не слишком чисто, но сам поцелуй был словно заряжен электричеством и возбуждал, наверное, потому что застал меня врасплох.
Целовался Джейми неплохо, хотя слишком суетился. Мы так долго не отрывались друг от друга, что деликатные курильщики даже устроили нам овацию. Я отпрянула от него, но не потому, что мне не понравилось, хотя все это слишком уж походило на гребаный научный эксперимент, пусть и очень приятный; причина была в другом: мы стояли на крыльце школы во время выпускного бала, а я предпочитала ставить свои опыты без массового скопления народа. Да и Джейми, который к тому моменту уже положил одну руку мне на спину, а другой придерживал мне голову, начинал потихонечку распаляться, в отличие от меня.
– О! Права доступа ограничены! Дальнейшие действия запрещены! – завопил со своего насеста Стив Бишоп, который дымил сигаретой, усевшись на перила. Все захохотали.
– Временно, Бишоп! – крикнул в ответ Джейми. – И только потому, что я джентльмен.
– Отсюда все выглядело совсем по-другому, здоровяк! – продолжил Стив, но Джейми улыбнулся, выразительно показал ему согнутую в характерном жесте руку и переключился на меня. – Ну вот. Теперь понимаешь, о чем я? – Он поправил смокинг на моих плечах, потому что тот несколько сполз от его усилий.
– Не совсем. Что ты имеешь в виду?
– Что нам нужно продолжить, Джей-Джей-Кей. Очевидный выбор.
– Возможно, – ответила я. – Не опоздать бы на последний танец.
Коули и Бретт скользили по паркету совсем рядом с нами. Исполняли «Wild Horses», и Джейми еще дважды поцеловал меня. Я не противилась. После второго раза я заметила, что наши нежности не укрылись от внимания Коули. Она подмигнула мне через плечо Бретта и наморщила нос. Я залилась краской, и тогда она подмигнула еще раз. Мои щеки стали пунцовыми, и я вынуждена была спрятать лицо на плече Джейми. Это она тоже заметила, без всякого сомнения, как и Джейми, которого мое смущение лишь утвердило в мысли, что он был прав. Он прижал меня к себе еще крепче. Я посылала неправильные сигналы правильным людям неправильными способами. Уже в который раз.
Так повелось с давних пор, что лето в Майлс-сити официально вступало в свои права только после того, как по нарядно украшенной по такому случаю Мэйн-стрит вихрем проносилась всемирно известная животноводческая выставка-аукцион, которая проводилась во время длинных майских выходных, обычно на третьей неделе. Если не считать павильонов, куда устремлялись организаторы родео, чтобы поторговаться и купить лучших необъезженных лошадок для своих шоу, на четыре дня город охватывало истинное безумие: люди танцевали прямо на улицах, рабочие окрестных ферм соревновались в тракторных гонках, ковбои устраивали всякие проделки, на которые приезжали подивиться зеваки с обоих побережий, значительно пополняя муниципальный бюджет. Выставка в Майлс-сити удостоилась даже нескольких строчек в Книге рекордов Гиннесса как событие, которое могло похвастаться «наибольшим потреблением алкоголя на душу населения в радиусе двух кварталов на территории Соединенных Штатов». Впечатляет, если вспомнить Марди Гра в Новом Орлеане или любой крупный футбольный матч между университетскими командами, а мы про это никогда не забывали. Местные жители гордились этим нашим достижением, а девизом города на эти дни становились слова: «Если тебе не перепало во время выставки, тебе вообще не судьба».
Мы с родителями всегда ходили на парад в субботу утром. Папа с мамой усаживались на шезлонги и попивали холодный чай из термоса, я вдумчиво обследовала стоки Мэйн-стрит, пытаясь выудить соленые ириски или карамельки, которые уже подвыпившие в десять утра красотки могли там обронить. Затем мы обедали в городском парке, обычно мне доставался жирный бутерброд с жареной говядиной и мои пальцы так замасливались, что я с трудом могла удержать запотевший стакан лимонада. Потом мама уходила на работу в музей, а я иногда встречалась с Ирен, и мы шли на родео вместе. Больше всего нам нравилась тень под трибунами, где мы собирали использованные билеты и уворачивались от лузги или, что еще хуже, от жвачки, которая падала вокруг нас, как тяжелые, но редкие капли дождя в самом начале грозы.
С тех пор как умерли родители, бабуля стала большой поклонницей ДАР [15] (в Майлс-сити это значило «Дочери американских равнин», а вовсе не «революции»), своего рода посиделок с пирогами, приуроченных к выставке. И, скажу вам, пирогов за это время съедалось немало. После парада мы отправлялись в библиотеку, а потом возвращались домой с немецким шоколадным тортом с кокосовой глазурью и полудюжиной булочек с корицей по рецепту Мирны Сайкс. Но вскоре после выпускного вечера бабуля почувствовала себя не очень хорошо, и доктор предупредил ее, что при «такой диете» ей не совладать с диабетом. Поэтому, когда несколько недель спустя в газетах появилось расписание событий выставки, я спросила ее о наших планах, и бабуля, сидя с пузырьком лекарства в руке, сказала, что не собирается «отсвечивать на проклятом параде в этом году». Меня это вполне устраивало, потому что Рут и Рэй уже записались волонтерами на всевозможные мероприятия, которые организовывали «Ворота славы» по такому случаю: присмотр за дошколятами в дневные часы, проведение утренних молитвенных собраний, пикник. К тому же у Рут на ярмарке был прилавок с товарами «Салли-Кью». По всему выходило, что мне предстояло четыре дня настоящего ковбойского разгула, которые я могла провести по своему усмотрению. И, как потом оказалось, четырех дней было более чем достаточно.
В четверг вечером Джейми, Коули, Бретт и я выпили пива и курнули травки у Джейми, а затем пошли на открытие фестиваля уличных танцев. Мы добрались туда еще засветло, территорию перед баром «Приют пастуха» пока что не оцепили, но нас все равно должны были оттуда вышибить, потому что во время выставки шериф бывал особенно строг, а мы явно не проходили возрастной ценз. Обычно уже на второй день аукциона все начинали смотреть на правила сквозь пальцы, но только не во время открытия. Нас должны были выгнать, но брат Коули Тай, который принимал участие в родео на этой выставке, в том году был большой шишкой, к тому же, а это куда важнее, он был настоящим местным ковбоем, красавчиком, живой рекламой мероприятия, а это хорошо для привлечения туристов. Он замолвил за нас словечко, и внезапно мы четверо стали особыми гостями заведения.
– Но с выпивкой вы как-нибудь сами. – Тай подошел к нам с важным видом, лавируя между парами, двигавшимися в ритме тустепа. Он выглядел непривычно элегантным в ковбойских штанах и жилете, а карикатурно большая шляпа вызывала бы смех, если
