на месте. Сквозь ветви он видел, как она сидит на крыльце. Заваливавшийся набок спиральный дом возвышался позади неё. Спиральное кресло качалось вперёд-назад, вперёд-назад. Газета трепетала и трепетала на ветру, лёжа у старухи на коленях.
Она сразу увидела их, как будто ждала. И помахала.
А затем встала и жестом позвала их к себе.
– Думаешь, мы должны пойти туда? – спросила Фэйт уголком рта.
Вундер прекрасно помнил, что говорил раньше. Что не было смысла с ней разговаривать. Что это просто старушка. Что бы она ни сказала, это ничего не исправит.
Но также он думал о том, что сказала Фэйт. Он думал о тьме, окутывавшей его дом, о тьме внутри него самого. И задавался вопросом: а вдруг она права насчёт чудес, прячущихся там? Может, неслучайно у него всё ещё было так много вопросов. Может, неслучайно он всё ещё приходил сюда день за днём.
Так что, глядя на ведьму, подзывавшую их взмахом руки, он вдруг произнёс:
– Может быть. Наверное. То есть конечно. Конечно, должны. Чтобы спросить её о мемориале. Но только об этом. И больше ни о чём.
Фэйт натянула капюшон на голову. Он слышал, как она заматывается в мантию, чёрная ткань шуршала, окутывая её коконом.
– Хорошо, – глухо сказала она из-под слоя бархата. – Но следуй моим указаниям. Ты ничего не знаешь о ведьмах. А я знаю.
– Она не ведьма, – сказал Вундер.
– Слушай, Вунди, – сказала Фэйт. – Ты эксперт по чудесам. Когда кто-нибудь превратит воду в вино, тогда я спрошу твоего мнения. Но адепт сверхъестественного – я. Когда загадочная древняя женщина в балахоне призывает детей в свой дом, ты должен прислушиваться ко мне. А теперь пошли.
Годами Вундер ходил мимо Портал-Хауса в школу и обратно. Годами глядел он сквозь лозы, ветви и бромелии на его башенки и окна. Годами наблюдал за спиралями.
Но за всё это время он ни разу не поднялся на крыльцо Портал-Хауса. Ни разу не дотронулся до дерева. Ни разу не заглянул в окна. Ему всегда казалось, что это место, покой которого нельзя нарушать. Священное место.
Впервые подойдя поближе, он обнаружил, что дерево, из которого построен дом, не было гладким, как казалось издалека. Дерево было плохо обработано, кое-где торчали щепки, кора облезала.
И ведьма вблизи тоже оказалась такой же ветхой. У неё было больше морщин, чем Вундер когда-либо видел. Её кожа походила на бумажный пакет, который свернули в шарик, а потом развернули и натянули ей на голову. Волосы её, однако, были длинные, густые и идеально чёрные.
Когда они поднялись по ступенькам, Вундер встретился глазами с ведьмой. Её глаза были такими тёмными, что он даже не видел зрачков, и они ему кого-то напомнили. Он отвёл взгляд, снова посмотрев на дом.
– Портальное дерево, – сказала ведьма. Её голос звучал хрипло и очень тихо. Как будто издалека.
– Что?
– Дом, – она указала себе за спину. – Он построен из древесины Арбор Лиминис. Портального дерева.
Она не отрывала взгляда от него, но Вундер сосредоточился на доме. Он проследил за изгибом ближайшей к нему спирали. Это был идеальный-идеальный круг.
– Я однажды видел, как они крутятся, – сказал он.
Стоявшая рядом Фэйт накинула капюшон на голову и шокированно повернулась к нему.
Ведьма медленно кивнула.
– Иногда может так казаться, – сказала она. А затем улыбнулась: – Входи. Входи и выпей со мной чаю, Вундер.
Фэйт взвизгнула от страха.
– Ты тоже, Фэйт, – сказала ведьма, и Фэйт снова взвизгнула. – Я ещё никого не приглашала в гости в этот дом. Но мне очень хотелось принять гостей.
– Чай? – спросил Вундер. – Может быть. Наверное. Конечно. Конечно, мы можем выпить с вами чаю.
Как только ведьма отвернулась, Фэйт наклонилась к нему.
– Она знает наши имена! – шепнула она. – Ничего не ешь и не пей. Именно так ведьмы заманивают невинных детей. И ты никогда не рассказывал мне о спиралях!
Дверь распахнулась. Ведьма вошла внутрь. Фэйт схватила Вундера за руку, и Вундер не стал противиться. Они вместе вошли в дом.
Как только Вундер переступил через порог, его каменное сердце – сердце, которое едва ли согрелось после смерти его сестры – затрепетало. Оно задрожало.
Вундер обхватил себя той рукой, за которую не держалась Фэйт. Обнял себя.
Они стояли в длинном, тускло освещённом коридоре. По обе его стороны были двери с потускневшими ручками и замочными скважинами. Даже здесь, в доме, на дереве были спирали. На полу, на стенах, на потолке – на всех видимых поверхностях. Это создавало оптическую иллюзию и кружило голову, и Вундер побоялся споткнуться, если пойдёт слишком быстро.
– В мире осталось не так уж много Портальных деревьев, – сказала ведьма. Она грациозно шла по коридору гораздо более лёгкой походкой, чем Вундер ожидал от дамы её возраста. Похоже, спирали ей не мешали. – И ещё меньше домов, построенных из них. Дома, разумеется, лишь временное пристанище. Но деревья – деревья могут жить вечно. Они очень глубоко уходят корнями в землю и очень высоко простирают свои ветви.
– Они волшебные? – спросила Фэйт. Её голос звучал пронзительно. – Что они делают? Вы волшебница? Что вы делаете?
– Волшебство? Не знаю, как насчёт волшебства, – ведьма издала короткий горловой звук, который мог быть смешком. – Но эти деревья и впрямь особенные. Да-да-да, совершенно особенные. Они росли по всему миру на протяжении всей истории. Здесь, в Бранч-Хилле, тоже росло одно. Но больше не растёт. Их становится всё меньше и меньше. Большинство из нас позабыло о них.
– Я больше нигде не видел такой древесины, – сказал Вундер. Он перестал обнимать себя, чтобы освободить руку и провести пальцами по спиралям на стене.
– Ближайшее находится не так уж близко, – ответила ведьма. – Я считаю, что в каждом городе должно быть своё Портальное дерево. Но, разумеется, это не от меня зависит.
– А от кого? – спросила Фэйт. – От верховной жрицы вашего ковена [14]?
Ведьма не ответила, но снова издала нечто похожее на смешок.
Коридор заканчивался большой гостиной. Всё в комнате было покрыто толстым слоем пыли. Там было чёрное пианино и камин, покрытый чёрной копотью. Стены были увешаны полками, но сами полки были пусты.
Вундеру хотелось задать тысячу вопросов. Ему хотелось спросить, жил ли кто-то здесь раньше и почему спирали крутились. Ему хотелось спросить, откуда она здесь появилась, действительно ли её звали Милагрос и правда ли она заказала мемориал. Но мысли сменялись так быстро, а сердце трепетало так отчаянно, что он сумел выдавить лишь:
– Вы только что переехали?
– А, да-да-да, – сказала
