истории человечества».
Еще одна новость, подумала Мурли.
— И вот о чем я хочу попросить вас, — торжественно произнес господин Смит. — Не согласитесь ли вы стать Председателем нашего Общества Друзей Животных?
— Хм, — буркнул господин Эллемейт. — Почему вы просите об этом меня?
— Вы самый известный человек в городе, — сказал господин Смит. — И вас все любят. К тому же все хорошо знают, что вы друг животных. У вас ведь наверняка есть кошка?
— У меня собака, — возразил господин Эллемейт. — По имени Марс.
Мурли так сильно задрожала в своем углу, что вокруг нее затряслись растения. Марс! Тот самый пес, который дважды загонял ее на дерево!
— Хм, — опять буркнул господин Эллемейт. — Безусловно, я с превеликой охотой… но вы же знаете, как я занят. Я и без того член стольких обществ и стольких комитетов.
— Это вас не обременит. От вас ничего не потребуется. Просто нам нужно ваше имя. Ведь все вам так доверяют.
Заложив руки за спину, господин Эллемейт прошелся по залу. Он остановился в углу с растениями, рассеянно поглядел на золотых рыбок, затем скользнул взглядом по вьюнам.
Он видит меня, сжалась от страха Мурли.
Но он лишь сорвал сухой листик с герани и сказал:
— Ладно, так и быть.
— Чудесно, чудесно! — воскликнул господин Смит. — Благодарю вас. Скоро мы дадим вам знать о себе. А теперь я должен вернуться на праздник.
Они вышли из зала, и Мурли перевела дух.
Она выбралась из укрытия и обнаружила на подоконнике огромного черного кота. Это был гостиничный кот Люкс.
— Между прочим, ты находишься в запретном зале, — заметил кот. — Мне лично сюда входить запрещено. Из-за этих дурацких золотых рыбок. Видала, какие толстые?
— Я чуть было одну не поймала, — вздохнула Мурли. — Мне пора возвращаться в зал ко всем этим людям… знал бы ты, как я их боюсь!
— Твой хозяин ищет тебя. Вон там, на террасе. Если ты вылезешь в окно, тебе не понадобится проходить через них.
Одним прыжком Мурли перемахнула через подоконник и, помахав на прощание коту, направилась к террасе, где одиноко слонялся Тиббе.
— Юффрау Мурли, — начал он строгим голосом.
— А у меня для вас новости, — нежно мурлыкнула она и пересказала ему все, что ей удалось услышать. Тиббе благодарно кивнул ей.
Но когда они вернулись домой, он снова заладил свое:
— Мне кажется, с этим нужно что-то делать… с вашими кошачьими замашками… и кошачьим поведением…
— А что мне нужно делать?
— Я отвезу вас к доктору.
— Только не это! — воскликнула Мурли. — Доктора делают уколы.
— Я имею в виду не обычного доктора.
— А какого? Ветеринара?
— Нет, я отведу вас к беседующему доктору. Есть такие доктора, с которыми можно побеседовать о своих трудностях.
— У меня нет никаких трудностей, — пожала плечами Мурли.
— Зато у меня есть, — нахмурился Тиббе.
— Тогда идите сами к беседующему доктору.
— Мои трудности связаны с вами, юффрау Мурли. С вашими дикими манерами. Сегодня на приеме все так хорошо началось. Вы вели себя просто замечательно до тех пор, пока вам не вздумалось ударить по ключику ла… я имею в виду — рукой. Секретарши так не поступают.
На следующий день Мурли сидела в кабинете доктора Схюлда.
— Не разрешите ли поинтересоваться вашим именем? — спросил доктор.
— Юффрау Мурли.
— Это ваша фамилия? Или имя?
— Это моя кличка, — пояснила Мурли.
— А как ваша фамилия?
Она долго молчала, разглядывая ползавшую по окну муху.
— Мне кажется, у меня ее нет.
— Как звали вашего отца?
— Рыжий Плут.
— Так и запишем, — доктор вывел на карточке «Юффрау М. Рыжеплут». — На что вы жалуетесь?
— Жалуюсь? — переспросила Мурли. — Я ни на что не жалуюсь.
— Но вы же хотели со мной посоветоваться. Что послужило тому причиной?
— Мой хозяин считает, что во мне слишком много кошкиного.
— Какого?
— Ну кошачьего. И его становится во мне с каждым днем все больше и больше.
— Вероятно, он имеет в виду, что в вас есть что-то от кошки?
— Именно так, — подтвердила Мурли.
— Вот оно что, — нахмурился доктор. — Давайте начнем сначала. Расскажите о ваших родителях. Чем занимался ваш отец?
— Бродяжничал, — ответила Мурли. — Я никогда его не видела. Мне нечего о нем сказать.
— А ваша мать?
— Моя мать была полосатой.
— Как-как?
Доктор взглянул на нее поверх очков.
— Она была полосатой. Ее нет в живых. Она погибла под колесами автомобиля.
— Какой ужас, — пробормотал доктор.
— Да, ее ослепил свет фар, и она попала под грузовик с прицепом. Но это было уже давно.
— Так-так, пойдем дальше. Братья и сестры?
— Нас было пятеро.
— И вы старшая?
— Мы все ровесники.
— Значит, пятнашки? Такое не часто случается.
— Да, — кивнула Мурли. — Мы родились один за другим. Троих раздали по знакомым, когда им исполнилось по два месяца. А меня с сестрой оставили. Мы показались хозяйке самыми симпатичными.
Она мечтательно улыбнулась при этом воспоминании, и в наступившей тишине доктор явственно услышал ее мурлыканье. Мурлыкала она вполне дружелюбно. Сам доктор очень любил кошек, у него была кошка Аннелизе, обитавшая обычно наверху в жилых комнатах.
— Хозяйка? — переспросил доктор. — Вы имеете в виду вашу мать?
— Нет, — ответила Мурли. — Я имею в виду хозяйку. Она говорила, что у меня самый красивый хвостик.
— Ага-ага, — закивал доктор. — А когда вы его потеряли?
— Что потеряла?
— Этот самый хвостик.
Мурли задумчиво взглянула на него; в этот миг она так была похожа на кошку, что доктор вдруг подумал: «А может, хвостик до сих пор на месте? Наверное, она его спрятала под юбкой».
— Я что-то съела на помойке, — сказала Мурли. — Возле института. После этого все и случилось. Но по сей день у меня сохранились разные кошачьи свойства. Я могу мурлыкать и шипеть. И залезаю на дерево, когда вижу
