class="p1">Он действительно завел скорбящих дев за угол и показал крошечное окошко в покрытой сажей стене – высоко-высоко, под самой крышей.
– Вон его камера, третья слева. Махать можно отсюда.
– Ах, спасибо вам, сэр, спасибо вам! – вскричала Анжела. – Вы добрый человек!
– И благородный! – ввернула Зерлина.
Сторож утер скупую мужскую слезу, навернувшуюся на глаза.
Нет, право, что за ангелочки!
– Должен признать, повезло ему, – проворчал он. – Счастливчик… такие преданные сестры! Такая любовь – она ж чудеса творит, особенно когда парень еще молод навроде него. Такой хороший пример кого хошь обратит на путь этого… исправления! – качая головой, он двинулся прочь, но через пяток шагов остановился. – Кто знает, – крикнул он им, – может, с вашей помощью он тут надолго не задержится.
По странному совпадению, именно это и было на уме у двойняшек.
Надо же, как оно иногда бывает!
Следующей остановкой на их ночном маршруте оказался строительный двор Чарли Ледисмита, что по соседству со свечной мануфактурой. Двор был, конечно, заперт – ночь на дворе! – но в деревянном заборе имелась плохо прибитая доска. И секунды не прошло, как девочки оказались внутри.
– А знаешь что? – прошептала задумчиво Анжела. – Стоило бы сделать такие двери с лазами для кошек внизу… чтобы кошки сами туда-сюда ходили, когда захотят.
– Никто не станет такое покупать, – отмахнулась Зерлина. – Дурная идея.
– Ну, может и дурная, – покладисто согласилась Анжела. – Так, интересно, где он лестницы-то держит?
Чарли Ледисмит был человек не слишком аккуратный – а иначе давно бы отремонтировал забор! – но лестницы близняшки нашли без особого труда. Все они стояли прислоненные к стене основного сарая: большие, маленькие, складные, стремянки – всякие.
– Черт, – прошептала Анжела. – Они все какие-то чертовски длинные. Даже те, которые короткие.
– И, кстати, как мы ее отсюда вытаскивать будем, одну из них? – добавила Зерлина.
Впрочем, все оказалось проще, чем они думали. Всего-то и понадобилось, что опрокинуть штабель кирпичей, разбить одно окно, водрузить бочку для дождевой воды на кучу песка, проковырять дыру в стене сарая и выломать еще пару досок из забора. Через двадцать минут неравной борьбы самая длинная из доступных лестниц оказалась снаружи, на улице.
– Лучше б ему оценить как следует наши труды, – сказала запыхавшаяся Зерлина. – Пусть только попробует не сказать нам «спасибо».
Глаза Анжелы таинственно замерцали: она думала о том, что они вдвоем сделают с беднягой Диком, если он вдруг не оценит или попробует.
Впрочем, времени на раздумья у них особо не было: сегодня ночью близнецов ждало еще как минимум одно дело.
Служа по театральной части, Силач Орландо привык останавливаться в меблированных комнатах. Среди них встречались как хорошие, так и не очень. Гастролируя в Лондоне, он всегда жил на Тауэр-стрит у миссис Драммонд: тамошняя хозяйка хорошо о нем заботилась и выставляла каждый день на завтрак две ковриги хлеба, три дюжины яиц и пять фунтов бекона, не говоря уже об очень славной тихой комнате окном на задний двор и прочной кровати в ней.
В половине второго ночи близнецы перелезли через стену в этот самый задний двор и с любопытством уставились на дом, прикидывая, за каким окном обитает Орландо.
Определить это труда не составило. По случаю теплой ночи все ставни стояли открытые. Из одного темного проема несся храп, столь богатырский, что барышни невольно заслушались.
– Как слон, ей-богу! – восхитилась Анжела. – Или паровоз! Колоссально!
– Как будить будем? – деловито осведомилась Зерлина. – Тут шуми не шуми, он нас все равно не услышит – уж больно сам шумит.
В конце концов, они решили кидать в окно камни. Орландо привык, что ему в голову регулярно попадают пушечные ядра, так что несколько булыжников вреда точно не причинят – они и не причинили. Силач и ухом не повел и продолжал храпеть. Пока по счастливой случайности один из снарядов не угодил ему в открытый рот. Проглотив его, как муху, он проснулся.
Близнецы снизу услышали, как прекратился храп. Потом последовало громкое бульканье, и еще через пару секунд в окне возник Орландо собственной персоной. На его сияющем черепе красовался большой белый ночной колпак – от сквозняков.
– Это кто тут хулиганит? – прорычал он, пытаясь разглядеть двор. – А, это вы, девочки. Чем могу помочь?
– Помощь нужна. Надо кой-кого из тюрьмы выручить, – сказала Анжела.
– Там все просто, – добавила Зерлина. – Всех делов минут на десять, честно.
– Только если человека обвинили несправедливо, – твердо возразил Орландо. – Всяких игр с законом я категорически не одобряю.
– Это Дик, – сказала Анжела. – Помнишь, ты ему любовный секрет сказал?
– Ха! А он-то как туда загремел?
– Расцеловал не ту руку. И предложение сделал – мистеру Хорспату. По ошибке, – поведала Зерлина. – Ну, они его в тюрьму и бросили.
Орландо пришел в ужас.
– Какая чудовищная несправедливость! – воскликнул он, облачаясь с боями в дневное. – Неслыханно! И в этом виноват я! Надо было сказать ему первую часть секрета!
– Это какую? – заинтересовались барышни.
– Убедись сначала, что хватаешь ТУ руку! Очень распространенная ошибка, особенно когда струхнул. Подозреваю, наш Дик как раз немного струхнул. Оттого-то все и случилось!
Их беседа шла шепотом, чтобы не перебудить остальных жильцов. Потом Орландо на цыпочках спустился на первый этаж и вышел через кухню во двор. А еще через пару секунд вся троица уже целенаправленной рысцой бежала к тюрьме. По дороге двойняшки поведали ему подробности про злосчастное происшествие в целом и загубленную пальму в частности.
Орландо в отчаянии замотал головой.
– Знавал я одного воздушного гимнаста – так он ту же самую ошибку сделал, – сказал он. – Не ту руку схватить – такого их профессия не прощает. В общем, она и не простила. Так где, вы говорите, эта ваша тюрьма?
Вскоре они уже были на месте. Близнецы достали лестницу из соседнего темного переулка, где она дожидалась их возвращения.
– Вон то окно с краю, – показала Анжела.
– Ясно, – кивнул Орландо. – Так, теперь вы двое стойте на стреме, на тот случай, если мимо вдруг коп какой пойдет. Вдруг подумает, что мы тут чем подозрительным занимаемся.
И, уперев лестницу в стену, он начал подниматься.
Дик лежал на койке и смотрел сон про Дейзи и мистера Хорспата.
Дейзи уговаривала его приложить огурец к подбитому глазу, на что он ей отвечал:
– Дейзи, твое лицо – как луна, встающая над Газовой компанией. Выходи за меня замуж сейчас же!
На этом Дик зарычал во сне – неужто даже поспать спокойно нельзя, без того, чтобы этот гладкорукий прохиндей объявился даже там?
Немудрено, что стук по решетке камеры его очень обрадовал –
