и ты это знаешь! Когда моя мама болела, ты всегда говорил со мной о ней, Вундер. Но я… ты ведь знаешь, что я часто нервничаю. Я не знал, что сказать. Прости меня.
– Я знаю, Дейви, – сказал Вундер. – И ты меня тоже прости! – Когда он сказал это, ему показалось, что в спортзале стало чуточку светлее. Он оглянулся вокруг. – А где Томаз? Я его не видел.
Дейви пожал плечами.
– Томаз больше со мной не общается. Ты знал, что он собрал футбольную команду? Теперь у него много новых друзей.
– О, – сказал Вундер. – Ну, думаю, мы догадывались, что это когда-то произойдёт.
Они направились к столу с закусками. Там завуч Джефферсон разливал пунш с плавающими в нём глазными яблоками. Он нарядился вампиром: помимо прочего на нём был длинный красный плащ.
– Замечательный костюм мумии, мисс Ли! – окликнул он Фэйт.
– Замечательный плащ – не мантия, мистер Джефферсон, – сказала Фэйт. – Но я не мумия. Я ведьма.
Дейви схватил бумажную тарелку с изображённым на ней скелетом и, раскрыв рот, вытаращился на Фэйт, словно впервые её видел.
– Ведьма? Ведьма из Портал-Хауса?
Фэйт самодовольно улыбнулась Вундеру.
– Видишь? Все считают её ведьмой.
– Что вы двое там делали? – У Дейви дрожал голос. – У меня всегда шли мурашки по всему телу от этого места – ещё до того, как она там появилась. А потом она начала спрашивать о Вундере…
– Спрашивать обо мне? – растерянно проговорил Вундер.
– Я пытался тебе рассказать: я доставляю ей газеты. Она всегда сидит на крыльце. Я стараюсь приходить всё раньше и раньше, чтобы не встречаться с ней. Сегодня я пришёл в пять утра, но она уже сидела там! В смысле, было ещё темно… и вообще!
– Ближе к делу, Дэвид, – сказала Фэйт.
– Она… она спрашивала про Вундера, – сказал Дейви. – В тот день, когда некролог… когда про твою сестру написали в газете, Вундер. Она спросила меня, дружу ли я с тобой и веришь ли ты в чудеса. А потом попросила меня отнести конверт в городскую ратушу. Я не знаю, что в нём было.
– Для мемориала! – вскричала Фэйт.
Вундер пытался понять, что говорит ему Дейви, но вокруг сновали привидения, ангелы, демоны и гоблины, и было слишком шумно… к тому же в зале снова потемнело.
– Ты доставляешь ей газеты? – спросил он. – С каких пор?
– Пару недель, – сказал Дейви.
– Когда именно ты начал это делать? – потребовала ответа Фэйт.
Дейви стало неуютно.
– На следующий день после… после того, как сестра Вундера… после того как она… умерла.
– Она появилась на следующий день после смерти сестры Вунди? – прокричала Фэйт.
– Думаю… думаю, да, – смущённо проговорил Дейви. – По крайней мере, в тот день я впервые доставил ей газету. И с тех пор я доставил для неё миллион писем. И посмотрите, – он вынул конверт из кармана своих серых треников, – когда сегодня утром я принёс ей газету, она дала мне это. Оно для моей мамы.
Это был конверт кремового цвета с чёрной восковой печатью. И надписью сзади: Табита Баум.
Вот уже много недель Вундер и Фэйт доставляли письма, но не знали, что в них написано. Они ждали своих писем. Вундер боялся узнать, что было внутри, боялся разгадать эту тайну. Похоже, Фэйт чувствовала то же самое, потому что не давила на него. Но информация, полученная от Дейви, видимо, переполнила её чашу терпения.
– Открой его! – прокричала она.
Дейви так напугался, что повалился на стол с пуншем и закусками. Его костюм из мусорного мешка с бумагой зашуршал и помялся. Фэйт выхватила у него конверт.
– Оно для моей мамы! – запротестовал Дейви, опрокидывая миску с чипсами в попытке выпрямиться. Но Фэйт уже вскрыла конверт.
Внутри оказался листок всё той же потёртой бумаги, сложенный втрое, который получали все остальные. Когда Фэйт развернула листок, Вундер и Дейви склонились над ним. Там всё тем же размашистым почерком, чёрными чернилами были написаны следующие слова:
Сейчас я расскажу вам о чуде! Не все мы умрем, но все изменимся.
И ниже:
Приходите на самую высокую точку кладбища Бранч-Хилла на рассвете второго ноября. В этом месте поминовения и любви мы все станем свидетелями чуда, и мы все изменимся. Вместе.
– На кладбище? – спросил Дейви. – Как это связано с моей мамой?
Вундер покачал головой, не сводя глаз с письма.
– Я не знаю, – сказал он. – Полагаю, потому что она – чудо.
– Чудо? Ты имеешь в виду рак? Но почему…
– Хватит гадать! – Фэйт бросила через плечо обрывок белой бумаги. – Мы идём к ведьме. Сейчас же!
По ночам лес выглядел совершенно иначе. Днём ветви будто бы тянулись к солнцу. Ночью же они словно нависали над тропой, готовые схватить тебя своими деревянными пальцами. Днём немногочисленные листочки, оставшиеся на деревьях, походили на маленькие коричневые ручки, нежно машущие и шепчущие свои шелестящие приветы ветерку. Ночью же они были чёрными и всё ещё шептали, но уже мрачно, предостерегающе. А испанский мох, который днём танцевал, ночью болтал паучьими ножками, манил к себе, словно ведьма пальцем.
Фэйт и Вундер не разговаривали, торопливо идя по тропе, а вот Дейви от ужаса без умолку болтал писклявым голосом.
– Я не уверен в этом, слышите? – снова и снова повторял он. – Я совсем в этом не уверен.
Вундер тоже не был в этом уверен, но он понимал, что ничего другого им не оставалось. Больше он не мог этого откладывать. Пришло время задать вопросы, которые у него накопились. Их нужно было задать уже много недель назад, но он боялся. Боялся ответов.
При виде дома, возвышающегося над высоченным вечнозелёным дубом и почти голыми деревьями в белом, как кость, свете луны, у Вундера пошёл мороз по коже. Чем ближе они подходили, тем выше и выше возвышался над ними дом, выставляя напоказ острые углы и причудливые изгибы.
Свет внутри не горел. Дом был окутан тенью.
Но ведьма сидела на крыльце. Было уже темно, очень темно, но она сидела там. Она раскачивалась в кресле, а её белые одежды были единственным светлым пятном во всей этой черноте.
– Я не ждала вас сегодня, – сказала она голосом, доносившимся будто издалека. – Вы пришли за своими письмами?
Вундер стоял у ступенек, ведущих на крыльцо. Друзья были рядом: Фэйт с одной стороны, а Дейви с другой. Вундер покачал головой.
– Мы прочли то, что было адресовано миссис Баум, – ответил он. – Что случится
