- Извините, у нас дела.
Обмякшая от переживаний Юля покорилась молча и только через сотню шагов жалобно сказала:
- Ох и нахал...
- Я понимаю, - сочувственно отозвался Юрка. - Нахал и хлыщ. Конечно, ты стеснялась ему это сказать, вот я и решил помочь.
- Ты нахал! - уже решительно уточнила Юля.
Юрка остался невозмутимым:
- Да? А я думал, что нахальство - когда человек приезжает на несколько дней, а у него под носом такой спектакль.
- Тебе не кажется, что это мое личное дело?
- Кажется. Вот я и не вмешивался в него целых два дня.
- А зачем вмешался?
- Ну... - Он еле заметно усмехнулся. - Я же понимал, что тебе это будет приятно.
- Нахал, - сказала Юля третий раз, потому что ей на самом деле было приятно (хотя и жаль чуточку Борю Шуйского).
Юрка снисходительно разъяснил:
- Я же понимаю: бывает скучно одной, поразвлекаться хочется. Я ничего, не против. Только знай меру.
Это было уж совсем чересчур! И Юля собралась выпалить Юрке все свои мысли о его бессовестной наглости. Но одумалась и только ехидно спросила:
- А ты там тоже "развлекаешься"?
- Там - некогда, - вздохнул он.
- Ах, только поэтому.
Он не обратил внимания на издевательскую нотку. Серьезно спросил:
- Как ты думаешь, куда распределение просить? Можно остаться в "Запрыбхолоде" на Балтике, можно на Тихий океан.
- А я почем знаю?
- На Восток лучше. Но больше хлопот, конечно. Стариков придется перевозить и девчонок... А твоя мама согласится?
- А... моя-то мама при чем?
- А ты что, одну ее тут оставишь?
- Нет, ты в самом деле чудовищный и безграничный нахал. Ты меня-то спросил?
Он посмотрел на нее, пожал плечами:
- Все-таки женская психика - загадка... Ладно, получу диплом, тогда уточним.
...Летом он приехать не смог - курсанты сразу после сессии уходили в дальнее плавание - аж до самой Канады. Готовилась международная гонка больших учебных парусников. Так она и называлась - операция "Парус". Юрка вызвал Юлю к телефону, слышимость была неважная, минут на разговор отводилось немного, и весь разговор этот свелся к тому, что Юля уедет в Верхоталье на практику, а он ей обязательно туда напишет. Потому что она ему писать не сможет: куда пошлешь письмо? "Атлантика, до востребования"?
- Ну и вот... - вздохнула Юля. - Было это в мае, а уже август к концу пошел. А писем нет ни одного... Я-то думала, их здесь целая пачка лежит... Может, случилось что в плавании? Ураган какой-нибудь...
- Если бы что случилось с "Крузенштерном", про это бы в газетах написали, - утешил Фаддейка. - Это же такой знаменитый корабль. Просто почта барахлит. Бывает... Юль, а у тебя его карточка есть?
Юля кивнула. Дотянулась до сумки, достала конверт, а из него - снимок.
Фаддейка разглядывал его недолго, но внимательно. Одобрительно сказал:
- Ничего он у тебя. Красивый.
Юрка не был красивый: скулы торчащие, нос сапогом, светлая клочкастая прическа. Но это был Юрка, и Юля не возразила. Кроме того, Фаддейка имел в виду, наверное, красоту курсантской формы.
- А это сестры его? - спросил он.
- Да... - Юрка был снят с обеими девчонками. - Они в нем души не чают. До десятого класса так и таскались за ним как хвостики.
- Старшую как зовут? - деловито поинтересовался Фаддейка.
- Ксеня... Славная такая. Маргарита вредная стала, как подросла, а эта спокойная, умница. Твоя ровесница.
- Вижу, - коротко ответствовал Фаддейка. Повертел в пальцах конверт. Говоришь, писем нет, а это что?
- Это же старое еще, весеннее. И даже не мне, а сестрам, посмотри внимательно! Я конверт у девчонок взяла, потому что индекс училища забыла...
- Юль, он напишет, ты про это не бойся, - сказал Фаддейка. - Ты на него посмотри: это человек надежный. СТАРАЯ МОНЕТА
Утром Фаддейки дома не оказалось. Кира Сергеевна объяснила, что раным-рано за ним пришли двое мальчишек с соседней улицы. Там они строят не то плот, не то фрегат с громким названием "Беллинсгаузен", и Фаддейка у них главный советник.
- А правда, что Беллинсгаузен ваш предок? - поинтересовалась Юля.
Кира Сергеевна только рукой махнула. Она была не в духе. Юля знала, почему: у старшей дочери начались нелады с мужем, а сын написал, что после армии хочет остаться во Владивостоке: влюбился и думает жениться...
Когда Юля шла Песчаным переулком к берегу, ей показалось, что за деревьями мелькнула морковная майка. Но далеко было, не разглядела. А на углу Песчаной и Береговой она услышала скандальный крик:
- Ну чего ты! Чего надо! Пусти, балда лысая, все равно ничего у меня нет!.. Пусти лучше, я укушу!
У забора, за пыльными кустами желтой акации, опять мелькнула знакомая майка, да и голос был Фаддейкин. Юля ринулась через кусты.
Длинный, стриженный наголо парень держал Фаддейку за штаны, обшаривал его карманы и равномерно отпускал ему аккуратные щелчки. Фаддейка извивался и подпрыгивал. Один кед его слетел и застрял среди веток.
Юля скачком преодолела три метра и ладонью длинно, с оттяжкой, вытянула хулигана по упругой шее. Тот икнул, завалился в кусты и завопил:
- Ты что, идиотка! С перепоя, что ли?! Глиста бешеная!
Юля шагнула к нему. Парень сделал кувырок назад, проломился сквозь ветки и скачками бросился вдоль берега. Оглядывался и орал:
- Психопатка! Оба вы! Фадька, я тебе припомню!
Юля мчалась за ним, и оба бежали очень быстро, но Фаддейка догнал ее и повис на локте:
- Да подожди ты! Ну, постой! Не надо, он же понарошке!
Юля остановилась, запальчиво дыша:
- Что "понарошке"?
Фаддейка хмыкнул:
- Успокойся...
И пошел обратно, к злополучной лужайке в кустах. Встрепанный, измятый, без одного башмака. Майка скособочилась, гольфы сползли, один съехал с ноги наполовину и волочился по доскам тротуара.
Юля мигала и шла следом.
Фаддейка отыскал в ветках кед и покосился на Юлю. Стрельнул искоркой.
- Похоже получилось, да? Я его нарочно подговорил, а вообще-то он никогда не дерется. Это Санькин брат...
Юля еще шумно подышала, почистила платье и сухо спросила:
- Зачем такой спектакль?
Фаддейка вытряс из кеда сухие стручки, крепко дунул в него, старательно натянул кед на ногу, потоптался и глянул на Юлю с виноватинкой, но и опять же с искоркой.
- Я посмотреть хотел, что ты будешь делать.
Юля представила, как она выглядела в этой дурацкой погоне, и застонала про себя. А отвратительному Фаддею сказала:
- Хотел узнать, что я буду делать? Иди сюда...
Он засопел и подошел с послушным лицом. Юля крепко взяла его двумя пальцами за круглое холодное ухо. Фаддейка покорно зажмурился, но из-под ресниц левого глаза опять скользнула искорка.
- Ладно... - выдохнул Фаддейка.
- Что "ладно"?
- Дергай.
- Авантюрист рыжий, - сказала Юля. Отпустила ухо, заправила на Фаддейке майку, отряхнула от мусора и сухих листьев пятнистые шорты и заодно хлопнула. - Нет, ты меня в гроб загонишь...
Он хихикнул, но тут же серьезно объяснил:
- Я хотел проверить, очень ли ты надежная...
Юля опять потянулась к облупленному уху. Фаддейка отскочил.
- Зачем тебе моя надежность? - сердитым голосом спросила Юля.
- На одно дело пойдем. Понимаешь, там риск.
- А ты меня спросил, пойду ли я "на дело"?
- Пойдешь, конечно.
- Фигушки. Опять на ночное кладбище или еще куда-нибудь. Или в плавание на вашем "Беллинсгаузене". Вместо мачты меня поставите... Нет уж, у меня морских предков не было.
- Это сухопутное дело, - успокоил Фаддейка. - Вечером узнаешь.
В конце рабочего дня он явился в библиотеку с мотком бельевого шнура на плече.
- Здрасьте, Нина Федосьевна. Юля уже кончила работу?
- Забирай свою прекрасную даму, - улыбнулась Нина Федосьевна. - Юля, а говорят, что рыцари на свете повывелись.
- Это не рыцарь, а пират. Знаете, что он утром учудил? - Она увидела укоризненный Фаддейкин взгляд. - Ладно уж, молчу...
На улице Фаддейка зашагал впереди. Не к лестнице, а в другую сторону.
- Могу я хотя бы узнать, куда меня ведут? - хмуро спросила Юля.
Не оглядываясь Фаддейка объяснил:
- Тут недалеко стена и остатки башни. От крепости остались... Недавно земля сползла, а в камнях щель открылась. То ли ход какой, то ли подземелье там. Надо же узнать! Щель узенькая, но я пролезу... Привяжусь веревкой, а ты меня вытащишь, если что случится...
- Еще чего! Никуда я не пойду! И тебя не пущу одного!
- Вместе мы все равно не сможем, ты не пролезешь.
- Не выдумывай! - с непритворным страхом сказала Юля. - А если там обвалится?
Фаддейка оглянулся и поддернул шорты - они сползали под тяжестью длинного фонарика, который торчал из кармана.
- Я мог бы ребят позвать, да не хочу раньше срока всем разбалтывать. Вдруг там открытие какое-нибудь...
Юля решительно заявила:
- Я сейчас утащу тебя к Кире Сергеевне и попрошу снова запереть тебя в чулане, пока дурь из твоей головы не вылетит.
На ходу Фаддейка небрежно разъяснил:
- Я посижу и скажу, что она вылетела. А как выйду - сразу сюда, один-оденешенек. И если будет несчастное происшествие, тебя совесть замучает.
