подарил ей свой платок, сообщив, что однажды он ей понадобится. Много лет спустя, когда Святого Жерара уже не было в живых, у женщины возникли осложнения при родах. В страхе за свою жизнь и за жизнь ребёнка она вспомнила о платке Святого Жерара. Как только его ей принесли, её боли прекратились, и она родила здорового ребёнка.
Святой Жерар был покровителем беременных женщин. И покровителем чадорождения.
– Давайте сюда это письмо! – служитель наконец добрался до стула. Он протянул руку.
Вундер оторвал взгляд от Святого Жерара.
– Оно не для вас, – сказала Фэйт. – Оно для Сильвестра.
– Это я Сильвестр, знаете ли, – ответил служитель. – А Флоренс была моей женой. Но она умерла.
Фэйт вскрикнула. Вундер покачал головой.
– Этого не может быть, – сказал он. Служитель ничего не ответил. – Этого не может быть! – повторил он громче.
Служитель сердито поглядел на него.
– Может. Она умерла.
Вундер понимал, что служитель вряд ли ошибается по поводу смерти собственной жены. Но всё же открыл рюкзак и вынул из него Чудеса. Он открыл дневник на страничке с Происшествием № 603 и кинул его через стол.
– Она исцелилась, – сказал он.
На маленькую комнату опустилась тишина, пока служитель снимал свои очки в толстой чёрной оправе и надевал маленькие золотые очки для чтения. Он изучил страничку. Он изучал её долго, дольше, чем было необходимо, чтобы прочесть эту короткую запись.
– Что это? – наконец спросил он.
– Она исцелилась, – настаивал Вундер. Это прозвучало как обвинение.
– Это было чудо, – добавила Фэйт. И Вундер обнаружил, что кивает, как будто соглашаясь с ней.
Служитель не ответил. Возможно, он не расслышал. Он всё ещё неотрывно глядел в Чудеса.
– Ты это сделал? – спросил он.
Вундер кивнул.
– Я… раньше я был чудологом. – Служитель посмотрел на него, растерянно подняв свои кустистые брови. – Я собирал чудеса.
Служитель снова вернулся к дневнику, переворачивая странички одну за другой, ненадолго останавливаясь на каждой записи.
– Ей полегчало, знаете ли, – сказал он. – Почти целый год болей не было. И она помнила больше вещей, узнавала меня. Врачи никогда не видели ничего подобного. На самом деле я ни разу об этом не думал… – Он снял очки и поднял голову, переводя взгляд с Вундера на Фэйт и обратно. – Я проводил похороны твоей сестры, – сказал он, указывая на Вундера.
– Да, – подтвердил Вундер.
Теперь служитель указывал на Фэйт.
– А что насчёт тебя?
– У меня умер дедушка, – сказала Фэйт. – Но вы не проводили похороны никого из моей семьи. Мы не ходим в эту церковь. И даже если бы ходили, я бы не захотела, чтобы вы это делали. Вы совершенно не умеете утешать.
Хотя это было правдой, Вундер считал, что сейчас было неподходящее время поднимать эту тему.
Но служитель согласно кивнул.
– Ты права, знаешь ли! – воскликнул он. – Но, думаю, когда-то я умел утешать. Пока Флоренс была жива. Но теперь… – он показал пустые руки, словно желая объяснить, что теперь ему нечего дать другим.
– Тогда зачем вы это делаете? – спросила Фэйт.
– Я стал заниматься этим, – сказал служитель, – когда вышел на пенсию. Мне хотелось делать что-то полезное, а Церковь нуждалась во мне. Трудно утешать скорбящих, потерявших близких. Но я делал всё от меня зависящее. А потом Флоренс не стало. В последнее время я мало занимаюсь служением утешения. И никогда не хожу на кладбище, знаете ли, если только не нужно провести похороны.
Вундер вспомнил о кладбище, всегда безлюдном, всегда безмолвном.
– Но почему? – спросил он.
– Она не на кладбище, знаете ли, – сказал служитель. – И я знаю, что так и должно быть: знаю, что она в лучшем мире. Хотя мне бы хотелось… – он умолк и, оглянувшись, посмотрел на изображение святого с виноватым выражением лица, – …мне бы хотелось, чтобы она тоже была здесь. Мне бы хотелось, чтобы они все были здесь.
Впервые за всю беседу Вундер почувствовал, что служителю, возможно, есть что ему предложить. Он бросил взгляд вбок и увидел, что Фэйт подалась вперёд на своём стуле. Может, ведьма хотела, чтобы они поговорили со служителем именно об этом. Может, Фэйт была права. Произошли мрачные, ужасные вещи – умерла его сестра, и Флоренс умерла, – но может быть, служитель знал, как найти чудо во тьме.
– Вам когда-нибудь казалось, – медленно, робко произнёс Вундер, – что, может быть, так и есть? Что она может вернуться назад?
А затем затаил дыхание.
Но служитель тут же покачал головой, и ореол седых волос вторил его ответу: нет-нет-нет.
– Нет, – сказал он. – Мне кажется, что она далеко: очень-очень далеко… – Он снова обратился к Чудесам, ещё раз перечитывая Происшествие № 603. – Иногда мне кажется, что все очень далеко, знаете ли. Как будто я единственный человек на земле.
Вундер снова задышал. Фэйт откинулась на стуле. Комнату окутала тишина.
Затем Вундер сделал то, чего ещё никогда не делал. Он схватил Чудеса и очень-очень аккуратно вырвал страничку с Происшествием № 603.
– Чтобы вы помнили о том, что чудо тоже было, – сказал он. – И вот ваше письмо, – и протянул и то и другое служителю.
Служитель аккуратно, с благоговением положил страничку из Чудес на середину письменного стола. А затем вскрыл конверт серебряным канцелярским ножом.
Листочек, который он вынул, выглядел таким же старым, как и сам конверт. Когда он его развернул, листочек начал просвечивать, и Вундер увидел, что слова на нём были написаны тем же почерком, что и имя на конверте. Однако он не смог прочесть, что там написано.
Служитель снова надел свои золотые очки. Вундер наблюдал за тем, как его глаза пробежали сверху вниз по всей страничке, а затем снова вернулись наверх. Прочтя письмо дважды, служитель прокричал:
– Кто вам это дал?
– Женщина из Портал-Хауса.
– Портал-Хауса? – Служитель снял свои золотые очки и протёр глаза. – Вы читали это письмо? – спросил он.
– Нет, – сказала Фэйт. – Оно было адресовано не нам. Но мы тоже скоро должны получить такие.
– И мы знаем, что это приглашение, – сказал Вундер.
Служитель несколько раз кивнул.
– Да, но приглашение куда? – спросил он. Он выглядел очень старым и очень-очень уставшим. – Полагаю, скоро узнаем.
Он произнёс это тише, чем когда-либо.
На следующий день Вундер не пошёл мимо кладбища. Он не хотел ходить в лес. Доставив письмо, он не получил ответ, на который надеялся. Служитель утешения – даже учитывая его положение в церкви – казался не менее сердитым и растерянным, чем Вундер. У служителя не было ответов.
Но вопросы Вундера никуда не делись. Они звучали в его голове даже громче обычного.
