— Ну, ну, хозяюшка, уж как-нибудь расстарайся. Надо же угостить наших гостей!
— Конфет дам, а чаю нету, — насупилась Маринка.
Ребята засмеялись.
— А мы не хотим чаю, Анна Михайловна, мы на минутку! — сказал Коля Раков.
Разговор немножко разрядил атмосферу. Олегу было ясно, что большинству ребят, как и ему самому, неприятна эта неожиданная встреча с задиристой Анной Второй. Пользуясь тем, что учительницы были тезками, ребята здоровались однотонным "здравствуйте, Анна Михайловна" и при этом раскланивались так, что всем было ясно, к кому именно относился поклон, но и Анна Вторая не могла бы никого обвинить в невежливости. Олег был рад, что запоздал и мог теперь держаться за спинами других.
"Вечно ухитряется все испортить! — думал он, с негодованием поглядывая на неожиданную гостью. — И чего она сюда притащилась?"
Снова наступило неловкое молчание. Олег исподтишка рассматривал свою старую учительницу и невольно сравнивал ее с молодой.
Прежде Анна Михайловна всегда казалась Олегу высокой, сильной и красивой. Теперь он вдруг заметил, что Анна Михайловна и невысока ростом, и худенькая, и очень пожилая женщина. Морщинки вокруг небольших прищуренных глаз собрались теснее, углубились. Никогда прежде Олег не замечал, что ее седые реденькие волосы собраны в тонкий маленький смешной пучочек на затылке. Даже руки, выглядывающие из рукавов старого фланелевого халата, казались теперь Олегу маленькими и слабыми.
Новая Анна Михайловна рядом с ней выглядела совсем молодой и сильной. Высокий белый лоб без морщин, густые светлые волосы, собранные в красивый золотистый узел, и большие серые, чуть холодноватые глаза Анны Второй — все как будто подчеркивало ее право на замену старой, больной учительницы.
Олег насупился, неприветливо посмотрел на Анну Вторую. "Что ей здесь понадобилось?" — снова подумал он.
И, словно угадав его мысли, молодая учительница поднялась со стула:
— Я, пожалуй, пойду, Анна Михайловна. Зайду к вам в другой раз.
Она нерешительно и даже растерянно потопталась у постели Анны Михайловны.
— Отчего же? — прищурилась Анна Михайловна и строго посмотрела на Анну Вторую — так, как, бывало, смотрела на Олега, когда он объявлял, что к уроку не подготовился. — Посидите с нами, побеседуем еще немного все вместе.
Молодая учительница послушно опустилась на стул и, как показалось Олегу, смутилась еще больше. Наступило молчание.
— А вы знаете, о чем мы сейчас говорили здесь? — с милой и лукавой улыбкой обратилась старая учительница к ребятам. И затем, обернувшись к Анне Второй, добавила: — Рассказать? Или, может быть, это будет непедагогично?
Молодая учительница вспыхнула. Глаза ее беспомощно заморгали, и даже лицо болезненно сморщилось.
— Ну что же, расскажите, — вздохнув, негромко произнесла она.
— Анна Михайловна пришла ко мне посоветоваться относительно вашего класса. Ей предлагают взять классное руководство в седьмом "В".
— У-у! — неосторожно протянул Коля Раков и поспешил спрятаться за Кузьмина.
Анна Михайловна чуть скосила глаза в его сторону и продолжала:
— Приблизительно этот же звук произнесла, должно быть, и сама Анна Михайловна на педсовете, когда ей предложили ваш класс. Она отказывалась, прямо-таки отбивалась от вашего класса. Что вы скажете, ребята? Но я думаю, что здесь произошла ошибка. Как вы полагаете, Анна Михайловна?
Анна Вторая теперь была похожа на девочку-старшеклассницу. И куда девался ее холодный, надменный и строгий вид! Все же она пыталась скрыть смущение, и ей удалось заговорить довольно спокойно:
— Это верно, Анна Михайловна. Ошибка произошла в самом начале. Мне показалось, что с ребятами лучше начать со строгости. А терпения у меня было маловато... Особенно неудачно вышло с Васей Кузьминым. Я потом поняла свою ошибку и пыталась ее исправить, но не очень удачно... Верно, Кузьмин? — вдруг улыбнувшись, обратилась она прямо к Василию.
Никто из ребят не знал, когда именно у Василия с новой учительницей были какие-то объяснения. Все немножко удивились, когда в один прекрасный день Василия вызвали к доске и он не отказался отвечать. Но тогда вторая четверть подходила к концу — нельзя же было оставаться без оценки! Василий отвечал урок угрюмо, без обычного увлечения, но Анна Вторая все же поставила ему пятерку. Однако за четверть вывела четыре.
— Да, — задумчиво произнесла Анна Михайловна, поправляя у себя под головой подушки. — Частенько, дорогие мои, усвоенные нами правила, столкнувшись с жизнью, не оправдывают себя, и приходится нам их заново пересматривать...
"Для кого это она говорит?" — думал Олег, поглядывая исподтишка на Анну Вторую и на ребят. Он видел, что все ребята не менее его самого поражены тем, что учительница вслух признавала свою ошибку и даже винилась перед учеником. Это было так же непривычно, как если бы Анна Вторая вдруг села на перила лестницы и съехала по ним вниз. И все же это признание вызвало в Олеге невольное уважение к молодой женщине.
Анна Михайловна, сидя на постели, ласково посматривала прищуренными глазами на учительницу и на ребят.
— А ты что на это скажешь, Кузьмин? — подзадорила она, улыбаясь.
— Что мне говорить! Я тоже был неправ. Заупрямился, — бормотал Василий, опустив голову и вычерчивая носком башмака какие-то узоры на паркетном полу.
— А Маринка все же чаем нас поить не хочет! — вдруг вспомнила Анна Михайловна и позвала: — Маринушка!
За дверью никто не отозвался.
Анна Михайловна, понизив голос и заговорщически подмигнув ребятам, пояснила:
— Не любит наша Маринка школьников!
— Почему? — удивленно спросил кто-то.
— Это у нее от матери. Моя дочь во всех моих болезнях обвиняет школу, ребят. А Маринка наслушалась и тоже повторяет: "Это все тебя твои озорники довели". Такая ворчунья! И меня в страхе держит. Мать на работу уйдет, а Маринка за хозяйку. Все от нее зависит: захочет — напоит чаем, а не захочет — не даст...
Анна Михайловна махнула рукой, рассмеялась и опять громко позвала внучку. Засмеялись и ребята. А Олегу вдруг показалось, что в соображениях маленькой Маринки и ее матери есть доля какой-то горькой правды, и ему стало грустно. Должно быть, и любимая Анна Михайловна была когда-то молодой и красивой, а ребята ее изводили. И вот теперь ребята ее полюбили, а сил и здоровья не осталось.
В дверь снова просунулась голова Маринки и сердито спросила:
— Ну что?
— Ты, Маринушка, хотела нам конфеток дать, забыла?
Маринка скрылась и скоро вернулась, неся в руках коробку, в которую было насыпано немного разноцветных "подушечек". Она поставила коробку на стол и молча вышла из комнаты.
— Ну, придется вам самим угощаться. Вася, возьми коробку и одели всех, — предложила Анна Михайловна Кузьмину.
Василий взял коробку и, к великому удивлению Олега, поднес ее Анне Второй. Молодая учительница, чуть застенчиво улыбаясь, взяла конфетку.
Олегу показалось, что все ребята вместе с ним разом вздохнули и зашевелились. Василий передал коробку Анне Михайловне. Она заглянула в нее, очевидно собираясь выбрать себе по вкусу, и вдруг громко расхохоталась:
— Нет, вы подумайте! Что делает, проказница! Ведь здесь были шоколадные, я специально для вас берегла! Ах, Маринка, Маринка! За что ты так моих ребят обижаешь?
За дверью послышался шорох, и дверь прикрылась плотнее. Ребята засмеялись, и все весело потянулись за "подушечками".
— А я больше люблю карамельки, — громко сказала Катя, повернувшись к прикрытой двери.
— Ах, как вкусно, шоколадные куда хуже! — подхватила Галя и затрясла кудряшками.
Олег тоже развеселился и потребовал себе пять штук.
— Ишь ты, какой жадный! — ответила Галя и протянула ему три "подушечки" — розовую, зеленую и белую.
Теперь все языки развязались. Анна Михайловна только кивала головой. Классные новости так и сыпались. Даже Анна Вторая, как по привычке продолжал ее называть про себя Олег, теперь не была уже той холодной и сухой учительницей, какой представлялась она ему прежде. Казалось, здесь, у постели Анны Михайловны, она впервые приоткрыла перед ребятами свое настоящее лицо, постоянно спрятанное в школе под маской спокойной строгости. И это лицо пришлось ребятам по душе. Ребята, разговаривая с больной учительницей, иногда обращались и к ней, призывая ее в свидетели и тем самым как бы признавая ее право стоять во главе седьмого "В". На прощание больная напомнила ребятам:
— Не забудьте попросить Анну Михайловну согласиться руководить классом.
— Мы ее уговорим обязательно! — сказала за всех Галя Чурносова.
Все еще потолкались у постели Анны Михайловны, прощаясь с ней за руку, и гуськом вышли из комнаты. Олег снова оказался последним. В дверях он оглянулся и вдруг увидел, что Анна Вторая обнимает старую учительницу. Олег смутился, поскорее вышел из комнаты и прикрыл дверь.
В кухне стояла голубоглазая Маринка и, придерживая крюк, с явным нетерпением дожидалась, пока все ребята выйдут на лестницу.
