Феня поставил на стол блюдце с конфетами.
- Заря, конфеты хочешь? Феня угощает. Да вылезь ты, наконец, из своего дворца, скиснешь там скоро! На-ка лучше чайком побалуйся, - отодвинув крышку, сказала Капа и поста-вила чашку с чаем на край аквариума.
- Благодарю вас, - всплыв на поверхность воды, произнесла Заря. Галантно устроившись на краю, она плавниками аккуратно развернула конфетку. - Вот только мне все-таки ин-тересно, - начала она, прикусив сладость. - Что он в тебе нашел? Ну, скажи на милость, ни блеска в тебе, ни золота, одна сырость серая, а теперь вообще скука зеленая.
- Я абсолютно с тобой согласна, - потягивая чай, закивала головой Капа. Я вот только не пойму, о чем ты говоришь.
- Да о тебе говорю, - подсказала Заря. - Не понимаю, что он, - махнула она плавником в сторону храпящего Семы, - в тебе нашел. А сам-то ...одни щупальца, головы совсем нет, если бы голова была, так он бы заметил, как много вокруг блестящего прошлого и золотого будущего, как много меня, одной единственной.
-Ты абсолютно права, только не пойму в чем, - шурша оберткой от конфетки, согласилась Капа. Наполнив чашки по второму разу, она спросила себя:
- Капа, тебе чай с сахаром? - И тут же ответила сама себе. - С сахаром, ну конечно, с сахаром!
С удовольствием причмокнув, она вылила чашку чая в сахарницу полную белоснежных сладких кубиков. Попытавшись ложечкой размешать сахар, она воскликнула:
- Не прав был тот, кто утверждал, что ложка в чае не стоит. Мой жизненный опыт подтверждает обратное. Да, жизнь - штука сложная. Я теряюсь, когда осьминоги губы раскатывают.
- А если я скатаю губу, я тебе понравлюсь?! - неожиданно высунул голову из воды Сема.
- Мамочки! - воскликнула Заря и от неожиданности вывалилась из аквариума.
- Мамочки! - воскликнула Капа, и мгновенно среагировав, задвинула крышку, едва не прижав Семе голову, но все-таки успев прижать ему щупальцу.
- Мамочки! - воскликнул Феня, пытаясь поймать барахтающуюся на полу, золотую рыбку. Наконец нежно подхватив ее, мальчик хотел выпустить ее обратно в аквариум, но она раскричалась во все горло, со всей силой данной ей от природы:
-Лучше зажарьте меня, но не отпускайте к нему. Я там умру, высохну от страха. Лучше умереть в банке, чем мучиться с таким соседом в аквариуме. За что мне такой хорошей, такие мучения?! Уж не я ли для вас блистала, уж не я ли для вас, себя хранила?!
- Не переживай, сейчас мы тебя спасем, - успокаивала золотую рыбку растроганная Капа, капая на нее слезами. - Сейчас Феня принесет банку, вот он ее уже принес, вот я уже воду наливаю, вот, тебе новое место. Здесь тебе будет намного спокойнее.... - ласково приговаривая, опустила Капа рыбку в банку с водой.
Феня поставил банку, рядом с аквариумом.
- Мой пластмассовый дворец! - вздохнула золотая рыбка, вглядываясь через двойное стекло. - Может, я погорячилась? - хотела взмахнуть она хвостом, но не получилось, банка была слишком мала даже для нее.
Глава восьмая
Сантехник
Попрощавшись с доктором и его помощницей, баба Тоня стала усердно запирать замки. Она хотела побыстрее справится с этим, потому что ее ждали неотложные дела. Надо было по-смотреть, что там с бедным мальчиком, почему стоял такой шум в его комнате, узнать напился ли он чаю. Подергав для достоверности дверь, и удостоверившись, что она надежно закрыта, баба Тоня вздрогнула от резкого звука неожиданно раздавшегося звонка. "Если это доктор, я ему больше не открою", - решила про себя бедная старушка.
- Кто там? - прислонившись к замочной скважине, тревожно спросила она.
- Сантехник, - раздался голос из-за двери.
- Это точно? - спросила старушка, напряженно вслушиваясь в голос человека, стоявшего за дверью.
- Да, вы посмотрите в глазок, - услышала она совет из-за двери.
- Ой, да не учите вы меня, пожалуйста! Мне отсюда слышнее. - ответила баба Тоня, и открыла дверь, потому что узнала этот голос за дверью.
На пороге стоял сантехник Саша. Его знали все жители района. Он одновременно мог быть во многих местах сразу. Его виртуальная особенность быть везде, где его не ждали, могла поразить воображение любого человека. Фраза "Только что был здесь" преследовала Сашу повсюду. Особенно остро она звучала, когда прорывало водопровод или случались какие-нибудь другие мелкие неприятности. Все кругом топило, заливало, но с появлением Саши все неприятности моментально исчезали, испарялись, благодаря золотым рукам Саши, умело завинтившие вентиль.
В душе Саша был поэтом. Он сочинял стихи всегда, везде и на разные темы. Под скрип гаечного ключа, гудящего водопроводного крана, в его голове рождались поэмы, под звук капающей воды из прохудившейся трубы он удачно складывал слова, нередко удачно попадая в рифму.
Вот и теперь, шествуя по коридору, он декламировал:
Пришел на вызов,
К вам друзья.
Пришел, пришел, пришел!
Здесь ложный вызов,
Так нельзя.
И я опять ушел.
- Какой же это ложный вызов, посмотри, сколько воды! - развела баба Тоня руками, пытаясь найти хоть одну каплю воды. - Ну, вот! Все уже высохло. Но это только потому, что ты здесь. Стоит тебе уйти вода опять появится!
Разложив инструменты на полу, Саша обратился к бабе Тоне:
Ну что, старушка дряхлая моя,
Быть может, я пришел не зря.
- Это, ты кому сказал, дряхлая?! - оскорбилась баба Тоня.
- Сантехнике, - ответил Саша. - Хотите, могу посвятить эти строки вам.
- Нет уж, обойдусь как-нибудь, - немного подумав, решила старушка, тут же вспомнив о проблеме. - Санечка, понимаешь, вода, кругом вода, а откуда она берется, да еще в таком количестве, не понятно.
Ну что ж, с проблемой справиться - пустяк,
Для рифмы, нужен мне гусак.
- Какой еще гусак? - опешила баба Тоня.
Бабуля, не мешай творить,
Как бы бед не натворить.
- А, понимаю, понимаю. Творческое прозрение, бытовое презрение.
- Бабуля, красиво изъясняешься! - уважительно сказал сантехник.
- Вот сантехники пошли. Раньше сантехники, как сантехники были, на бутылочку заглядывались, работа литрами измерялась, а теперь им музу подавай, лиру! Все наши беды от лишнего образования! - заворчала баба Тоня.
Саша методично стал обстукивать все трубы квартиры. Капа еле успела нырнуть под диван, когда сантехник в сопровождении бабушки залетел в комнату Фени. Он стремительно прошелся гаечным ключом по батарее, и тут же исчез в коридоре. Вскоре оттуда раздались металлические, резкие звуки, в сопровождении рифмованных слов. Постучав везде, где можно было постучать, Саша присел на табурет.
Сырость чую, а неполадок нет,
Все в порядке пусть не будет бед.
- Ну, и хорошо, - наконец-то догнала Сашу старушка. - Пиши расписку, что мы не виноваты в затоплении выставочного зала, - проговорила она, закрывая за собой дверь Фениной комнаты.
- А кто виноват? Я, что ли? - забыв о рифме, воскликнул Саша. - Так дело не пойдет! Факт наличия воды есть? Есть! За свои поступки отвечать надо, почемуто шепотом напом-нил сантехник. - Откуда взялась вода? Да за такое отношение к государственному добру, с вас штраф брать надо! Вы, извините меня, просто транжира! Да сейчас, к вашему сведению, миллионы негров в далекой жаркой Африке умирают от жажды, а вы картинные галереи топить вздумали. А еще пожилая! - возмущенно выговаривал Саша, пытаясь пристыдить бабу Тоню.
- А это, между прочим, не вода, - решила защитить себя она. - Это мой бедный мальчик вспотел.
- Значит надо лечить мальчика, а не картинные галереи затапливать.
- Я вот гляжу на тебя и думаю, откуда только такие умные сантехники берутся, выучили вас на свою голову! - с сарказмом произнесла баба Тоня.
- Только, пожалуйста, прошу мне не хамить!
В Фениной комнате, услышав громкий разговор на повышенных тонах, из-под дивана выглянула Капа:
- Что там, этот поэт бунтует? - прислушавшись к голосам в коридоре, произнесла она. - О картинах говорит, об искусстве. Что поделаешь, творческая личность!
- Да нет, это он о картинной галерее печется. Мы сегодня наверняка ее затопили.
- Как это ты умудрился ее затопить?
- Да не я, а мы. Под нами на первом этаже, выставочный зал. Там сейчас как раз выставка знаменитого художника Айвазовского. Мы тоже с классом пойдем, если успеем.
- Что скоро закрывают?
- Нет, просто уже три раза пытались ограбить выставочный зал.
- Да ты что? Вот бы Иванушка удивился, если бы узнал какой интерес вызывают его картины у грабителей.
- Какой еще Иванушка? - удивился Феня.
- Как какой? Айвазовский Иван Константинович, мы же с ним большими друзьями были.
- Шутишь! - решил мальчик.
- Нисколько. Я ему позировала практически во всех картинах. Мне особенно понравилось, как он меня изобразил в третьей волне девятого вала. Да, постаралась я там на славу! А сколько людей потрепала, до сих пор жаль. А что поделаешь? Искусство требует жертв! - всхлипывала Капа. - Как вспомню, так плакать хочется, - смахнула она набежавшую слезу.
