На сцену подымается писатель с тремя свертками.
Что вам угодно? Кто вы такой?
ПИСАТЕЛЬ. Я - писатель. Принес вам три сказки.
ДИРЕКТОР. Сказки? Они-то мне и нужны. О чем?
ПИСАТЕЛЬ (протягивая первый сверток). Это, господин директор, очень веселая сказка о путешественнике, который попал в обезьянье царство.
ДИРЕКТОР. Обезьянье царство? Это интересно и ново. Посмотрим. (Читает, оставаясь сначала серьезным, потом начинает смеяться все громче и громче. Наконец, падает от смеха со стула. Подымаясь с пола.) Нет, эту пьесу поставить на сцене нельзя. Порядка не будет. Актеры будут смеяться, зрители будут смеяться, суфлер в будке будет смеяться... Что же получится? Для меня главное - порядок! Посмеяться в театре можно, но в меру. А вторая ваша сказка о чем?
ПИСАТЕЛЬ. Это, господин директор, очень грустная сказка о мальчике, который утонул в пруду.
ДИРЕКТОР. Да, это, по-видимому, грустная история, Посмотрим. (Читает. Во время, чтения он становится все печальнее, всхлипывает, вынимает из кармана платок, плачет и, наконец, громко рыдает.) Нет, эту пьесу поставить на сцене нельзя. Порядка не будет. Актеры будут плакать, зрители будут плакать, суфлер в будке будет плакать. Что же получится? Поплакать в театре можно, но в меру! А третья ваша сказка о чем?
ПИСАТЕЛЬ. Она называется "Зеленый мяч".
ДИРЕКТОР. Ну, что ж, посмотрим. (Читает сначала с серьезным выражением лица, потом улыбается, иногда приплясывает. Пожимая руку писателю.) Вот эту сказку можно поставить на сцене. В ней всего в меру: и призадуматься есть над чем, и посмеят ься можно.
ПИСАТЕЛЬ. А когда же будут ее представлять? Директор. Через две минуты, У меня все делается очень быстро. Главное - порядок!
ПИСАТЕЛЬ. Через две минуты? Но ведь она очень трудная. Первое действие происходит днем, второе вечером...
ДИРЕКТОР. Это пустяки. У меня солнце, луна и звезды - все наготове. Прикажу - взойдет солнце, и настанет день. Захочу - настанет ночь, и весь театр заснет. У меня в подвале и дождь, и град, и планеты, и кометы - все есть. Писатель. Вот удивительно! Вы настоящий волшебник. А скажите, у вас есть принцы и принцессы? У меня в сказке участвуют принцы и принцессы.
ДИРЕКТОР. Конечно, есть. У меня пятнадцать принцев и сорок две принцессы. Довольно с вас?
ПИСАТЕЛЬ. Вполне достаточно. Мне и половины много.
ДИРЕКТОР. А теперь, господин писатель, если хотите увидеть вашу сказку на сцене, идите в зрительный зал и займите свободное место. Вон там стул не занят!
ПИСАТЕЛЬ. До свидания, очень вам благодарен! (Уходит, но сейчас же возвращается.) Скажите, господин директор, у вас в театре имеется лягушка? У меня в сказке есть лягушка. Сначала она заколдована, а потом расколдована.
ДИРЕКТОР. Какой же был бы у меня театр, если бы в нем даже лягушки не было? У меня есть несколько дюжин заколдованных лягушек и столько же расколдованных. Идите же на место, господин писатель. Не беспокойтесь, все будет в порядке.
ПИСАТЕЛЬ. Ах, какой вы замечательный человек! (Уходит в зрительный зал.)
Директор
Все готово. Есть в подвале
Много сказочных чудес.
Потушите лампы в зале!
Дайте небо! Ставьте лес!
Пусть взойдет из-за портьеры
Солнце в тысячу свечей.
Принцы, дамы, камергеры,
Одевайтесь поскорей!
Всем по вкусу будет пьеса.
В ней для каждого есть роль:
Есть лягушка, есть принцесса,
Есть лакей и есть король.
Нет теперь чудес на свете,
Только сказки есть у нас,
И одну из сказок, дети,
Вы увидите сейчас!
В настоящий том вошли сказки, написанные С. Маршаком по мотивам фольклора разных народов, его переводы из народной поэзии и оригинальные драматургические произведения для детей, которые заключают том.
{В составлении настоящего тома принимали участие члены комиссии по литературному наследию С. Я. Маршака - В. Д. Берестов, Л. И. Любарская, И, С. Маршак.}
С. Маршак широко распахнул для юных читателей окно в большой мир иноязычного искусства, познакомив их на русском языке и с английской и с чешской народной поэзией, со сказками и песнями украинцев, литовцев, грузин, латышей и других народов; вместе с тем эти произведения поэта представляют собой явление национальной русской поэзии, органически связанное с гуманистическими, интернациональными традициями классической русской литературы.
С. Маршак хорошо знал и ценил народное творчество. Этому, безусловно, способствовало то, что уже в самом начале своего поэтического пути Маршаку "довелось встретить таких знатоков к почитателей народной поэзии, как Стасов и Горький" {Б. Галанов, С. Я, Маршак, Очерк жизни и творчества, Детгиз, 1962.}, что еще четырнадцатилетним мальчиком он в доме Стасова познакомился с выдающимися деятелями русской культуры: Репиным, Глазуновым, Шаляпиным, с их глубоко народным творчеством.
Выбор произведений для перевода никогда не был у Маршака случайным: он стремился отбирать самое значительное и в идейном и в художественном отношении и среди фольклорного материала, и в творчестве того или иного поэта. И произведениям "серьезных" жанров, и, казалось бы, "простеньким" песенкам, и прибауткам поэт уделял одинаково большое внимание, В своих статьях и письмах, он, например, неоднократно отмечал, что "нет ничего лучше народных детских прибауток, песенок, считалок, скороговорок-тараторок, "дразнилок" {Письмо к В. Левину, 1963 г. Здесь и далее письма цитируются по тексту 8 тома наст. Собр. соч.}.
Собранные в этом томе поэтические произведения С. Маршака дают наглядное представление о работе порта над стихотворными переводами. О принципах своей переводческой деятельности поэт писал во многих статьях и в письмах.
"Буквально переводить художественное произведение не следует... Нужно хорошо понять и почувствовать, что сказано в оригинале, а потом уже передавать это естественно и свободно не по-французски, если Вы переводите с французского на русский. Тогда Вы передадите главную волю и чувства автора, а не отдельные его слова. При таком - казалось бы свободном переводе - иной раз получается большая точность и даже музыкальное - ритмическое, звуковое сходство" (Письмо к Э. Вургафт от 19 апреля 1948 г.). А в письме к В. Хорват в том же 1948 году он как бы продолжает ту же мысль: "Перевод должен быть смел и свободен".
В статье "Портрет или копия? (Искусство перевода)" {Здесь и далее статьи цитируются по тексту 7 тома наст. Собр. соч.}, Маршак разъяснял: "...необходимо знание чужого языка и, пожалуй, еще более основательное знание своего. Надо так глубоко чувствовать природу родного языка, чтобы не поддаться чужому, не попасть к нему в рабство".
Как видим, Маршак последовательно проводил мысль о смелой вольности перевода. Он был убежденным противником буквализма в переводческой практике. Он считал, что "чем глубже и пристальнее вникает художник в сущность изображаемого, тем свободнее его мастерство, тем точнее изображение", а они, в свою очередь, результат колоссального труда, результат глубокого проникновения в творчество переводимого поэта, в его мир.
Сам Маршак постоянно указывал на то, что "переводчику так же необходим жизненный опыт, как и всякому другому писателю.
Без связи с реальностью, без глубоких и пристальных наблюдений над жизнью, без мировоззрения в самом большом смысле этого слова, без изучения языка и разных оттенков устного говора невозможна творческая работа поэта-переводчика" ("Портрет или копия? (Искусство перевода)").
По общему признанию критики, переводческую деятельность С. Маршака отличает высокая требовательность. "Секрет его поэтических переводов, обретающих как бы равноправную жизнь на другом языке, - пишет, например, автор монографии о жизни и творчестве поэта Б. Галанов, - во многом объясняется тем, что, работая над оригиналом, Маршак заглядывает не только в книгу, но и в жизнь".
В самом деле, например, английская поэзия для детей заняла в книгах Маршака видное место и совершенно закономерно: в молодые годы он учился в английском университете, пешком исходил английскую провинцию, долго жил среди детей, учеников лесной школы Уэльса.
Но и оригинальные произведения писателя также результат тесного контакта поэта с жизнью, с детским коллективом.
Живя после революции в Краснодаре, С. Я. Маршак вел активную работу среди детей, участвовал в создании детских домов и колоний. Вместе с несколькими энтузиастами - педагогами, литераторами, художниками и композиторами - Маршак взялся тогда за организацию "Детского городка". В городке были и мастерские и библиотека, а душой всего был театр для детей. Об этом театре, одном из первых советских тюзов, краснодарские старожилы вспоминают и до сих пор. Из пьес-сказок для этого театра менее чем за два года составился вышедший в 1922 году в Краснодаре (в соавторстве с Е. И. Васильевой {Елизавета Ивановна Васильева (Дмитриева) 1887-1928, поэтесса, известная под псевдонимом "Черубина де Габриак".}) целый сборник детских пьес. На склоне лет, в 1962 году, отвечая на письмо краснодарских краеведов, пионеров и школьников, С. Я. Маршак писал, и должно быть, без особого преувеличения: "Не знаю, стал ли бы а детским писателем, если бы не этот театр".
