ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Велосипедная поездка пластмассового дедушки
Володя Удинцев в оранжевой майке прикатил вовремя и стал высматривать велосипедного Константина Михайловича. Черная собака Астра была у ноги.
Константин Михайлович пришел велосипедами не охваченный.
— А где же ваш велосипед? — спросил мальчик.
— Вот здеся, — показал Константин Михайлович плоскую коробочку-папку.
Володя подумал, что в этой коробке деньги. А велосипед дедушка купит в магазине на станции. А что? Вполне разумно. И они поехали.
За окном менялись потрясающие сертификатные пейзажи. Иногда и просто валютные. Туристы пели песни и обнимались.
Станция Перхушково приехала очень быстро. Наша спецгруппа в составе двух человек, велосипеда и собаки Астры высыпала на перрон.
— Подождите здеся минутку, — попросил Константин Михайлович. — У меня в лесу секрет схоронен.
Володя с удовольствием уселся на лавке и стал смотреть на солнечный день. Собака Астра мотала по сторонам красным языком. Велосипед бросал во все стороны блики.
Вдруг из леса выскочил потрясенный Константин Михайлович.
— Караул! — кричал он. — Ракету украли. Володя и Астра пошли на место происшествия. Велосипед остался сверкать.
— Здеся я ракету свою оставил космическую. И вот чего! — Он показал пустую поляну со строгими табличками:
Проход запрещен! ОПАСНАЯ ЗОНА!
Высокое НАПРЯЖЕНИЕ СМЕРТЕЛЬНО! СТОЙ! Предъяви ПРОПУСК
НЕ СТОЙ Под грузом!— Астра, ищи! — приказал Володя.
Астра стала нюхать воздух. Потом подошла к ближайшей березе и громко сказала:
— Бах!
Там стоял потрясающий, коллекционный, как из «Березки», белый гриб.
— Не те! — закричал Володя. — Ищи металл.
Он подобрал с земли какой-то золотой винтик и дал собаке понюхать. Астра взяла след. Володя и дедушка бросились за ней. Через километр они остановились около прекрасного летнего особняка на краю поселка. У ворот висела табличка:
Детский сад ЗВЁЗДОЧКА Перхушевского Райздравотдела
От детского сада с веселым рокотом отходила грузовая машина, с верхом нагруженная ржавыми изделиями и сверкающими почти самолетными деталями. На борту машины висел лозунг:
«ВСЕ НЕНУЖНОЕ НА СЛОМ! СОБЕРЕМ МЕТАЛЛОЛОМ!»
— Вот она, ваша ракета! — сказал Володя Удинцев. — Ее собрали.
— Но как же так! — шептал растерянный Константин Михайлович. — Там были такие сурьезные таблички!
А вокруг кишели веселые ребятята. Они как муравьи тащили из разных мест разные сверкающие предметы.
— Они же маленькие, — сказал Володя. — Они читать не умеют. Им сказали — тащи все блестящее и ржавое. Они и тащат. Хорошо еще, что таблички оставили.
— Благодарствую за это!
Спецгруппа вернулась на станцию. А велосипед, оставленный у скамейки, там уже не сверкал.
— Все ясно! — сказал дедушка. — Собрали!
Володя Удинцев решил, что в этот раз поработали не пионеры. Но разочаровывать космического пришельца не стал.
— Что мы будем делать? — спросил он у дедушки.
— Поедем к академикам, молодой юноша. К ученым.
— А на чем?
— На валасипедах.
— Где же мы их возьмем?
— Сработаем!
И дедушка достал плоскую коробочку-папку.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Пятнадцатая армия идет спасать генеральный штаб
Карцев-младший не отрывался от бинокля. И понимал, что давно уже пора вниз на землю.
— Ну, что делать? Отвечай, дорогой ты мой Загогулин!
— Да не Загогулин я, а Залогуев, — отвечал комсомолец. — А делать надо вот что. Сейчас мы из этой чертовой щетки смонтируем радиопередатчик.
— Ух, ты! — воскликнул Карцев. — Ну и молодец ты, дорогой мой За… то есть Га… то есть, дорогой ты мой человечек!
Именно поэтому в эту ночь с крыши генерального штаба полетели в пространство сигналы: SOS! SOS! SOS!
То есть, в переводе с языка радио на обычный, это значило: СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ! И побыстрее!
Такой сигнал люди подают на море или на суше, когда они попадают в беду. Когда им грозит опасность. И все армейские передатчики, направленные на генеральный штаб, приняли этот сигнал и поняли, что генеральному штабу грозит опасность.
Значит, его хотят захватить враги. И надо немедленно спасать штаб. И как следует вдарить по врагу. (Который то ли прорвался, то ли высадил десант.)
Поэтому пятнадцатая ударная особого назначения армия сняла с аэродрома все свои самолеты и бросила их вперед. Вернее назад. (В данной ситуации трудно понять, что считать «вперед», а что «назад». Поэтому скажем, что от европейской границы армия кинулась к Москве.)
За самолетами помчались танки и мотоциклетные соединения.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Продолжение велосипедной поездки пластмассового дедушки
— Как мы их сработаем? — озабоченно спросил Володя про велосипеды. — Купим?
— Зачем купим? Сработаем.
Константин Михайлович проглотил одну таблетку и загудел. И прямо на глазах изумленного Володи в пространстве стал вырисовываться потрясающий «валасипед».
Он проступал из воздуха, как переводная картинка. И весь был сделан из разных металлов — золотые спицы, черные колеса, белая молочноватая рама и руль.
— А где же насос? — спросил мальчик.
— Он не нужен. Колеса цельносплошные.
Володя был потрясен. А собака Астра сказала: «Бах!». Потому что велосипедный звонок напоминал небольшой белый гриб.
Велосипед весил не больше портфеля.
— А второй? — спросил Володя.
— Счас будет второй. Куды он денется!
И точно. Второй не делся «никуды». И возник рядом. Такой же красавец. Просто как с выставки авиационной техники.
Между прочим с машины, везущей космический металлолом, кое-что исчезло.
— Как это у вас получается?
— Эва. Вот эти таблетки, — объяснил пластмассовый дедушка. — Съешь ее и делаешь чево надо.
— Можно я попробую? Я бы сделал себе телескоп, — сказал Володя. — В нашей школе очень слабый. Я бы сделал большой… с фотоприставкой.
— Не выйдет. Ты конечно умственный. Только таблеток мало. Этому еще научиться следоват. Чтобы так вот делать. Покуда выучишься, скоко времени пройдет. Вот ведь, чтобы написать како-то слово, надо сперва грамоту выучить. Так и тутти. Первоначала надо физику знать, алхебру, математику высчую. Вишь скоко. Потом уже и повадно будет, что хошь и делай.
Володя понял эту не слишком «шибко» научно высказанную мысль. И отстал.
Они сели на «валасипеды» и тронулись. (Тронулись в смысле поехали. Потому что от космических «изделиев» можно ждать, что хоть.) Причем дедушка ни капельки не отставал. Шел и шел за Володей. Километр за километром.
Володя Удинцев, легкий как пружина, не уставал поражаться дедушке. С виду старый, а внутри как новенький.
А «валасипеды» так и цеплялись за дорогу. Легко шли по песку и гравию. И будто бы даже приспосабливались к силе ног. Сами меняли обороты.
Вот и Мозженка. «Поселок академиков Академии Наук СССР». Будка. «Посторонним вход воспрещен».
Под запрещенным входом на стуле сидел старичок в ушанке. Рядом на земле стоял телефон.
— Уважаемый, — обратился к старичку Константин Михайлович. — Мне бы моих сродственников повидать.
— Это каких сродственников?
— Академиков Булкина и Бутылкина, — сказал Володя.
— Пал Андреича и Андрей Палыча, — сказал ушаночный дежурный. — Счас.
Он поскреб по телефону:
— Алле? Шешнадцатый участок? С проходной звонют. Тут Пал Андреича и Андрей Палыча мущщина спрашивает — сродственник.
Пауза.
— Спасибо. Так и передам. — Он повесил трубку. — Они говорят — выехачи. Их прислужница говорит. В Москву собрались по делам. Счас здесь будут.
И верно. Послышался легкий шорох шин. Показалась черная «Волга».
— Это академик Булкин будет? — спросил дедушка.
— Нет. Это его жона поехачи, — ответил сторож.
Показалась вторая «Волга».
— А это академик Бутылкин?
— Нет. Тожи хозяйка поехачи. Жона его. Следом вылетели легкие белые «Жигули».
— Стало быть, это Булкин? — спросил дедушка.
— Это сынок ихний. Лейтенант военный. Вылетел еще один белый «жигуль».
— Это, значит, академик Бутылкин?
— Это дочка евонная. Лена. В институте преподает. И тут раздался жуткий треск мотоцикла.
— А это, стало быть, внук академика Булкина? — спросил дедушка.
