Все мы мечтаем, говорилось в статье, о единственном и единственной. И всех нас захватывает легенда о том, что когда-то Бог разрубил человека пополам, и каждый ищет свою половинку. Но почему-то этот единственный и единственная чаще всего живут на одной и той же улице, или учатся на одном и том же курсе, или работают на одной и той же работе, или ходят на одну и ту же танцплощадку.
Что поразило в этом высказывании? То, что мы всегда избегаем смотреть в глаза реальности. Мы все время пытаемся сформировать какой-нибудь кусочек, хотя бы в себе, который давал бы нам возможность верить, что есть жизнь не механическая, а существующая по иным законам. В разных формах проявляется такая тенденция, такое стремление. Но как только обнаруживаем такой кусочек, тут же заполняем его теми же механизмами.
Почему? Да потому, что нет в жизни механизмов, которые бы создавали в нас желание быть единичным. Понятно, что, скажем, на биологическом уровне на сто человек приходится только 6 с доминированием исследовательского рефлекса. Но это внутренняя биологическая детерминация, то есть закрытая система, меньше зависящая от внешней среды. На уровне же психики мы очень зависим от социальной среды, мы – максимально открытая, зависящая система.
И вот здесь проявляется некая особенность: когда мы сталкиваемся с информацией, идущей из жизни, действительно по-другому организованной, мы подменяем зов стать одним, цельным, единственным на – стать Победителем. А в идеале – Победителем всех победителей, потому что тогда сохраняется "Мы". Я вроде бы и один, потому что всех победил, и в то же время мне не нужно разрушать механизм "Эго", механизм "Мы". Цитирую Кастанеду: первый враг человека знания – страх, второй враг человека знания – сила, могущество, отсутствие страха. То есть первый враг не дает человеку идти к духовному осуществлению, потому что он боится покинуть "Мы", а второй враг – сила – не дает человеку идти, потому что он легко меняет одиночество на Победителя. И вот в этой вилке – между страхом оказаться среди самых проигравших, пришедших к финишу последними, и желанием всех победить и прийти к финишу первым – и укладывается вся наша жизнь, точнее, ее механическая часть. Вместо уникальной любви, встречи двух половинок появляется … полюбила победителя, полюбил победительницу, слабая полюбила сильного и т.д. и т.п.
Получается кнопочность, механичность, предопределенность – последняя, пожалуй, оказывается даже решающей. Наша эмоциональная жизнь, наши чувства, то, что мы ими называем, так гибко приспосабливаются к этим механизмам, что и создают ощущение "моего", моей уникальности, потому что мое переживание самое "переживательное", независимо от того, положительное оно или отрицательное. Поэтому люди в одинаковой мере гордятся как своими страданиями, так и своими радостями… Это самый большой камень преткновения, потому что прорваться сквозь иллюзию, сквозь этот самообман, что я якобы существую как "Я", – значит прорваться через первый слой того, что мы привыкли называть чувствами и эмоциями.
Вы знаете, что в жизни бывают моменты, когда человек из одной эмоциональной системы уже выходит, а в другую еще не вошел. В этот период он кажется черствым, сухим, занудным, неинтересным. Испытание очень трудное, потому что пока не приблизится к другому уровню чувствования, более свободному от механизмов, он на сплошных минусах.
Тогда у него возникает следующая иллюзия – что он достиг. Потом он обнаруживает, что это тоже еще не то, что настоящие "чувствования" дальше… То есть наиболее трудной частью является переход от состояния к состоянию. Поэтому третий враг человека знания – усталость, депрессия, так как, идя по этому пути, он все время лишается механизмов. А лишаясь их, он должен постоянно вырабатывать в себе активное начало, которое сталкивается со все более сложными проблемами – и внешними, и внутренними.
Эти проблемы должны решаться своими, неизвестными заранее путями. И естественно, что на первом и на втором этапах, на начальных этапах все равно есть "Мы". Но это "Мы" организовано чуть-чуть иначе, и за счет привязанности к этой группе единомышленников постепенно идет вытеснение доминирования "Мы", появляется возможность построить свое "Я". Здесь тоже существует опасность – можно настолько уцепиться за это временное "Мы", что уже начинаются "измены", "предательства", " наказания" и т.д.
…Все псевдодуховные системы привлекают человека тем, что они сразу дают максимально однозначную ситуацию, как в будущем (максимально гарантированное будущее), так и в системе управления (четкая иерархическая система, сведенная к одному идеалу), так и в системе победитель – побежденный и т.п. Механизмы эти построены очень крепко, ведь их цель – производство человека.
По мере усложнеия машины, увеличения количество продукции, естественно и неизбежно увеличивается количество ошибок. Любой присутствующий здесь человек, мало-мальски разбирающийся в этих вопросах, знает: чем сложнее производство, тем больше вероятность ошибки, брака. Это еще один механизм жизни. Мы видим этот брак, он все время увеличивается, касается нас все ближе, что имеет на нас колоссально растущее воздействие. Ведь как раньше – скажем, какой-нибудь дебил был просто "божьим человеком", коров пас в деревне, такой себе деревенский дурачок; какой-нибудь шизофреник – юродивый или святомученик. Их было мало, и их приписывали к Богу или к демонам – какая разница? Сейчас же физическое, генетическое, психическое, социальное уродство окружает нас со всех сторон, дышит нам в лицо. То есть образ проигравшего в механизме управления становится все более страшным… А раз так, то напряжение, затрачиваемое на то, чтоб добежать и быть не последним, становится все более сильным. И это не только на производстве, нет – на работе это проявляется как раз меньше всего. Эти механизмы пронизывают нас насквозь, захватывают целиком, проявляются во всем – в самых интимных, как нам кажется, моментах нашей жизни.
Почему у нас дробное сознание, почему оно расколото на куски? Да потому, что мы все время пытаемся так его расколоть, чтоб не увидеть тотальности этого механизма, чтоб все время создавать себе возможность для иллюзий по поводу свободы своего существования, своих чувств. Если знания, рацио, интеллект нас все время движут ко все большему пониманию детерминированности, предопределенности, то эмоционально мы все больше пытаемся создать себе иллюзию, что этого нет… Но создавать ее все труднее и труднее. И вот происходит не только невротизация, но и, можно сказать, шизофренизация населения в глобальном масштабе. Эмоциональное упрощение, вычурность мышления, аутичность, все те признаки, которые обычно приписываются шизофреническим процессам, усиливаются. Потому что все труднее и труднее, все больше и больше надо разбивать свое восприятие на раздельные независимые области, чтоб сохранить этот маневр, эту иллюзию… Потому что "Мы" становится более и более противоречивым, все более и более дробным.
Одно из позитивных стремлений, противостоящих этому раздроблению, возникшее просто стихийно и чуть ли не одновременно во всем мире, – это рост национального самосознания, нахождение такого "Мы", которое не дробится… Не делится по определению, по сути своей. Это народ – литовцы, русские, армяне, немцы… Мы можем разбежаться по белу свету, но все равно долгое время, во многих поколениях останется и будет продолжаться ощущение этого "Мы" – народ.
Все остальное делится. Мы живем в таком мире, где ничего определенного уже почти не осталось – все делится. Единомышленники вдруг оказываются не единомышленниками, идея вдруг выворачивается наизнанку, а друзья оказываются врагами и т.д. У нас были такие времена, когда во имя социальной идеи родители и дети делились, семьи делились и делятся до сих пор. А вот эта штука не делится. И поэтому, естественно, в этом напряженном, все более шизофренизируемом мире это, конечно, одно из реальных и естественных, органических стремлений человека и человечества сохранить себя психологически здоровым. Распадение "Мы" – распадение одного из основных механизмов жизни – может привести нас и к полному самоуничтожению. И вся надежда, вся политика, вся устремленность сейчас в том, чтобы создать "мета Мы" – создать "Мы", соразмерное всему человечеству, и сделать его реальным.
