь – «умный дом», увешенный разными приборами и датчиками, где уже не только куры да овцы, а и человек не нужен. И без него всё будет вовремя убрано, проветрено, постирано и приготовлено.
И вот, чтобы вписать в эту новую жизнь, найти в ней место для животных, люди начали выводить карликовых свиней – мини-пигов, карликовых лошадей – мини-хорсов, крохотных собак и кроликов. Потому что невозможно жить по-настоящему без животных!
И теперь, и в самом юном детстве мне всегда было больно видеть выжженные поля – чёрные, страшные ожоги на теле земли. Весной, когда всё должно ожить после такой долгой зимы, зазеленеть, зазвенеть под дождём и солнцем – поля начинают гореть, умирают, задыхаются деревья. В огне и дыму погибают миллиарды насекомых.
Огонь по сухой траве распространяется настолько быстро, он такой жадный и такой сильный, что очень скоро вырывается из-под контроля – и превращается в страшную стихию, не подвластную человеку. Выгорают поля, леса, горят дома, погибают люди и животные. И так каждую весну!
И самое страшное – будит эту стихию сам человек!
– Мама, зачем они палят траву? – спрашивала я. – Жалко же!
– Так надо. Старую траву сожгут, молодой легче расти будет, свободнее. А зола – прекрасное удобрение. Так всегда делают.
«Как же так?!» – думала я и не верила в такую замечательную пользу для природы. Где огонь землю не тронул – трава разрослась, цветы искрятся, а где выжгли – чернеют плеши, даже насекомые стороной обходят. А деревья, те навсегда погибают, так и стоят потом, как укор.
Природа сама о себе заботится, всё у неё есть: и удобрения, и дожди, и солнце, и ветер. Всё на пользу. У человека ни разу помощи не просила. Не губил бы только…
Кого ни спроси про весенний пал травы, ответят: «так надо», «так всегда делали». Сами горят, без пастбищ остаются, без домов, а траву по весне подпаливают… Уже сколько раз учёные объясняли, что стихийное бедствие устраивают каждый год – одни убытки, и зола во вред не только полям, но и рекам, и озёрам, куда её дожди смывают. И закон приняли, чтобы поджигателей в тюрьму сажать. А всё равно – приходит весна и вместо ликования и праздника вспыхивают пожары.
Приятель у меня был – Дениска. Увидела я, что поле за домом горит, побежала к нему. Такое отчаяние меня взяло – и до моего поля добрались! Чёрный дым уж руки свои длинные потянул, чтобы всё живое задушить. Посмотрел на меня Дениска и сразу стал моим единомышленником, проникся или пожалел, не знаю. Побежали мы вместе поле тушить.
Пламя ещё не разгорелось, не захлестнуло, ветра не было, но огонь клочками то тут, то там вспыхивал и колыхался. Мы его раскидывали и затаптывали, палками забивали. Бежали – только бы успеть! – от одного очага к другому. Потом уже от одного поля до другого поля, и так целый день. Едва домой дошли… От усталости ноги не шагали, от дыма – чумазые, страшные, странно, что родные узнали.
Было нам тогда с Денисом по семь лет, сил не было, мы стихию жалостью и сочувствием остановили.
Небольшие шрамы на земле быстро затянулись, и лес наш уцелел, и животные – лоси, медведи, волки, барсуки, зайцы, а птиц-то сколько!
ИНТЕРЕСНО
• Каждый год от пала сухой травы сгорают тысячи домов и дач, погибают сотни километров леса, погибают десятки людей.
• На поле среди травы прячут гнёзда не только насекомые и грызуны, но и некоторые виды птиц, в том числе и очень редкие: болотные совы, луни, дрофы, коростели.
Палить траву начинают, когда птицы уже подготовили гнёзда и отложили яйца, а некоторые уже и птенцов вывели.
К нам часто в окна стучали кони, тыкались носами в стекло, мол: «Женя скоро выйдет?!» Мой брат, пока мы жили в деревне, работал конюхом и был им большим другом и спасителем. А у меня на их счёт две обиды. Одна пустяковая, а другая…
Начну с первой. Как только кони подходили к дому, я, конечно, первая неслась их кормить. Здорово ведь! Такие огромные, красивые, у самого крыльца стоят. Женя сто раз предупреждал, что нельзя еду держать пальцами, только на ладони. Видели, небось, какие зубищи у лошадей?! Я видела, но не впечатлилась до времени.
Отвязывались и прибегали к нам с поля обычно всем семейством: Ветерок, Ласточка и их жеребёнок. Вот Ветерок меня и проучил однажды. Сунула я ему кусок хлеба, а он взял его вместе с моими пальцами! Я пытаюсь руку вытащить, а никак! Лет десять потом с искренним ужасом я рассказывала, как мне Ветерок пальцы пережёвывал. Теперь понимаю, если бы это было правдой, пальцев у меня бы не осталось. Конь-то пожалел меня! Держал мою руку во рту бережно и думал, как её выплюнуть, а хлеб оставить. Или что-то в этом роде.
Но тогда память была свежа и дружбы с лошадьми не получилось. Стала я их очень сильно бояться после того, как Ветерок прокусил голову моему задиристому котёнку. Не всем Моськам удаётся безнаказанно лаять на слона. Но котёночка жалко. Это уже обида так обида.
Когда вспоминаю
