Руби.
Лотти сморщила нос и на секунду сама стала похожа на кролика.
– Кажется, нет. Но даже если бы он умел говорить, то наверняка бы разучился, оказавшись в таком жутком месте. Или, может быть, он никогда не умел разговаривать с людьми. Как кошка Табита, которая тоже сначала не знала, что она это умеет. Но что-то в нем есть. У него такой добрый, приветливый взгляд. И глаза очень умные, словно он понимает, что ему говорят, и отвечает глазами.
– Нельзя его там оставлять, – решительно заявила Руби. – Наверное, мы могли бы его купить…
– У тебя есть деньги? – с надеждой спросила Лотти.
Руби покачала головой:
– Все мои карманные деньги уходят на корм для Сэма и Джо. Приходится покупать им саранчу и мышей… э… ну и вообще. – Она знала, что Лотти любит мышей, и поэтому не любила упоминать в разговоре пищевые привычки своих питомцев.
– Фу! – Лотти передернула плечами. – Хорошо, что у дяди Джо только мелкие ящерицы. Представь, как наши мыши наблюдали бы за кормежкой больших! – Она тяжко вздохнула. – У меня тоже нет денег. И я не уверена, что эта старая грымза продаст нам кролика. Просто из вредности. Хотя, наверное, можно попросить Дэнни. Ну, чтобы нам самим не идти.
– Или моего папу, – предложила Руби. – Он любит животных. Он все поймет. Просто он сейчас много работает и я его почти и не вижу.
– Да, – кивнула Лотти и подумала про себя, что Руби все-таки видит папу. Настоящего папу, на самом деле. Интересно, а что сейчас делает ее папа? Ей вдруг подумалось, что она видела его в воскресенье, как это бывает с детьми, чьи папы не живут с ними все время. Это была странная мысль.
Здесь, в Нитербридже, Лотти почти ничего не знала о своих одноклассниках, но в ее старой школе почти треть ребят из ее класса жили в неполных семьях. Или в полных, но с отчимом или мачехой. Поэтому Лотти не чувствовала себя белой вороной. Никто особенно не удивлялся, что у нее нет папы. Многие Лоттины подружки встречались с папами только в выходные. Хотя, конечно, это совсем не одно и то же. Их папы жили где-то поблизости, а даже если и не поблизости, то все равно в том же городе, они не уехали на поиски единорогов и не пропали без вести в гималайских джунглях. И когда Лотти видела папу, он сам тоже был единорогом. Почему-то. Да его тут и не было на самом деле. Это было видение, если верить Софи.
– Тебе грустно не только из-за этого кролика, да? Ты опять вспоминаешь папу? – спросила Руби, прикоснувшись к ее руке.
Лотти моргнула, медленно возвращаясь в реальность из воспоминаний. Глаза щипало от слез. Она молча кивнула, понимая, что нельзя обижаться на Руби за то, что у нее есть папа. Одна слезинка все-таки потекла по щеке, и Лотти снова подумала, что ей все-таки повезло больше, чем Дэнни. Она вспомнила, сколько боли было в его глазах, когда она рассказала ему о папе. Ее папа хотя бы был жив. А его мама уже никогда не вернется. Таких чудес не бывает.
И все равно… она почти завидовала Дэнни. По крайней мере, он точно знал, что происходит в его семье. Он был на маминых похоронах. Он иногда ходит на кладбище, носит цветы. И папа всегда рядом с ним. Пусть его папа немного рассеянный, но он всегда рядом. Он не уехал работать в другую страну. «Когда у тебя нет кого-то одного из родителей, это можно понять, – подумала Лотти. – Но когда нет обоих – это уже никуда не годится».
– Просто мне хочется знать, что происходит и что будет дальше, – прошептала она. – Вернется он или нет. Может быть, он не может вернуться. Может быть, что-то его не пускает. Увижу ли я его по-настоящему? Я знаю, он жив. Но мне хочется его обнять. И чтобы он пришел в школу на родительское собрание, – ну, ты понимаешь… – Она посмотрела на Руби, сама испугавшись того, что собиралась сказать. Но ей надо было сказать это вслух, надо было хоть с кем-нибудь поделиться. – Я иногда думаю, что, может быть, лучше бы мне и не знать, что он жив, – выпалила она. – Пусть бы все оставалось как есть. Мне кажется, я просто не выдержу неизвестности. Оттого, что он жив, мне не легче. Наоборот, тяжелее.
Когда Лотти и Руби вошли в «Зоомагазин Грейса» (Лотти наскоро вытерла заплаканное лицо не очень чистым платком, который нашла в кармане куртки), они невольно заулыбались. Как же здесь было здорово! Особенно по сравнению с тем кошмарным магазином у моста. Один из розовых мышат стоял на прилавке и демонстрировал дяде Джеку и Ариадне, как он умеет удерживать желудь на кончике носа. Когда колокольчик над дверью звякнул, мышонок испуганно замер. Желудь упал и покатился по прилавку.
– А, это вы! – сердито пискнул мышонок Фред. – Вы меня напугали. Я от страха чуть не побелел. Никогда больше так не делайте!
– Извини, – улыбнулась Лотти. Фред всегда поднимал ей настроение.
– Что-то вы припозднились, девчонки, – сказал дядя Джек.
– Лотти помогла мне искать новую лампу для Сэма и Джо, – объяснила Руби. – Мы… э… зашли в тот, другой зоомагазин. Который у моста. – Она с беспокойством взглянула на дядю Джека, надеясь, что он не обидится.
Дядя Джек слегка нахмурился.
– И как там в магазине? – спросил он. – В последнее время я не бывал в том районе, но мне всегда представлялось, что это какое-то мрачное место.
– Очень мрачное, – сказала Лотти.
– У них была лампа, но не такая хорошая, как наша старая, – добавила Руби.
– У них есть животные? – вдруг встревожился дядя Джек. – Надеюсь, что нет. Там все такое унылое.
– Есть, но немного, – сказала Лотти. – Рыбка в аквариуме и кролик. С рыбкой вроде бы все в порядке, а вот с кроликом… Дядя Джек, я за него беспокоюсь.
– Кролик? – задумчиво переспросил дядя Джек. – Белый?
– Нет, светло-серый. Симпатичный, с большими ушами. Очень хороший. Ему там плохо, это сразу видно. – У Лотти дрожал голос. Она ужасно расстроилась из-за этого кролика. Расстроилась и разозлилась. С животными так обращаться нельзя! Нельзя держать их в таких тесных клетках!
С лестницы донесся топот коротких когтистых лапок: это Софи спешила спуститься вниз.
– Лотти! Ты вернулась! Жалко, меня с тобой не было. Я бы ее укусила – ту противную бабку, – сказала она, подбежав к Лотти. – Что там у вас произошло?
