— Больше, — усмехнулся Петя. — Лет десять, не меньше.
— Да ты что! — ахнул Паша. — А вообще-то… — Он принялся внимательно изучать разложенные перед ним карты. — Даже гадать не надо, и так ясно, что в этом плане перспективы у тебя просто обалденные.
— Вот именно этого-то я и не хочу, — вздохнул Петя. — Понимаешь? Думаешь, легко, когда вся эта очередь охотится за тобой? Ты уже не человек, а первый приз, подарок для чемпионки.
— Так ты что же, принципиальный женоненавистник?
— Пока нет, но все к тому идет.
— А если подумать? Неужели не найдется такая, которая бы тебе понравилась? Ну, хотя бы просто так, абстрактно?
— Абстрактно? То есть в идеале, значит? Хорошо, скажу. Но только ты учти, что таких в принципе не бывает! По крайней мере, я еще не встречал.
— Ладно, проехали, гони дальше.
— Ну, во-первых, надо, чтобы она не красилась. Терпеть не могу, когда с лица штукатурка сыплется! — Петя загнул первый палец.
— Это я согласен. Я тоже не люблю помаду слизывать, когда целуюсь, — авторитетно заявил Паша.
— Во-вторых, чтоб не курила! — подумав, изрек Петя и загнул второй палец.
— Согласен! С курящей целоваться — себя не уважать. Знаешь, как говорили древние? «Поцеловать курящую женщину — все равно что облизать пепельницу».
— Так это древние говорили? — усомнился Петя. — Ну, ладно, хорошо. В-третьих, чтобы пила поменьше. Я про алкоголь.
— И это в точку! — горячо поддержал Паша. — С пьющей целоваться — последнее дело! Все равно что… что…
— Что вылизать чужую бутылку, — нетерпеливо подсказал Петя. — Да что ты все — целоваться, целоваться! Как будто это самое главное!
— Конечно, главное! Хотя тебе пока рано про это знать, ты у нас не дорос еще… — попытался пошутить Паша, за что тут же был удостоен крепкого подзатыльника. — Ну ладно, это я так просто! Говори дальше.
— Записываешь? Зачем это еще? Ну, ладно, дело твое. На чем мы там остановились?
— В-четвертых, — напомнил Паша.
— Хорошо, в-четвертых. Чтоб не врала. Ненавижу, когда врут! — Петя зажал безымянный палец.
— Это ты в точку. Ну? А в-пятых?
— В-пятых, чтобы мне на шею не вешалась. И вообще парням. Терпеть не могу таких, которые сами себя предлагают!
— Да? А как же тогда Татьяна Ларина? Она же первая Онегину написала!
— Но это же Пушкин придумал, ему все можно. Хотя, если хочешь знать мое мнение, она тоже могла бы подождать, пока он сам на нее обратит внимание. Так что тут она была не права. Я так и в сочинении написал, а училка разозлилась почему-то. Перечеркала мне все, тройбан влепила.
— Ладно, проехали. Тройбан — еще не самое страшное в жизни. Дальше что? Это будет уже в-шестых. Да разожми ты этот кулак, боишься, что пальцев не хватит?
— А? Да, ты прав. В-шестых… Дай сообразить. Ага. Вот. Девчонка должна быть похожа на девчонку. Ну, то есть чтобы не бегала как лошадь с парнями, знаешь, есть такие, с ходу и не поймешь, какой у них пол.
— В футбол, что ли, чтоб не играла? — уточнил Паша.
— Ну да. У парней — мужские дела, а у девчонок должны быть свои, женские. Терпеть не могу, когда какая-нибудь фифа вылезет на площадку и все внимание на себя перетягивает. Научите меня, покажите, с какой стороны по мячику ножкой бить. Думает, никто не видит, что не игра ее интересует, а игроки! Не умеешь играть, так и сиди себе, фенечки плети, нечего игру портить.
— То есть ты хочешь, чтобы она не лезла играть в футбол, а плела фенечки, — сформулировал Паша. — Что у нас там дальше?
— Погоди, дай подумать…
— Ну, что-нибудь конкретное, про рост и размеры… — подсказал Паша. — Зена или Дюймовочка?
— Ни то ни то, — покачал головой Петя. — Ну, то есть чтобы не небоскреб или там не Эйфелева башня, а нормальный средний рост. И размеры нормальные, средние — что-нибудь вроде Курниковой или Бритни Спирс.
— Отлично! Это было в-седьмых и в-восьмых. Дальше?
— А не хватит? Я уже ничего больше не могу придумать! — взмолился Петя.
— Нет, не хватит, — твердо заявил Паша, глядя в сторону третьей верхней полки. — Для ровного счета надо, чтобы было десять.
— Ну, тогда ты за меня сам чего-нибудь придумай, — предложил Петя.
— Как я могу? — пожал плечами Паша. — Это же твоя идеальная девчонка, а не моя. Ну, подскажу только немного. Например, она должна быть красивая или как?
— Ну, не то чтобы фотомодель, но симпатичная! — кивнул Петя. — Записывай! Пункт девятый. Симпатичная. С крокодилом кому ж охота общаться.
— А с интеллектом? Тебе какая нужна — умная или не очень?
— Слишком умных не люблю. С ними сам себя идиотом чувствуешь. Но и дура не нужна!
— То есть чтобы вы с ней одного уровня были, да?
— Во-во! Записал?
— Записал. Все десять пунктов. Да, такой тебе, пожалуй, не найти, — перечитав, с сомнением покачал головой Паша.
— Вот и я про то же.
— Знаешь что! А давай пари?
— Пари? Какое?
— Что хотя бы одна из девчонок в лагере будет идеальной.
— Ну, ты и загнул! Чтобы в этом осином гнезде… А хотя ладно, давай пять. Хочешь попасть головой в петлю, дело твое! Мне-то что! Хоть какое-то развлечение… На что спорим?
— Если ты выиграешь, я исполняю любое твое желание. А если выиграю я — ты исполнишь мое! Идет?
— Идет! Заметано!
Глава 5
Пиковая дама
— О чем базар? — Ребята вломились в купе как раз тогда, когда приятелям нужно было разбить соединенные в споре руки.
— Мы тут поспорили насчет суеверий, — опередив Петю, быстро ответил Паша. — Я вот верю в приметы, а Зуев — нет.
— Но я не… — воспротивился было Петя, однако Паша с силой стукнул его кулаком в бок. — Да-да, насчет суеверий. Не верю я во всю эту ерунду, — поняв смысл удара, подтвердил Петя.
— Я предлагаю ему на спор вызвать Пиковую даму, — продолжал Паша.
— Пиковую — чего? — Петя во все глаза воззрился на приятеля. — Какую еще даму?
— Вот эту. — Паша выудил из колоды карту, бросил на стол, потом достал из кармана зеркало и две свечки. — Маркер есть у кого?
Один из парней вытащил из кармана черный маркер, протянул Паше.
Тот быстро нарисовал на зеркале значок пик и тянущуюся к нему слева снизу вверх лесенку. Прилепив жвачкой зеркальце к оконному стеклу, он взял затем два граненых стакана, поставил в них свечки, зажег и установил импровизированные подсвечники перед зеркальцем так, чтобы свечки отражались в нем. Между свечками он положил карту с изображением пиковой дамы.
Как раз в этот момент в вагоне погасили свет. В купе, где горели только ночники и свечки, стало страшновато и таинственно.
— Готовы? — шепнул Паша.
И парни, придвинувшись поближе друг к другу, выдохнули:
— Ага!
— Тогда внимательно глядите в зеркало на отражение свечек и мысленно повторяйте за мной. — Паша вздохнул поглубже, три раза взмахнул руками и глухим утробным голосом проурчал:
— Пиковая дама, приди!
При этом он бросил быстрый взгляд на верхнюю багажную полку, но никто из попутчиков не заметил этого — все сидели, напряженно уставившись на зеркало и мерцающие в нем огоньки свечек.
— Пиковая дама, приди! — повторил Паша во второй раз, чуть громче. Наверху что-то шевельнулось, и тогда Паша быстро выкрикнул в третий раз:
— Пиковая дама, приди!
И тут случилось нечто настолько невероятное, что никто и никогда не поверил рассказам присутствовавших на этом сумасшедшем спектакле мальчишек.
Откуда-то сверху, из-под самого потолка, послышался странный нечеловеческий голос. Вначале он был тихим, тонким, но постепенно становился все громче, заполняя собой все пространство купе.
— Я иду-у-у! — выло под потолком неведомое чудовище. — Я уже ту-у-ут!
Тираду завершил оглушительный, похожий на взрыв хлопок.
— А-а-а! — заорали парни, вцепляясь друг в друга. — А-а-а! — Толкаясь, они выскочили из купе и помчались по коридору.
— Она там! — кричали они выбегающим навстречу взрослым и школьникам. — Она там!
