— Они их держат в воде, — объяснил директор, — а потом вынимают, сушат и устраивают взрыв.
— Объясните, как они это делают, — попросила Люся.
— Да очень просто! — сказал пап. — Они их высуси… вышуси… То есть сушат и везде раскладывают. Как эти семена начнут взрываться!
Кругом ночь и никаких занятий. Мы тоже в молодости так делали.
— А как эти фрукты называются?
— Жахтрили, — ответил дир. — А семена называются жахты.
В это время подошли ученики и выстроились в очередь у окна.
Белочкин пап стал выдавать им жахтрили и отбирать у них косточки. А Мехмех отозвал Люсю к себе за стол для серьезного разговора.
— Уважаемая Люся. У нас к вам два дела, — начал директор. — Скажите, пожалуйста, что такое комиссия из области?
— Не знаю, — ответила Люся. — А что случилось?
— Сегодня утром к нам пришла одна женщина. Она сказала, что она - товарищ Клюева и что она — комиссия из области. Она спросила, есть ли у нас выписка о нашем создании? Кому мы принадлежим — Министерству просвещения или Министерству пушной промышленности? И просила подготовить все документы. Вы не знаете, как это сделать?
— Не знаю, — сказала Люся.
— Еще она посмотрела учеников и сказала, что они не соответствуют инструкции. Как нам быть?
Люся подумала, что учеников, наверное, надо постричь и одеть в школьную форму. А может быть, в спортивную. Тогда они будут немного соответствовать. Но не решилась сказать это Мехмеху.
Люся ответила строго:
— Я не знаю, как быть. Я с папой посоветуюсь. Он у меня журналист и все про инструкции знает.
— Очень хорошо, — сказал дир. — Этим вы поможете. Теперь второе дело. Девочка Люся, у деньги?
— Есть. Один рубль.
— А много денег? Чтобы купить двойной домашний говоритель?
Люся сразу догадалась, что это телефон.
— Столько денег у меня нет. Но если очень надо, я попробую достать.
— Нам обязательно нужно купить один говоритель и провода.
Пожалуйста, отмените урок и поезжайте в город в магазин. Выручите нас, девочка Люся. Мы вам потом все объясним.
— Прямо сейчас ехать?
— Сейчас.
— Но пока я съезжу туда и обратно, вечер будет.
— Очень нужно, девочка Люся.
Люся не стала миндальничать и любопытствовать. Наверное, телефонный аппарат был нужен Меховому Механику не на шутку.
У Киры Тарасовой были общественные деньги. Собранные на посещение Большого театра. А так как посещение откладывалось из-за трудностей с билетами, все понемногу пользовались этими деньгами, как подпольным банком.
Около выхода из поселка Люсе попался какой-то мрачный охотник с ружьем.
"Зачем ружья выдают мрачным людям? — подумала Люся. — Надо, чтобы выдавали только веселым".
Но тут же она поняла, что веселым людям ружья не нужны. Им и так хорошо, веселым людям. Без ружей.
… Кира Тарасова минут двадцать выпытывала у Люси, зачем ей деньги.
— Мне надо купить телефонный аппарат.
— Может быть, югославскую сумку? Или шведские колодки в обувном магазине?
— Честное слово, телефонный аппарат.
— У тебя же есть.
— Это не мне. Это одному знакомому.
— Он в каком классе?
— Он — директор.
— Красивый? Брюнет или блондин?
— Он полосатый. Одна полоса блондин, одна — брюнет. В одном месте, на затылке, немного лысик.
Тут Кира Тарасова восстала:
— Если ты мне не скажешь, что ты хочешь покупать, я тебе не дам общественные деньги.
— Возьми свои общественные деньги, — сказала Люся. — И пойдем в магазин "Орбита". Ты увидишь, что я буду покупать.
Кира Тарасова долго мурзала по разным местам — доставала деньги из потайных углов и тряпочек. Наконец она насобирала шесть общественных трешниц и три общественных металлических рубля. И девочки вышли из дома.
В магазине "Орбита" им не очень обрадовались. У продавцов были более важные дела, помимо продавания и обслуживания. Какая-то охватила их общая задумчивость. Осенняя. Но после определенной настойчивости со стороны Люси, а главным образом Киры, телефонный аппарат им продали. И большой моток проводов.
Теперь Кира поняла, что деньги нужны для телефона. Но не успокоилась, а даже наоборот:
— Где ты его будешь ставить?
— Это у меня в дачном поселке. Поехали, и все увидишь. Кира никогда в жизни не встречала блондино-брюнетика, а местами лысика. Но ехать она отказалась:
— Из-за какого-то полулысика ехать за город на ночь глядя! Поезжай одна.
И Люся отправилась одна.
Ехать в электричке было еще туда-сюда. На станции в это время было совсем неуютно. Дул ветер и страшно качались фонари. Они швырялись в разные стороны темнотой.
Люся оказалась единственной пассажиркой, сошедшей на платформе. И тут ее ожидал сюрприз.
Вдруг засветились, засверкали фонари. И вся меховая орава высыпала навстречу девочке. Они схватили Люсю под руки и потащили к совершенно необыкновенного вида машине. С одной стороны, машина была старинная, окнастая, как карета, с ненужными медными и никелированными штучками.
С другой — в ней чувствовалась какая-то неведомая сила, непривычной мощности двигатель.
Меховой Механик открыл перед Люсей дверцу и сел рядом с ней на заднее сиденье. За рулем был важный-преважный Цоки-Цокин пап. Рядом с ним сидела сама Цоки-Цоки.
Интересно, что руля в машине не было. В руках, то есть в лапах, Цоки-Цокиного папа была коробочка с круглыми ручками и блестящими рычажками.
Пап тронул один рычаг, и включились мощные фары. Как будто рядом ехали, две электрички. Все стало белым.
Пап тронул другой рычаг, в машине что-то мощно и бесшумно заработало, закрутилось. И она тронулась.
Меховая ребятня бежала следом, размахивая фонарями. И даже ветер и плохая погода отступили.
Машина повернула с дороги к воротам поселка. Вдруг поворачивающийся луч света выхватил из тьмы человека. Он был с ружьем.
Человек метнулся в сторону, пытаясь выскочить из луча, но упал.
Кажется, сейчас машина налетит на него. Будет удар…
Но машина резко дернула носом и, взмыв, проплыла над упавшим.
Внизу под днищем что-то брякнуло.
Отъехав метров десять, белочкин пап выпрыгнул из висящей над дорогой машины и достал ружье, прилепившееся снизу.
— Электрическое притягивание, — пояснил он Мехмеху.
Переломил ружье, вынул из него патроны, а ружье положил на дорогу.
Машина снова тронулась. Человек остался сидеть на земле. При этом он ругался злыми словами.
Когда подъехали к интернату, мелкота обсыпала Люсю:
— Вы видели Темнотюра? Вы видели Темнотюра?
— Видела, — ответила Люся. — Это и есть Темнотюр?
— Да.
— Он очень нападательный, — сказал Сева Бобров.
Мехмех велел даже добродуши и забыванты включить на полную силу, - добавил Иглосски.
— Что это такое — добродуши и забыванты? Мелкота задумалась.
— Это такие добродуши и забыванты, — объяснил Иглосски.
— Это такие добродуши и такие забыванты, — еще подробнее растолковал Сева.
Меховой Механик позвал Люсю в кабинет, и она так ничего и не поняла из объяснений Севы и Иглосски.
— Девочка Люся, — сказал дир. — Мы вам очень благодарны за говоритель.
— Очень-преочень! — добавил белочкин пап.
— А теперь посмотрите, пожалуйста, сюда. — Он раздернул шторы на стене. — Это карта дачного поселка.
С трубкой во рту и с важной походкой Мехмех был очень внушителен и напоминал не очень крупного военного руководителя.
— Покажите, пожалуйста, на карте дома, в которых есть телефоны.
Люся задумалась:
— На станции есть телефон у кассирши. Еще два автомата на Москву - за платформой. Один автомат вот здесь, около правления. Он, правда, плохо работает. В самом правлении есть телефон. На зиму его переносят в дом сторожа. Есть еще телефон вот в этой даче, у замминистра газового хозяйства.
Все указанные объекты Меховой Механик отметил крестиком. Белочкин пап тоже хлопотал у карты, заглядывая через плечо дира.
— Большое спасибо, девочка Люся.
— И от всего папо-мамовского собирания спасибо, — добавил пап.
— Теперь вам пора домой, — сказал директор. — Каретный перемещатель мы брать не станем. Он слишком велик… Я просто дам вам провожатых из интернатников покрепче. Они вас проводят до станции. Хорошо?
— Большое спасибо, дир.
— Вот вам на дорогу. — Он протянул девочке фиолетовый жахтриль. - Угощайтесь.
— До свидания, дир. До следующего воскресенья. — Она улыбнулась Цоки-Цокиному папу: — До встречи.
Как только она вышла на крыльцо, на ее руке повис Мохнурка Великолепный. Он был прекрасным сопровождающим в ночное время. Потому что в темноте видел лучше, чем днем. Больше никого не было. Они шли вдвоем.
