Директор фабрики кинопленки орденоносец генерал Дубинин был в большой ярости.
Он срывал с себя ордена и медали и бросал их на пол.
Бросал и топтал их ногами, обутыми в новую модель зеленых пуленепробиваемых валенок.
— Ни о чем они не думают! Вот бы их всех расстрелять! Я наращивал, наращивал производство валенок, а они сокращают. Куда теперь валенки девать? Слать в слаборазвитые африканские страны?
Он нажал кнопочку на столе и в кабинет влетел его заместитель главный инженер фабрики полковник Валенков.
— Инженер-полковник Валенков по вашему звонку прибыл.
— Послушай, Валенков, у тебя есть какие-либо идеи?
— Никак нет.
— А у твоих подчиненных?
— Тоже нет.
— Так чего будем делать? Наши валенки никому не нужны.
— Был тут у меня один чудак. Предлагал войлочные коврики налаживать для собачьих будок.
— Ишь умник нашелся! Как фамилия-то?
— Он мне визитную карточку оставил. Фамилия у него такая странная — Чебурашка.
— Украинец, наверное, — решил генерал Дубинин.
— Почему, товарищ генерал?
— Ну как же? Ивашко, Степашко, Чебурашко. Украинцы люди хитрые, зря придумывать не будут. Ты вот что, ты мне этого Чебурашко разыщи. Поговорим с ним, может, что толковое выйдет.
Гена и Чебурашка в это время беседовали у Гены на квартире.
— Это я хорошо придумал, Чебурашка, нарисовать два твоих портрета в разных манерах. Лет через сто им цены не будет.
— Ой, ой! — засмеялся Чебурашка. — Лет через сто, может, и нас с тобой не будет.
— Нет, — заспорил Гена. — Тебя, может, и не будет, а я обязательно буду. Ведь крокодилы живут 300 лет.
— Поживем — увидим, — сказал Чебурашка. — Только это неправильно — два моих портрета. Надо, чтоб один мой, другой твой.
— Нет, нет, — закричал шаляпинским голосом Гена, — у меня даже костюма нет.
— Так надо купить.
— У меня денег нет.
— Гена, а твоя чековая книжка. А ну-ка, давай ее попробуем.
— А что? Давай, — согласился Гена. — Может, что и выйдет.
Они пошли в магазин готовой одежды.
— Вот мне хуже, — сказал Чебурашка. — Я давно мечтал купить кепку-аэродром. Чтобы уши закрывала.
— Ну и что, и купи.
— А знаешь, сколько она стоит. Целую зарплату. У меня столько нет.
— А твоя кредитная карта?
— И верно, — сказал Чебурашка. — А я про нее забыл. Значит, проведем испытания.
Они пошли в торговый центр. В простоквашинский Гор-Торг-Одежд-Продаж-Обслуживание, и Гена остолбенел.
— Ой, Чебурашка, да здесь тысячи разных фасонов. И двубортные костюмы, и однобортные, и спортивные, и вечерние, и…
— А аэродромных кепок сколько! И кожаные, и из сукна, и даже из каракуля. Что же нам делать?
Лирическое отступление О РЕКЛАМЕ (стихотворение про пальто для мамы)
В пяти магазинах по 200 пальто —
Зеленые, красные, в клетку.
И как тебе выбрать из тысячи то,
И сумку к нему, и беретку?
И как тебе выбрать из тысячи то,
Что будет подарком для мамы.
И как магазину тебе доказать,
Что «то» —
Это то,
Что у них надо взять???
Конечно, посредством
Рекламы!!!!
Реклама подскажет, что надо купить.
Реклама сумеет тебя убедить.
И вот уже в клеточку мама…
Теперь уже мама — реклама.
Теперь уже следом за мамой
Бежит недоверчивый самый.
И он покупает из тысячи то —
Самое клетчатое пальто.
— Знаешь что, — предложил Гена. — Зачем мы будем выделяться. Все люди одеваются в клетчатое, давай и мы купим себе одежду в клетку. Как у всех.
— Нет, — возразил Чебурашка. — Я не хочу в клетку, я не хочу, как у всех. Я хочу купить кепку-аэродром небесного цвета.
— А если такой не будет? — спросил Гена.
— Тогда цвета заката в горах.
Они пошли в отдел «Костюмы для людей средних лет». Гена долго спорил со старшим продавцом, что такое люди средних лет. Продавец утверждал, что это люди, возраст которых ближе к сорока годам, чем к шестидесяти, а Гена твердил свое, что это люди, возраст которых ближе к двумстам, чем к тремстам годам.
Наконец, они пришли к соглашению, что Гене следует купить спортивно-деловой автомобильный костюм для дальних поездок в крупную клетку.
— Это такой костюм, — сказал продавец, — что в нем можно в подъезде на полу спать и он не теряет элегантность.
Гену такой костюм, безусловно, сильно устраивал, хотя он и не собирался спать в подъезде на полу.
Гена померил костюм и пришел в полный восторг. Он сказал:
— К такому костюму некоторые люди всю жизнь идут, а я его уже сейчас имею.
Он достал свою чековую книжку и с удовольствием заполнил чек.
Продавец с удовольствием получил чек и стал выбирать Чебурашке закатногорную кепку. Хотя кепочный отдел был не его отдел, но он так расположился к этим двум очаровательным покупателям, что решил лично их обслужить.
Кепку Чебурашке выбирали долго.
Одна кепка была мала. Она закрывала только одно ухо.
Другая закрывала два уха, но не полностью.
Третья закрыла оба уха полностью и упала на пол.
Она закрыла всего Чебурашку. Он в ней совсем утонул, он был под ней, как пособие для фокусника. Вот сейчас фокусник поднимет кепку, а под ней вместо Чебурашки окажется цыпленок.
И только десятая кепка оказалась Чебурашке в самую пору.
Она была не мала и не велика.
Не жала голову, не натирала уши и не сваливалась на пол, когда Чебурашка находил на улице две копейки или завязывал шнурки на ботинках.
— Как будете расплачиваться? — спросил продавец. — Наличными, чеком?
— Кредитной картой! — гордо сказал Чебурашка.
Продавец взял его карту. Сунул ее в компьютерный кассовый аппарат, и через секунду аппарат выдал бумажку, что со счета Чебурашки в кредитном отделе Простоквашинского банка, где ему выделено в пользование 1000 простоквашек, 20 простоквашек снято в уплату за кепку.
И усталые, но довольные наши герои отправились к художникам, Дмитрию Шушкалову и Василию Шуйскому, рисовать свои портреты.
И вот сидят Гена и Чебурашка на берегу реки на легких походных стульчиках, а два художника Шушкалов и Шуйский пишут их портреты.
А вокруг бегает собака Пальма.
Сидят Гена и Чебурашка так, чтобы можно было переговариваться друг с другом. Но так, чтобы художники не могли дотянуться друг до друга кистями. Потому что художники всегда друг друга недолюбливали и сейчас всячески стараются это показать.
— Что это вы там такое зеленое рисуете в клеточку? — закричал художник Шушкалов художнику Шуйскому. — Может быть, у вас это праздник, может, это у вас новогодняя елочка к уголовникам пришла?
— Почему елочка? — удивлялся Гена. — Почему к уголовникам?
— Почему елочка, потому что зеленая. Почему к уголовникам, потому что в клетку. Она как бы за решеточкой, — объяснял ехидный Шушкалов.
— Что надо, то и рисую, — мрачно отвечал Шуйский. — У меня, по крайней мере, каждый поймет, что на картине нарисовано. А вот что это такое у вас виднеется коричневое под крышечкой? Как вы свою картину назовете — «Суп вскипел» или «Огнетушитель в отпуске»?
— Ах, так? — кричал художник Шушкалов и хватал самую длинную кисть.
— Да, так! — отвечал художник Шуйский и хватал самую толстую.
Художники фехтовали, как два заправских мушкетера, и с каждой минутой становились все раскрашенней и раскрашенней.
Но работа у них продвигалась хорошо. Они были драчливые художники, но талантливые.
Погода была замечательно летняя.
Чуть-чуть комары надоедали. Чуть-чуть собака художника Шуйского раздражала — она все время чесалась и лаяла по каждому пустяку.
Но в общем, этот день всем нравился.
Какое-то вечное спокойствие было разлито по реке Простоквашке и по всему городу.
И тут к ним прибежала старуха Шапокляк. Она сразу закричала, еще не добежав до места:
— Гена, Гена, что ты тут делаешь?
— Как что? Разве вы не видите? Позирую для портрета.
— Пока ты здесь позируешь, время теряешь, люди громадные деньги зарабатывают.
— Какие люди? — встрепенулся Чебурашка. — Какие деньги? Где зарабатывают?
— Все зарабатывают. Весь город.
— Почему?
— Потому что на бирже много новых акций выбросили.
— Ну и что? — сказал Гена.
— А то, что самое время акции скупать, особенно военные. Военные заводы всегда приносят прибыль.
— Почему?
— Да потому что они не боятся конкуренции. Все, что они производят, у них покупает государство. Эти акции — это чистый доход, а ты сидишь здесь, как бабушка на пенсии.
— А один мой приятель, наоборот, слышал, что военные фабрики не будут давать доход. Потому что надвигается разоружение.
