Директор сделал сосредоточенное лицо, губы его затряслись, и он с дрожью в голосе произнес.
— Я вас уважаю с подобострастием, со страхом, и с дрожью в голосе. Увидев вытянувшееся лицо Вьюна, директор привстал, и для убедительности хотел гавкнуть и лизнуть Вьюна в нос, но потом передумал. Не сдержав смеха он фыркнул, и с надрывом произнес:
— Разрешите, о Великий, удалиться. Вам сейчас принесут заказ. Вы что-нибудь заказывали?
— Нет, вы видимо меня не поняли, — лицо Вьюна вытянулось. До него дошло, что над ним просто издеваются. Переходя на визг, он заорал. — Я требую уважения. Целуйте!!! — И вытянул свою ногу.
"Уж лучше совсем никого, чем один постоялец сумасшедшего дома", — подумал директор кафе. Игра переставала ему нравиться
— Вы уверены, что вы пришли по адресу? — спросил он кроме шуток
— Мерзкий, мерзкий, мерзкий… — захлебываясь от возмущения заверещал Вьюн. — Да я все расскажу своим друзьям. Знаете кто мои друзья? Да один Желми чего стоит, он одним щелчком размажет вас по стене. А Кедр? Он самый лучший мой друг. Мне даже страшно представить, что с тобой будет! Мерзкий, мерзкий, мерзкий…О-о-о… — закатил глаза Вьюн. Как ему хотелось, чтобы это было правдой.
— Ясно, — спокойно сказал директор, — я испугался. Может чайку горячего, чтобы вы остыли. Фирма угощает.
— Ты что не понял!? — сквозь зубы процедил Вьюн. Он уже настолько вжился в роль повелителя, что теперь не осознавал, что творит. — Целуй!!!
— Ну откуда ты взялся такой резвый, — улыбнулся директор, — ну расскажи, вместе посмеемся.
— Я не шучу, — Вьюн вскочил, и отшвырнул столик в сторону.
Директор даже не шелохнулся. Он поднял руку, и усадил Вьюна на место.
— Подожди, не кипятись, объясни толком. Может, я действительно должен целовать твои ноги, только я об этом не знаю.
Вьюн, плюхнувшись на стул, и издевательски произнес:
— Ты, деточка, многого не знаешь. Да стоит мне только хлопнуть в ладоши и вся свора, готовая разорвать тебя на мелкие кусочки появится здесь. Вся тайга на тебя давно зуб имеет.
Директор присвистнул. Обхватив руками колено, он откинулся на спинку, и теперь уже серьезно уточнил.
— Что прямо вся…?
Вьюн удовлетворенный произведенным эффектом, с ухмылкой кивнул головой.
— Вся-я-я, — словно издеваясь, повторил он для непонятливых.
— Круто!!! — Восхитился Директор, — а позвольте узнать за что?
— За золотой корень, — как Вьюн обожал видеть эти ошарашенные лица, смятые физиономии. Потрясающий миг. Вот она власть. — Если вы будете послушны, я никому не скажу, что этот корень украли вы…
— …и тогда мне ничего не будет, — закончил за Вьюна директор. Он резко встал и пренебрежительно бросил, — освободите помещение. Я не знаю никаких Ромашек. Могу предложить только Кактус, может вам понравится Герань, так она сзади вас.
Вьюн сначала не понял, что его послали вон. Но когда сообразил, он пришел в ярость. Позеленев от злости, носком ботинка он зацепил за край стола, стол отлетел и ударившись о среднюю стойку рассыпался на мелкие кусочки. Здание заскрипело, тихо накренилось, затем покачнулось. С потолка посыпались пластинки пенопластовых украшений…
Что-то засвистело, заухало, словно предупреждая, нет, требуя немедленно покинуть помещение. Директор глубоко вздохнул, схватил с подоконника Кактус с Геранью, толкнул оцепеневшего Вьюна в сторону двери, и сам побежал туда же. Здание кафе словно находясь в эпицентре землетрясения ходило ходуном.
Директор, стоя на улице, грустно улыбался, наблюдал, как разваливается его детище. Вдруг он дернулся, и словно вспомнив что-то важное, рванул внутрь. Через минуту он выскочил обратно, держа в руках дверные колокольчики. Здание словно дождавшись последнего действа, вздохнуло в последний раз, и подняв кучу пыли рассыпалось на мелкие кусочки мусора.
Директор присел на землю.
Вьюн виновато опустился рядом. Он очень испугался последствий. Он уже представлял картину, что его сейчас заставят убирать мусор, таскать камни, строить. Он уже видел себя в тюремной робе, с кандалами на ногах. Заикаясь, он трясущейся рукой ткнул на мрачное облако пыли.
— … официант, его придавило…
Директор безвольно махнул рукой, ухмыльнулся, и вдруг разразился смехом. Размазывая слезы по пыльному лицу, и захлебываясь от смеха он тихо стонал.
— …официант, ха-ха-ха…повариха ха-ха-ха…директор ха-ха-ха… Ой не могу, и певец и жнец, и на дуде игрец. — Стал нести непонятную для Вьюна абракадабру директор. Уловив вопрос в глазах Вьюна директор вскочил, схватил Вьюна и стал весело кружить его вокруг себя. — Как я счастлив, господи, если бы не ты, я так бы и играл роль предпринимателя в этой дыре. Официант, повар, директор… я даже посетителей играл, сам себя обслуживал. Теперь я просто Слава, Славик, Славун…Было б счастье, да Вьюн помог.
Его веселье прервала круглая старушка старушка в сером платке, которая, согнувшись в три погибели, тащила мешок с семечками в сторону вокзала.
— Так вам и надо, — ехидно прошамкала она, — наживаетесь тут на людском горе. Так вам и надо.
Вьюн, гордо выпятив грудь, церемонно выставив ногу, гордо сказал.
— Это я развалил, учитесь. Так будет с каждым, кто меня не уважает.
Бабуля раскрыла рот, чтобы по видимо сказать умное слово, но её опередил Слава.
— Иди бабуля, иди, — грустно улыбнулся директор и добавил, — ломать не строить, теперь тебе будет, чем печь топить.
— Дак, дров полно. Жги только, — перекидывая на другое плечо мешок, порадовалась бабка.
Тут сквозь облако оседающей пыли, неожиданно перед взором директора и Вьюна предстали уставшие путники. Славик сразу узнал в одном их них Брим-Бома — директора зверинца. А вот второго он, кажется, никогда не встречал. Они сидели изможденные и уставшие на куче навоза. Выква недовольная соседством постоянно фыркала, и бросала испепеляющие взгляды. Она сосредоточенно выдергивала свои листья-лопухи, из под тяжелых тел непрошеных гостей.
— Чуть, чуть не успели, — сокрушался Шиповник, — без меня все сделали.
Директор бывшего кафе поднял Кактус с Геранью, и направился к навозной куче. Ему очень хотелось узнать, по какой вдруг причине, все на него ополчились. Подойдя к Брим-Бому, он заметил, что руки того связаны. Но именно в этот момент Шиповник встал и распутал веревки на руках своего пленника.
— Вы свободны, — сказал Шиповник, он был страшно огорчен, что опоздал. Он был абсолютно уверен, что Ромашка погибла под обломками. Ну, зачем надо было заниматься предварительной разведкой, заглядывать в окна. Надо было сразу брать быка за рога!
Сердце Шиповника сжалось, готовое неотвратимо превратиться в холодный камень.
Молодой человек склонился над Шиповником, и тихо произнес.
— У вас тоже ко мне претензии? Я так полагаю, вы пришли менять шантажировать, пугать?
— Пугать? — удивился Шиповник, вскинув голову.
Брим-Бом потер затекшие ладони и язвительно бросил.
— Он всех пугает, меня тоже напугал. До сих пор трясусь. Ну, я пошел, сказал он, склонившись над Шиповником. Тот не прореагировал. Брим-Бом потряс Шиповника за плечо, и практически в самое ухо крикнул ему, — я говорю, что я пошел. — Шиповник вяло махнул рукой и уставился вдаль отсутствующим взглядом.
Брим-Бом взглянув на Вьюна краешком глаза, что-то пробормотал, затем быстрым шагом направился в сторону станции.
Шиповник с несчастным видом, набрав полную грудь воздуха, озвучил страшные слова, которые терзали его душу.
— Она погибла?
— Кто? — удивился Славик, — повариха что ли?
— Ромашка, — с трудом промямлил Шиповник, — Ромашка, милая моя Ромашка.
Брим-Бом, уловил ответ, и злорадно хмыкнул. Он не понимал, как можно было продираться сквозь бурелом, днем и ночью, терпя невзгоды, и ради какой-то там Ромашки, которых по всей тайге сотни тысяч. Глупость, и он участвовал в ней.
Затолкав концы шнурков под отвороты ботинка, он припустился бежать, потому что со стороны вокзала пискнул паровозик
— Бегу, бегу, — словно отвечая на призыв, больше не обремененный размышлениями, смешно подбрасывая длинные ноги, скакал долговязый. Это больше походило на бегство. За ним, стараясь не отстать, припустила старушка с мешком.
У Шиповника кружилась голова и темнело в глазах, словно тень навалилась на его жизнь, придавила и размазала. Он не улавливал слова директора теперь несуществующего кафе. Наконец Славику удалось достучаться до Шиповника.
— С вами все в порядке?
— Ну почему вы с ней так поступили? — всхлипнул Шиповник.
— С кем?
— С Ромашкой.
— Да что за Ромашка? Вы что белены все объелись? — словно обращаясь за помощью, глянул на Вьюна Славик. Но ответа он не услышал так, как в этот момент накрытый кучей мусора зазвонил чудом уцелевший телефон. Запинаясь о разбитые доски, чихая от пыли Славик, раскопал телефон, и схватил трубку. Звонила его давняя знакомая Ядигида. С ней он познакомился в поезде.
