И сама она, низко надвинув на глаза платок, рвала красные цветы и что-то напевала и чему-то улыбалась. Может, тому, что светит теплое солнце и земля расцветает; может, тому, что вокруг нее по зеленым склонам поют и смеются ее ученики, которым отданы вся любовь ее и все заботы. А может быть, Марфа Петровна еще раз почувствовала, что жизнь человека, любящего свою работу, всегда прекрасна — и на заре молодости, и на закате дней…
То один, то другой подбегал к ней с вопросами:
— Марфа Петровна, что это? Куриная слепота?
— Какая же это «слепота»! Это лапчатка. Цветок маленький, как золотая звездочка, и зелень нарядная, вырезная… А лютик, что куриной слепотой зовут, гораздо крупнее, грубее — приглядитесь как следует! В этой лапчатке есть дубильные вещества.
— Марфа Петровна, а это какая травка? Сверху листья совсем зеленые, а снизу — какие-то синеватые.
— Это травка — горечавка. Это травка добрая, помогает людям при болезнях сердца, желудок лечит… Желтыми цветами зацветет в июле — помните, такие крупные желтые цветы?
Иногда Марфа Петровна и сама срывала какой-нибудь стебелек, еще без цветов и без бутонов:
— А вот что это такое, кто скажет?.. Ну-ка, юннаты?
И заставляла рассказать об этом растении все: и как оно цветет, и когда цветет, и какими особыми свойствами оно обладает.
Когда поднялись высоко по долине, Костя, усмехаясь, сказал Манжину:
— Пока шли, весь учебник ботаники повторили. Ох, однако, хитрая же у нас Марфа Петровна!
Алеша Репейников, забежавший далеко вперед, вдруг появился на вершине зеленого увала.
— Сюда! — закричал он, размахивая шапкой. — Здесь озеро есть!
— Идем!.. — отозвалась Марфа Петровна. — Ребята, к озеру!
На вершине увала, на срезанном конусе, лежало круглое, как чаша, озеро. Оно было полно голубого хрусталя и света. Ни камышей, ни кустиков не росло на его берегах, только травы стояли — чистые, высокие. На берегах этого озера уселись отдыхать — будто пестрый венок лег вокруг голубой воды. Тут же занялись разборкой трав. Мальчики отбирали лучшие экземпляры для гербария, а девочки плели венки. Из самых красивых, из самых ярких цветов сплели венок Марфе Петровне, и она надела его поверх белого платка. Девочки тоже надели венки. И все глядели друг на друга и смеялись.
— Лида, Лида, — сказала подруге Мая Вилисова. — Ты погляди на Чечек! Погляди, как ей красиво в венке!
Чечек вскочила, подбежала к воде и заглянула в нее, как в зеркало. Черные косы ее коснулись воды, и оттуда, из светлой глубины, глянуло ей в глаза яркое отражение — смуглая девочка с красным венком на черных волосах…
Чечек, очень довольная, поглядела на всех блестящими глазами.
— Э! — задорно крикнула она. — А почему наши ребята без венков? Давайте их тоже нарядим!
Поднялся веселый шум.
— Нарядим! Нарядим! — кричали девочки.
— Вот еще! — возражали ребята. — Выдумали тоже!
Но девочки уже плели венки, заплетали зеленью красные, белые и желтые цветы. Настенька первая сплела венок. Она с лукавой улыбкой пошла по бережку и запела:
Со вьюном я хожу,
С золотым я хожу!
Я не знаю, куда вьюн положить!..
И все подхватили эту песню. Костя со страхом смотрел на Настеньку, которая подходила все ближе и ближе. Уж не вздумает ли она этот «вьюн» положить ему на голову?..
Между тем Чечек тоже сплела венок. Она торопливо связывала его зелеными травинками и тревожно поглядывала на Настеньку: зачем это она пошла в Костину сторону?
И все с улыбкой пели и ждали, кому наденет Настенька свой венок. Так и есть: идет к двоим, сидящим в стороне, — к Косте и Манжину. Манжин улыбался, добрые глаза его светились, как щелочки. А Костя уперся руками в землю, готовый вскочить и убежать в тайгу. Вот еще не хватало, чтобы на него, на такого большого парня, надели венок!
Настенька остановилась против Манжина, и Костя успокоился и даже чуть-чуть улыбнулся, искоса поглядывая на Васю. Но с последним словом песни Настенька вдруг повернулась к Косте и надела на него венок. Костя вскочил.
— Ну что это, однако! — проворчал он, весь красный от досады и смущения. — Ну вот еще! Не надо мне!..
Но все кричали, смеялись, хлопали в ладоши. Костя сердито снял венок, но Настенька опять на него надела. И чем больше Костя сердился, тем веселее смеялись все вокруг. Наконец Марфа Петровна сказала:
— Ну, Костя, ты что это дикий какой! Сегодня уж так будет — весну всегда в венках встречают. Раз пошел с нами, так и подчиняйся!.. Девочки, выходите, надевайте мальчикам венки — сегодня такой день!
И ребятам пришлось подчиниться. Кто с досадой, кто со смущением, кто с удовольствием, но все надели венки. И никто не заметил, как Чечек со своим нежным венком из лиловых фиалок подбежала к Косте вслед за Настенькой… и не успела! Она хотела было сдернуть с Костиной головы Настенькин венок из баранчиков и курослепов, но вовремя удержалась и тихонько отошла за спины подруг.
Больше всех был доволен этой затеей Алеша Репейников. Он весело сдвигал свой венок то на одно ухо, то на другое. И до тех пор двигал, пока не разорвал его и желтые цветы не распались на звенья.
— Эх, ну и сплели! — сказал он. — Не могли получше сделать!
Он собирал обрывки венка, пытаясь связать их. Что это: все в венках будут, а он — нет!
— Да вот у Чечек еще венок есть! — крикнула Лида Королькова. — Чечек, надень свой венок Алешке!
Все расступились, пропуская Чечек, и как-то вышло, что Чечек и Алеша стали друг против друга и все глядели на них.
— Ну, надевай скорей! — сказал Алеша, подставляя свою круглую белесую голову.
Но Чечек гордо поглядела на него, поджала губы, бросила лиловый венок на траву и отошла. Алеша, смеясь, поднял его:
— Ох, ты! Бросает!.. Ну и не надо, я и сам возьму!
— Становитесь в хоровод, ребятишки! — сказала Марфа Петровна. — Запевайте дружно!
Весна, весна красная,
Приди, весна, с радостью,
С радостью, с радостью,
С великою милостью!..
Далеко улетела песня по окрестным горам. Ей вторили птицы в тайге. Ей улыбались сквозь сон раскрывающиеся цветы. И, может быть, сама Весна, услышав призывные молодые голоса, ускоряла свой шаг, поднимаясь в Алтайские горы…
Домой возвращались немножко усталые, с большими букетами трав и цветов для гербария. Мальчики теряли по дороге свои венки или вешали их на ветви лиственниц. Алеша Репейников надел шапку, а венок хотел оставить где-нибудь в кустарнике, но поглядел на душистые лиловые фиалки и надел его поверх шапки — уж очень красивый венок сплела Чечек!
Всем было хорошо, все были веселы и голодны, смеялись, подшучивали друг над другом, предвкушали веселый час ужина. И никто не знал, какой серьезный разговор разгорается у трех подруг, идущих сзади.
— Чечек, не отказывайся, — строго сказала Лида Королькова, — ты на Алешку злишься!
Чечек сдвинула черные брови:
— А что мне его — целовать?
— Фу, Чечек! — крикнула Мая. — Не притворяйся! Ты его просто ненавидишь! Я уже давно заметила. Тогда Анатолий Яковлич сказал: «Подержи мешок с овсом, пусть Алеша покормит кроликов», а ты сразу мешок и положила!
— Удивительно! — пожала плечами Лида.
— И еще и еще!.. — продолжала Мая запальчиво. — У него кролик убежал в сад, Алешка ищет, а ты видела, где он, и молчала. Почему это? И сегодня — взяла и бросила венок на землю!
— Ну и что же? — угрюмо сказала Чечек. — Ну, вот взяла и бросила. И не хочу Алешке надевать на голову, а буду всегда бросать!
— О-ей! — удивилась Лида. — Почему это? Он тебя, может, ругал?
Чечек сердито молчала.
— Никогда он ее не ругал, — сказала Мая. — За что это он будет ругаться?
— Это нехорошо, Чечек, — с упреком обратилась к ней Лида. — Он, может, какой-то приставучий и суетливый какой-то… ну, а все-таки он же наш пионер, товарищ наш…
— О! Товарищ! — возмутилась Чечек. — Очень хороший товарищ! А кто про меня хотел Анатолю Яковличу сказать? Все не хотят, а он: «Пойду скажу! Надо сказать!» Только ребята не дали, а то бы побежал. А что ему? Только бы мне назло! Чтобы я обратно домой убежала — вот что он хотел!.. Да, товарищ!
Мая всплеснула руками:
— Ой, что говорит!
А Лида Королькова нахмурилась:
— Ну, Чечек, ты совсем заблудилась. А вот хочешь знать? Если бы я считала, что надо про тебя сказать Анатолю Яковличу… ну если бы считала, что это тебе даст пользу… я бы тоже пошла и сказала.
Чечек остановилась:
— Про меня? Ты?..
— Да, про тебя. Да, я.
— А я думала — ты моя подруга!
Чечек вдруг сорвала с головы свой красный венок, забросила его и хотела бежать. Но Лида схватила ее за руку.
— Что ты, Чечек! Да, конечно, я твоя подруга, — твердо сказала она. — Ну, ты же выслушай меня сначала, а потом убегай! Вот если бы я думала, что если я скажу Анатолю Яковличу, как ты сочинения списываешь, и это тебе поможет, и ты больше не будешь списывать, а будешь хорошо учиться, — я пошла бы и сказала…
