надеждой спросила Эмма, она мечтала подержать в руках хотя бы одного малыша.
– Конечно можно, – ответила Крокодилица. – Спасибо.
Ланцелот и ребята подхватывали крокодилят и переносили в реку. Делать это нужно было крайне осмотрительно, поскольку своими маленькими зубками они щипались довольно ощутимо.
Наконец все сорок детенышей были переправлены в камыши, а их мать улеглась в воде и стала их стеречь. Тогда Эмма задала Крокодилице ещё несколько вопросов и записала ответы в дневник.
– Возраст – пятьдесят. Мужу девяносто четыре… надеется прожить больше ста. Ох, батюшки! Сколько всего детей – неизвестно… Пятьдесят раз по сорок…
Ого! Длина – шесть метров. Максимальное время под водой… сорок пять МИНУТ! Фантастика!
К концу интервью у Эммы голова шла кру́гом.
Утомившись отвечать на вопросы, Крокодилица уплыла, детёныши поспешили за ней.
«Как утка с утятами», – подумала Эмма.
Ребята взяли по пустой скорлупке на память и вернулись на «Белладонну».
– Завтра полетим искать водопой, – сообщил Ланцелот. – Поговорим со слонами и расспросим о Персивале.
– Отлично! – обрадовалась Эмма. – Про них я тоже запишу в дневник!
На следующий день путешественники пришвартовались за деревьями акации, окружавшими большой водоём. Приблизившись к воде, услышали беспокойное «чурр, чурр». Маленькая коричневая птичка с белыми щеками и жёлтыми пятнами на крыльях залетела в крону дерева у них над головами.
– Постойте, – шепнул Ланцелот, – это медоуказчик. Сейчас будет весело. Через минутку прибудут медоеды, или медовые барсуки.
Птичка снова прокричала, и вдруг из высокой травы появились два зверя. Длинные, приземистые, как таксы, с кривыми лапами, коротконосые и короткохвостые.
– Подходите, подходите, – кричала птичка. Она отлетела чуть дальше и уселась на акацию с большим дуплом. – Чурр, чурр. Подходите! Не теряйте времени!
– Почему их зовут медоедами? – спросил Айван шёпотом, чтобы не потревожить странных созданий, которые принюхивались к дереву.
– Потому что они любят мёд, – ответил Ланцелот. Звери в это время полезли вверх по стволу. – Они и другое тоже едят – кузнечиков, птичьи яйца, мышей, крыс, ящериц, даже змей. – Конрад вздрогнул, вспомнив плюющуюся кобру. – Но мёд предпочитают всему прочему.
– Ох, да быстрее же, скоро стемнеет, – подгонял медоедов нетерпеливый медоуказчик.
– Что они делают, медоеды и птица? – спросила Эмма.
Ланцелот объяснил:
– Пчёлы сроят гнёзда высоко на деревьях. Медоедам с земли сложно их увидеть. Поэтому медоуказчик находит мёд и приводит медоедов.
– То есть они помогают друг другу? Совсем как ржанки с крокодилом! – воскликнула Эмма, доставая дневник.
– Тогда медоуказчик должен с этого что-то иметь, – задумчиво заметил Айван.
– Молодец! – обрадовался его сообразительности Ланцелот. – Голова у тебя работает! Верно, медоуказчик хочет, чтобы медоеды вскрыли пчелиное гнездо и он смог полакомиться воском и личинками.
– Но от воска у него наверняка разболится живот, – возразил Конрад.
– У медоуказчика в желудке живут специальные бактерии, – сказал Ланцелот. – Они питаются воском и преобразуют его в жирные кислоты, которые может переварить птица.
– С ума сойти! – восхитилась Эмма. Близнецы закивали.
Они смотрели, как медоеды раздирают древесину вокруг гнезда. В воздухе закружил целый рой пчёл, но зверьки, конечно, не пошли на попятный. Они уверенно отрывали соты и бросали на землю. В некоторых был мёд, в других личинки.
– Пчела не может ужалить сквозь толстый мех, – предположил Айван. Ланцелот кивнул.
Медоуказчик радостно выклёвывал личинок из воска. Но как раз когда медоеды начали спускаться, чтобы наброситься на мёд, Ланцелот издал громкий вопль. Ребята подпрыгнули от неожиданности, а бедняги медоеды свалились с дерева.
– Ай, ай-ай-ай, меня жалят! – заорал Ланцелот. – Помогите! Жалят!
Крича и хлопая себя по телу, он резвым галопом ринулся сквозь лес. Над головой у него кружил громадный рой разъярённых пчёл.
– Скорей за ним, пока он не попал в беду! – воскликнула Эмма.
Конечно, упитанный Ланцелот бежал не слишком быстро, и дети легко его нагнали, когда он продирался через заросли к водоёму. Антилопы, зебры и гну в панике разбежались. Слоны удивились и повернулись к нему, сердито мотая ушами.
– Я друг! Друг! О-О-ОЙ! – отчаянно взвыл Ланцелот, пронёсся сквозь стадо слонов и бултыхнулся в воду с головой.
Слоны уставились на шляпу Ланцелота, которая качалась на воде. Пчёлы немного покружили над ней и, недовольные, улетели к порушенному гнезду.
Ланцелот всплыл, отфыркиваясь, как гиппопотам.
– Я должен извиниться, – пробормотал он, обращаясь к огромной слонихе, по-видимому предводительнице. – Прошу прощения, что прервал ваше вечернее омовение, но на мою жизнь покушались тысячи пчёл.
– Ничего страшного, Ланцелот, – проговорила Слониха. – Я понимаю: пчёлы могут быть очень опасны для медленных созданий с тонкой шкурой.
– Откуда ты знаешь, кто я?
– Твой брат Персиваль подробно тебя описал. Особенно твою шляпу от солнца, – отвечала Слониха, окатывая себя пылью из хобота.
– Чудесно, – обрадовался Ланцелот. – Где он? Мы прилетели из самой Англии, чтобы его отыскать.
– Он уехал около двух лет назад. И боюсь, я не знаю, где он.
– О нет! – воскликнул Ланцелот. – В этом весь Персиваль! Никогда не скажет, куда собирается. Но неужели он не говорил ничего такого? Должна быть какая-то подсказка.
– Ну, он упоминал утконосов, – немного подумав, ответила Слониха. – Кто бы это ни были.
Ланцелот вздохнул и принялся отжимать одежду. А Слониха повернулась к ребятам:
– Вы, наверное, тоже учёные, как Персиваль?
– Не совсем, – ответила Эмма, вынимая дневник, – но мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
– Да, в точности как Персиваль, – устало кивнула Слониха. – Может, вы лучше встанете друг на друга и измерите меня?
Конрад вскарабкался Айвану на плечи, но не достал до спины Слонихи. Внезапно мягкий, будто резиновый, хобот обхватил их обоих и поднял. Близнецы стали описывать Эмме слоновьи размеры, правда использовали они систему мер, далёкую от принятой в научном мире: «Выше двух дверей… Уши величиной с обеденный стол… прочная шкура…» Стараясь ничего не упустить, Эмма торопливо всё записывала и делала быстрые зарисовки.
– Довольно, – сказала Слониха. – Давайте я всех прокачу.
Эмму подняли тем же макаром, что и близнецов. Прежде чем отправиться в путь, Слониха тихо протрубила в хобот. Из зарослей выбежал слонёнок ростом примерно с козу, покрытый длинной рыжей шерстью.
– Мой младшенький, – гордо объявила Слониха. Малыш весело побежал рядом с матерью.
– Поосторожней там! – крикнул вдогонку Ланцелот. – Далеко не уезжайте!
Когда Слониха вернула ребят, остальные животные уже поняли, что Ланцелот и его спутники им не враги, и сошлись к водопою.
Между антилопами гну то и дело вспыхивали перебранки.
– Ещё раз толкнёшь – я тебе рог воткну под рёбра, – грозилась одна другой.
Антилопы канны были воспитаны не
