Потом Малая Попона учил меня курить, он в тот же день забыл, что хотел меня прикончить. Я провел у индейцев несколько дней. Меня не отпускали, да я бы и сам не пошел. Куда идти одному через бесконечные прерии. Ночью на лагерь индейцев напал большой отряд кавалеристов. Это было настоящее избиение. Белые мстили за своих. Я видел, как убили Малую Попону и Черного Сокола. Кавалеристы взяли меня с собой и довезли до форта Атчисон.
Еще немного, и я оказался в Сент-Луисе. В этом городе сошлись три Америки, их делили три реки – Миссури, Миссисипи и Огайо. На западе, между Миссури и Миссисипи, разгуливали здоровенные молодцы в высоких сапогах, мягких шляпах и кожаных куртках. За поясами у них заткнуты ножи и шестизарядные кольты. Каждого белого без ножа и кольта они презрительно называют «янки». Переправиться на ту сторону Миссисипи или Миссури для них значит «поехать в Америку».
Янки с Севера другие люди. Небо у них черное от дыма труб, а море около Нью-Йорка засорено, как бочка для мусора. Янки жуют табак, болтают и везде ищут выгоду.
Из Сент-Луиса я решил податься на юг, в Дикси-кантри. Тут теплей и спокойней. Сразу чувствуешь себя важной птицей, потому что ты белый. В Дикси-кантри разрешено рабство.
Я вовремя сбежал из Сент-Луиса, там началась чума. Еще раз я спасся от смерти и теперь живой, здоровый сидел на галерее Бланшаров.
Я быстро освоился с положением «брата». Красивая одежда придавала мне уверенность. Я попробовал поболтать с Хетти, но оказалось, что из нее слова клещами не вытянешь.
Пришел дядюшка Париж. Он поздравил Морриса с тем, что у него появился такой близкий родственник. Он сказал:
– Я всегда говорил мистеру Моррису, что ему не хватает брата.
– Дядюшка Париж, – сказала Мари, – как поживают твои знакомые братец Кролик и братец Лис?
– Ох, маленькая госпожа, – вздохнул дядюшка Париж, – у них трудное время. Ведь пора сеять хлопок. В прошлом году мистер Кролик и мистер Лис договорились сеять хлопок. Но теперь мистер Лис сомневается, стоит ли сеять хлопок.
– Почему, дядюшка Париж?
– С тех пор как мистер Кролик и мистер Лис решили работать в поле вместе, они делят урожай по справедливости. Один получает верх, другой низ. В следующий раз они меняются, один получает низ, а другой верх. В первый год они посадили кукурузу. Мистеру Кролику достались початки, а мистеру Лису корневища. На второй год они посадили брюкву. Мистеру Лису достались побеги, а мистеру Кролику сама брюква. На третий год они посеяли пшеницу. Мистер Кролик взял колосья, а мистеру Лису осталось опять непонятно что. В четвертый раз был картофель, и снова неудача для мистера Лиса. Теперь братец Кролик предлагает засеять поле хлопком. Но вы быстро сообразите, что братцу Лису это никак не выгодно. Вот он и раздумывает, сеять ли хлопок.
– Ну и хитрец твой братец Кролик, дядюшка Париж! – сказала Мари.
– Да, – вздохнул дядюшка Париж, – он очень умный господин. Только, боюсь, зря он сердит мистера Лиса. У мистера Лиса очень острые зубы.
– Сколько ты нам ни рассказывал про этих Лисов и Кроликов, – заметил Чартер, – все обманщики выходят сухими из воды.
– Это до поры до времени, масса Чартер, до поры до времени, – сказал дядюшка Париж.
– А что ты нам расскажешь сегодня? – спросила Дейси.
– Сегодня, госпожа, я расскажу вам кое-что для мистера Аллена и его нового брата. Я так рад, что у мистера Аллена появился брат.
– Он у меня всегда был, – буркнул Моррис.
– О, конечно, мистер Аллен. Только мы его не видели. Я и хотел сказать, что вдвоем вам будет легче ездить на паровозе.
– Ты попал в точку, – сказал Моррис.
– Про паровоз я и хочу рассказать, мистер Аллен, – сказал дядюшка Париж. – Послушайте, красивые господа. Вот что мы услышали.
Глава 5.
Кто придумал паровоз и дорогу
У мистера Аллена очень красивый паровоз, и зовут его «Пегас». Но кто знает, как звали дедушку «Пегаса»? Сэр «Пегас» не очень-то любит говорить, а мистер Аллен, должно быть, его не спрашивал.
Так я вам скажу, что дедушку «Пегаса» звали Белый Дымок. Не верьте людям, которые говорят, что паровоз привезли из-за моря. Паровоз прямо тут и появился, недалеко от нас, и звали его Белый Дымок.
Я думаю, все догадались, как это вышло. Нет тут в наших местах никого головастей, чем кукурузный мальчишка по кличке Кривой Початок и его приятель, табачный бродяжка Чихни-Понюхай.
Все дело в том, что Кривой Початок жил у нас в Черной Розе, а Чихни-Понюхай чуть ли не в Красном Каньоне. Далековато, ведь так? Если Кривой Початок чихнет, Чихни-Понюхай и не почешется.
Кривой Початок – ну, тот парень деловой, он если шалить начнет, пиши пропало, все оборвет, обломает и в суп соли насыплет. А Чихни-Понюхай бездельник, все кукурузную трубочку курит. Лежит нога на ногу и мечтает.
– Послушай, Чих, – говорит однажды Кривой Початок. – Я чай люблю.
– Ну да, – говорит Чихни-Понюхай.
– Я страсть как его люблю. Идти к тебе далеко, а без чаю одно страдание.
– Послушай, Чат, – говорит Чихни-Понюхай. – А ты чайник с собой возьми.
– Ладно, – говорит Кривой Початок. – Только туда я понесу, а обратно уж ты.
Вот и решили. Идет Кривой Початок к Чихни-Понюхай, чайник с собой волочет, в пути из носика попивает. А обратно уже Чихни-Понюхай старается, тащит чайник, пыхтит.
– Послушай, Чих, – говорит Кривой Початок, – что за дурная привычка у нас в Черной Розе пить чай холодным. Я, например, горячий люблю. А он остывает, прямо одно страдание. Я тут было поджег сарайчик по дороге, чтобы подогреть, да хозяину не понравилось.
– Все они так, – говорит Чихни-Понюхай. – А ты жаровню с собой возьми.
– Договорились, – говорит Кривой Початок, – только носить как раньше: я туда, ты обратно.
Взял Кривой Початок жаровню с углями, приладил к чайнику, и давай они это с собой таскать. Совсем запарились. Кривой Початок пятку обжег, а Чихни-Понюхай по ошибке вместо чаю все табак заваривал.
– Одно страдание, – говорит Кривой Початок. – Тяжелая вещь. Я тут у хозяина по дороге мулов позаимствовал, да тому не понравилось.
– Все они так, – говорит Чихни-Понюхай. – А ты не мулов, ты тележку у него возьми. Тележку не в пример легче прятать, она не мычит. А вместо мулов мы будем.
Приглядели маленькую тележку, поставили на нее жаровню, сверху чайник и давай катать туда-сюда. Но дороги у нас неважные. То дождь пойдет, развезет дорогу. То солнце пригреет, из грязи пух сделает. Совсем замучились приятели.
– Послушай, Чих, – говорит Кривой Початок. – Я парень ядреный, у меня мозги кукурузные. Давай-ка свою дорогу, проложим, для каждого колеса – стежку.
– А как? – спрашивает Чихни-Понюхай.
– Тут, я смотрю, на всех помочи. Если их оторвать, вместе сложить, да по земле протянуть, вот и будет для каждого колеса стежка.
– Ну да, – говорит Чихни-Понюхай.
И началось. Не прошло и недели, как все хозяева из Черной Розы и Красного Каньона перестали выходить на улицу. А как выйдут, штаны с них падают. Это Кривой Початок и Чихни-Понюхай все помочи оборвали, уложили в две линейки от Черной Розы до Красного Каньона.
Поставили на ремни тележку. Кривой Початок угольку в жаровню подкинул. Чайник закипел, забурлил, белым паром свистнул – и покатили!
– Смотри-ка, – говорит Кривой Початок, – сами по себе едем.
А чайник на тележке вдруг говорит:
– Ничего не сами по себе. Это я вас везу.
– Это мы тебя сделали, – говорит Чихни-Понюхай.
– Глупости, – отвечает чайник, – вы только меня на тележку поставили, да угольку подкинули. А чтоб ездить – это уже я сам.
– Смотри-ка, – говорит Кривой Початок. – Всего-то дырявый чайник, а туда же, сам по себе хочет.
Тут чайник как свистнул, как гукнул, как рванулся вперед, оба приятеля с него кувырком полетели. А чайник помчался вперед и закричал на всю округу:
– Вот вам дырявый чайник! Не чайник я, а Белый Дымок, так и знайте! Еще попроситесь ко мне покататься!
А Кривой Початок и Чихни-Понюхай сидят в канаве, затылки чешут.
– Послушай, Чат, – говорит Чихни-Понюхай, – что это получилось?
А Кривой Початок все затылок чешет.
– Похоже, Чих, – говорит, – придется нам с этим… как его звать?
– Мистер Белый Дымок.
– Похоже, придется нам с мистером Белым Дымком договариваться.
– Похоже, так, – говорит Чихни-Понюхай. С этого дня, милые дети, и появились у нас в Черной Розе паровозы. А самый веселый, самый добрый из них Белый Дымок. Все его знают, и все с ним дружат.
Глава 6.
Звезды над Черной Розой
Ночью я вышел на улицу. Майские ночи теплые, но еще не душные, как в июне. Теперь я жил с Моррисом в его вагончике. Кроме паровоза, у Морриса был маленький двухосный вагон, похожий на большую карету. «Пегас» таскал его за собой всюду, а там, где Моррис решал остановиться, он загонял его в тупик.
Вагончик делился на три купе. В одном Моррис устроил спальню, а перегородку между другими сломал, получилась комната. Моррис называет ее «голубая гостиная». Тут еще сохранились остатки голубой обивки. Наверное, раньше это был совсем неплохой вагончик. Он бегал где-то на самых первых линиях в Новой Англии, и на нем стояло клеймо знаменитой фирмы «Пульман».
