ведал всё, что станет с ним,
Не обошла тридцатым годом.
И сорок первым.
И иным...
Выстраданное знание о тяготах и заботах русского народа сделало Твардовского народным поэтом. Напевность, ритмичность, кажущаяся простота и легкость его стиха позволила ему быть понятным миллионам читателей. Нелегкий труд поэта Твардовский изобразил в стихотворении «Не хожен путь, и не прост подъем», написанном решительным, рваным ритмом. Он сравнил поэта, которому нельзя отставать от «бегущего» дня, с бойцом, которому, «не сробев», надо бежать «за огневым валом»:
Такая служба твоя, поэт,
И весь ты в ней без остатка.
— А страшно все же?
— Еще бы — нет!
И страшно порой.
Да — сладко!
Тема памяти в лирике А.Т. Твардовского
В судьбе А.Т. Твардовского отразилась история нашей страны советского времени. Он участвовал в становлении советской власти, а в конце жизни был одним из инициаторов восстановления демократии. Крестьянский сын, в двадцатые годы он ушел еще мальчишкой из родной деревни на Смоленщине, окончил столичный МИФЛИ, воевал в финскую войну и в Великую Отечественную; был редактором демократического журнала «Новый мир» и добился опубликования «Одного дня Ивана Денисовича» Солженицына.
В годы «великого перелома» семью Твардовских раскулачили и выслали на Урал, семейные связи разрушились. Твардовский свято верил в коммунистические идеалы и мучительно переживал их крушение. В его произведениях — основные исторические события, свидетелем которых он был: коллективизация, война, «оттепель», разоблачение сталинизма. Смелость, честность, чувство ответственности, строгость, прежде всего к самому себе, — эти черты характера Твардовского стали принципами и его творчества. С ними связана и одна из основных тем поэзии Твардовского — тема памяти.
И в годы войны, и в послевоенные годы Твардовский считает своим долгом перед павшими хранить память о них, продолжать общее дело, за которое отданы жизни солдат.
Стихотворение «Я убит подо Ржевом», написанное сразу после войны, имело название, связанное с темой памяти: «Завещание воина». Но оно стало широко известно по первой своей строке. Речь идет от первого лица, от имени погибшего воина_. Он обращается к оставшимся в живых, не только к собратьям-солдатам, но и к каждому из нас, и это сразу производит на читателя сильное впечатление.
Твардовский не пишет о героизме погибшего солдата: он не шел в рукопашный бой, не кидался грудью на амбразуру. С того света солдат просто и страшно рассказывает, что произошло: «Я не слышал разрыва, / Я не видел той вспышки, —/ Точно в пропасть с обрыва —/ И ни дна, ни покрышки».
Солдат даже не почувствовал мига смерти — его просто не стало во мгновение ока, от человека ничего не осталось: «Ни петлички, ни лычки / С гимнастерки моей». Народная поговорка «ни дна, ни покрышки» оказывается страшной правдой, приобретает прямой смысл. Солдат не похоронен: гроба нет, могилы нет, потому что и хоронить нечего: человека разнесло в клочья. «На поминки даже мать не придет». Но человек не исчез, он растворился в природе, стал ее частью:
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме,
Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;
Он нигде — и во всем. Его, погибшего, волнует вопрос, который он обращает к живым: «Наш ли Ржев, наконец?» Иначе чем оправдать смерть, во имя чего гибнут люди? Убитый обращается к живым с призывом: «Вы должны были, братья,/ Устоять, как стена, / Ибо мертвых проклятье — / Эта кара страшна».
Желание выстоять, защитить родную землю во что бы то ни стало не оставляет и по ту сторону жизни. Погибший солдат не завидует живым, не укоряет их, что они остались целы. Он отдал свою жизнь за других, пусть другие живут за него: «Я вам жизнь завещаю, / Что я больше могу?» Это завещание солдата не просто жить, а жить достойно и хранить память о погибших, обращено ко всем, кто остался на этом свете, и в то же время к каждому из нас в отдельности. Всю оставшуюся жизнь Твардовский считал долгом выполнять это «завещание солдата».
Память уносит поэта и в далекие годы коллективизации, заставляет многое переосмыслить, пересмотреть, осудить прежде всего себя, напоминаете неисполненном долге (стихотворение «Памяти матери»).
В поэме «По праву памяти» память становится главным героем. Поэт пересматривает свою жизнь и историю страны, пишет о раскаянии, об опасности забвения, об историческом возмездии, об ответственности. Как ни горька память, она необходима людям. В главе «Сын за отца не отвечает» Твардовский пишет о преступном искажении человеческих понятий в годы коллективизации и сталинских репрессий: «То был отец, то вдруг он — враг». Поэт беспощадно судит себя: когда-то он сделал страшный выбор между родным отцом и «великой» идеей, сын «врага народа» служил этой идее. Перед глазами лирического героя встает отец-«кулак»: «Те руки, что своею волей —/ Ни разогнуть, ни сжать в кулак: / Отдельных не было мозолей —/ Сплошная —/ Подлинно — кулак!»
Двойное значение слова «кулак» разоблачает обвинение против отца, всю жизнь работавшего, да так, что рука стала одной сплошной мозолью.
Твардовский обращается памятью к тому, кто был властителем дум в стране, инициатором раскулачивания, организатором репрессий. «Вождь народов» изображен с помощью мотивов лермонтовского «Демона», это придает его образу одновременно демонический и иронический характер: «Он говорил: иди за мною,/ Оставь отца и мать свою,/ Все мимолетное, земное / Оставь — и будешь ты в раю».
И дальше разоблачается «рай», обнажается суть сталинизма: «И душу чувствами людскими / Не отягчай, себя щадя. / И лжесвидетельствуй во имя / И зверствуй именем вождя». Поэт призывает к покаянию, к переосмыслению идеалов, к трезвому взгляду на недавнюю историю страны, спорит с «молчальниками», призывает помнить тех, кто стал «лагерной пылью», не закрывать глаза на «неудобные», «неприятные» факты: «Одна неправда нам в убыток, / И только правда ко двору».
Тема памяти в творчестве Твардовского была близка всем неравнодушным людям — всем, кто хочет знать правду об истории своей страны, своей семьи, какой бы противоречивой и сложной она ни была.
«"Василий Теркин" Твардовского — поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль... и какой необыкновенный народный солдатский язык» (И.А. Бунин)
В годы войны Александр Трифонович Твардовский делал все, что требовалось для фронта, часто выступал в армейской
