- Ты что же - думаешь, что я каждое твое слово записываю?
Это ужасно, если она будет "играть на публику". Надо ловчее маскироваться. Делать, например, в ее присутствии записи не только после ее "высказываний".
* * *
Утром мама нашла в холодильнике банку из-под сгущенного какао. Наскребла несколько ложек, заварила и пьет.
Машка видела и спрашивает:
- А мне?
- Детям нельзя. Это какао очень давно стояло и, может быть, испортилось. Невкусно и вредно.
- Да? Невкусно? А почему же ты его пьешь, бедная мамочка?
Мама говорит, что в этих словах было столько иронии, что она не выдержала и громко рассмеялась.
- Тебе смешно, а мне плакать хочется, - сказала Машка с той же уничтожающей иронией.
27.10.61.
Увлечение азбукой переходит всякие границы, и есть в этом даже что-то странное. Разве ей так уж хочется научиться поскорее читать? Нет, думаю, что не это заставляет ее просить: "Еще! Еще немножечко!" Самый процесс урока? Игра? Может быть. Но почему именно эта игра? Почему "хочу азбуку", а не "хочу аптеку", или "хочу магазин", или "хочу автобус"?
Вечером она тянется к тетрадке и книге (и вообще ко мне) по причинам понятным: не хочется ложиться спать! Но ведь это начинается с самого раннего утра. Не успел я позавтракать и уже слышу:
- Папочка, азбукой будем заниматься?
* * *
Очень любит спускаться вместе со мной вниз к почтовым ящикам - за газетами. Сама и ящик пробует открывать, сама спускает лифт, сама открывает дверку, сама нажимает пусковую кнопку...
Сегодня мама причесывает ее в столовой, а я открыл в прихожей ящик и шарю там, ищу ключ.
Испуганный Машкин голос:
- Ой, ой, папа идет за газетами!
И совсем уж жалобным голоском:
- Папочка, и я с тобой! Подожди!
Через минуту появляется с Лёвкой в руках (Лёвка - это ее любимый сын, пластмассовый львенок ядовито-желтого цвета).
Я говорю:
- А зачем ты Лёву взяла? Оставь.
- Он очень хочет. Он любит такие фокусы всякие.
- Значит, - говорю, - весь в маму. Ну что ж, возьми его.
28.10.61.
Элико ходила к зубному врачу. Мы с Машкой ждали ее в сквере у памятника Пушкину.
На соседней скамейке сидела молодая немка с трехлетней девочкой.
Наученная мной, Машка побежала, спросила у девочки:
- Wie heiBt du?
Прибегает обратно.
- Ну что?
- Не знаю. Сказала что-то непонятное.
Оказалось, что девочку зовут совсем просто: Рут.
В некотором отдалении мальчик и девочка лет по шести-семи строили что-то из песка. Я послал Машу:
- Пойди спроси, что они делают.
Вспыхнула:
- А если прогонят?
- Не прогонят.
Сбегала, спросила. Возвращается невеселая.
- Ну что?
- Не понимаю. Я спросила: "Что вы делаете?" А они говорят - какая-то "нормальная крепость".
29.10.61.
Была в "школе". Конечно, это очень интересная школа. Боюсь, как бы я не посеял в своей дочке излишние иллюзии. Хорошо, конечно, если она будет стремиться в школу, но плохо, если школа будет очень уж отличаться от той, в которую Машка ходила пяти лет от роду.
Собственно, мы делаем все, что делают в настоящей школе. Каждый день у нас новый дежурный. На уроках дети поднимают руки, когда им надо выйти и когда учительница спрашивает: "Кто может ответить мне на этот вопрос?"
Вот чтению мы учились не по-школьному, а, наверно, поинтереснее. Например, папа устраивал Машке магазин, где на полках были разложены всевозможные кулечки, ящики, банки и коробки с надписями: "мука", "сахар", "манная крупа", "чай", "макароны" и так далее.
Теперь папа печатает на машинке телеграммы, адресованные М.А.Пантелеевой. Например:
"Маша, принеси мне, пожалуйста, один лист белой бумаги".
Или:
"Маша, почеши мне нос".
Или:
"Маша, подергай себя, пожалуйста, за левое ухо".
Некоторые телеграммы читает бегло, другие - с трудом, но все-таки читает.
* * *
Утром прибежала будить меня с набитым ртом. Я выразил серьезное недовольство этим обстоятельством. Некоторое время спустя она рассказывает маме:
- Папа рассердился. Говорит: "Во-первых, почему ты с набитым ртом пришла?" Интересно, что он хотел "во-вторых" сказать?!
* * *
Ночью высаживал ее. Проснулась, заморгала глазками и хриплым голоском спрашивает:
- Как по-грузински "мамочка"? Дедико? Да?
31.10.61.
Плетем из цветной бумаги всякие коврики и салфетки. С моей помощью Машка сплела круглую штуку неизвестного назначения и выткала на ней шахматную клетку из красных и зеленых полосок. Принесла маме.
- Нравится?
- Это кто сделал?
- Я сделала... папа и я. А тебе нравится?
- Очень нравится.
- Хочешь, подарю тебе?
- Да, Маша. Подари, пожалуйста.
- Не надо клянчить. Если я найду нужным, подарю.
Это она опять наши слова повторяет.
* * *
Мама выписала ей немецкий детский журнал "Bummi".
- Мама, ты все-таки рада, что у тебя дочка?
- Рада, конечно, а что?
- Все-таки теперь мы этот журнал можем получать. Правда?
2.11.61.
Часа полтора гуляли в маленьком садике, где Машка качалась на качелях... впрочем, не на качелях, а в глупой качалке-люльке, в которой маленькие дети сидят, как старушки в старинном омнибусе. Качели эти и в самом деле покачиваются со средней скоростью хорошей деревенской зыбки. Кроме всего, Машка простудилась, замерзла, сидя без движений в этой колыбели. А у нее и без того был заложен нос. К вечеру совсем расклеилась.
* * *
Мама ушла в аптеку. Маша лежит, несмотря на насморк и прочее, веселенькая, рисует стол с красивой пестрой скатертью, на нем - "керамика" с цветами.
* * *
Вечером читала толстовские рассказы и пробовала рассказывать их "своими словами". Это - самое трудное. Импровизирует сколько угодно, а вот с пересказом чужого текста не выходит: мычит, спотыкается на каждом шагу.
* * *
Утром сегодня мама работала на кухне, вдруг слышит ликующий вопль:
- Мамочка! Мама!
Прибегает:
- Ну, что такое?
- Я сама прочла "Тетя Тротт и кошка"! Все стихотворение! Сама!..
* * *
Лежать скучно. Все просит:
- Папусенька, зайди, поиграй со мной.
Сейчас она на верху блаженства. Мама принесла маленький утюжок и гладит - на маленьком Машкином столике, у Машкиной постели - куклины платья и прочие шмутки. Я походатайствовал, чтобы и Маше дали трошки погладить.
* * *
На днях занимались с нею. Играли в школу. Я объявил перемену. Машка бегала, кричала, визжала. И за себя, и за воображаемых подруг:
- Ленка! Ленка! Машка, сюда! Наташка, не дерись! Девочки, девочки!..
И при этом носится, кружится, прыгает, отбивается от кого-то.
Такой представляется ей школа в ее мечтах.
После звонка (а звонок у нас настоящий - будильник) пришла в наш "класс" возбужденная, ничего не слышит, не понимает.
Я говорю:
- У тебя после беготни все из головы вылетает.
Искренне, от души радуется:
- Ха-ха! Все вылетает! Из головы! Глаза вылетают! Нос вылетает...
* * *
Да, пока это только игра! До шести лет. А там можно и к настоящим урокам, к принуждению прибегнуть. Впрочем, и тогда книга, ученье должны быть радостью.
Делаем вместе книгу "Девочка Лиза". Автор - Л.Пантелеев, художник М.Пантелеева.
5 ЛЕТ 3 МЕСЯЦА
4.11.61.
Рисует. Рисунки неинтересные, краски тусклые. Неужели и верно - с возрастом тускнеет талант?
А ведь каких она еще недавно рисовала "грузинок" и "латышек"! Как это все хорошо было скомпоновано, сколько в рисунке было движения, солнца, экспрессии! Как лихо неслись, например, взявшись за руки, танцующие девушки...
* * *
Мама вернулась из Дома писателя.
- Мама, ты где была?
- В Союзе писателей.
- Зачем?
- Платила членские взносы за папу.
- Что это? Не понимаю.
Мама объяснила.
- Ка-ак?! За то, что папа ходит в Союз писателей, он еще деньги должен платить?
* * *
Перед сном. Лежит, потирает животик.
- Живот... невозможно немножечко побаливает.
5.11.61.
По-прежнему создаем книгу про девочку Лизу. Я пишу, Машка раскрашивает иллюстрации. И каждый день читает (с каждым разом свободнее) новый текст.
Вечером слушали "Лунную сонату". Машка положила голову мне на плечо и наслаждалась. И музыкой, и всем, вместе взятым.
* * *
Последнее время часто слушает проигрыватель. Мама купила много детских пластинок: стихи Маршака, Чуковского, Михалкова, Заходера, целые музыкальные пьески по сказкам Андерсена ("Дюймовочка", "Оловянный солдатик"), всякие детские песенки...
* * *
Среди прочих есть и такая песенка:
Вот пришел Первомай
В наш родной советский край,
Дружно в ногу ты шагай,
Красный флаг поднимай!
Машке эта песня нравится. Но поет она ее так:
Вот пришел дед Мамай,
Красноносый детский край
Нужно ногу рисовать,
