Каменные глаза - Остин Бейли

Я с треском провалился.

Я очнулся на полу дома Аттикуса. Рон сидел в мягком кресле. Кровавый камень, превратившийся в полупрозрачную сферу размером с баскетбольный мяч, лежал у него на коленях. Тесса со сверкающим серебряным кодексом на шее подавала ему обед на серебряном чайном подносе Аттикуса.

Я поднялся.

– Сэндвич? – спросил Рон, протягивая мне треугольник хлеба.

– Нет, спасибо.

– Уверен? Для тебя это последний шанс поесть.

Я сунул руки в карманы.

– Как пожелаешь.

– Что будем делать? – уточнил я.

– Мы доказали, что я не могу управлять тобой, когда ты ведёшь себя как Фейтер, – ответил Рон и вежливо кивнул. – Мы также доказали, что тебе не справиться с моей волей и силой в состоянии чистой магии, поэтому мы знаем, что ты не можешь сбежать из моей мысленной ячейки.

Он замолчал и задумался.

– Думаю, я лишу тебя силы. – Рон поднял похожую на когтистую лапу руку и взмахнул ею в мою сторону. Из его пальцев вырвались лучи света и разорвали плащ в клочья. Он снова взмахнул рукой и сорвал их с меня. У меня было такое чувство, будто меня пронзили пятьдесят раскалённых ножей. Я ощутил каждую точку, где магия прикоснулась к моей душе, и почувствовал, как каждая дверь, лишь недавно открытая, захлопнулась.

Я упал на четвереньки, хватая воздух ртом. Боль была невыносимой, но помимо этого я чувствовал себя… каким-то не таким. Сломанным. Как будто какая-то часть моей души вдруг упала замертво.

– Ну вот, – сказал Рон. – Это даст тебе некоторое… представление. Конечно, я могу вернуть тебе силу. И уверяю тебя, это единственный способ получить её обратно. Но я не сделаю этого, пока ты не дашь мне несколько обещаний. Уверен, ты знаешь, каких именно. Для магов существуют особые способы дать обещания, которые они не смогут нарушить. Связывающие соглашения. Они нам вполне подойдут, когда наступит время. Ты можешь дать мне власть, а я освобожу тебя, чтобы ты мог жить, как все, в моём царстве, если только будешь вести себя хорошо. Конечно, подобные соглашения нельзя заключить насильно. Ты должен сделать это по доброй воле. Поэтому лишь от тебя зависит, когда закончится твоё заточение.

– Моё заточение? – переспросил я.

– Конечно. Старейшее средство убеждения. Посадите тигра в яму, не давайте ему еды, и вскоре он превратится в голодного котёнка. Он сделает всё, чего вы пожелаете.

– Я никогда не сделаю того, что ты пожелаешь, – возразил я.

Рон пожал плечами.

– Увидим.

Он нарисовал в воздухе круг, и в полу гостиной открылась дыра. Внизу оказалась длинная шахта с земляными стенами, уходящая куда-то вглубь.

– Знаешь, ты очень сильно проголодаешься, – продолжал Рон. – Но не умрёшь. Я этого не допущу. Я ведь здесь бог, помнишь? Тебя будет мучить жажда. И одиночество, хотя кто знает, какие мрачные существа могут возникнуть из моего воображения посреди ночи, чтобы поиграть с тобой? Тесса, посади своего друга в яму.

Тесса одарила меня зловещей улыбкой, лишённой привычного тепла.

– Говорят, в стенах есть черви. Если немного покопать. Мы не хотим, чтобы ты слишком проголодался.

И она столкнула меня вниз.

* * *

Моя темница – яма три на пять футов и тридцать футов в высоту. В ней нет света. Нет звуков. Нет еды и воды. Я страдаю от голода и жажды, но смерть не приходит. И мои вопли бесполезны. Тут нет еды, кроме червей, о которых говорила Тесса.

Она была права насчёт них. Иногда приходится копать, а иногда они вылезают, чтобы подышать воздухом и немного посидеть на земляной стенке – спелые плоды, ждущие, чтобы их сорвали и съели. Они такие большие, что иногда я опасаюсь, что, если не съем их, они могут съесть меня. У них не такой уж и плохой вкус, если не думать о том, что это там такое хрустит.

Мои друзья исчезли. Мертвы, потеряны или порабощены. Мой плащ забрали. Круга Восьми больше нет, хотя я надеюсь, что Аттикус, Хоук и Браккус выжили. У меня больше нет цели, кроме удовлетворения капризов маньяка. Кажется, я провалил своё испытание, как и мой предшественник. Я могу думать лишь о том, что он знал, что не справился, и увидел в будущем наследника.

У меня нет таких видений. Моё поражение завершилось не обещанием искупления, а холодной и одинокой тишиной. Я не связан. Точки души на моём теле никак не охраняются. Да это и не нужно. Рон не хуже меня знает, что, сорвав с меня плащ, он причинил вред и мне. Лишил меня чего-то важного. Того, что я уже не могу вернуть. Того, без чего моя магия не существует.

Клянусь, я не вёл себя как ребёнок. Я пытался. Я старался нащупать мысленную ячейку. Но её больше нет. Я даже не могу создать рыбу и отрастить бороду. И уж точно не могу подпрыгнуть на тридцать футов и вызвать молнию. Возможно, когда-нибудь моему тюремщику наскучит ждать. Он вытащит меня из ямы и снова облачит в плащ. Скорее всего, после стольких лет в этом месте, после пары десятилетий червей и воды в тишине и грязи, я лишусь остатков воли и не смогу сопротивляться ему. Если плащ снова начнёт работать, он получит желаемое, и всё будет кончено. Я с ужасом жду кошмаров, которые он обещал на меня наслать.

Моя темница – яма три на пять футов и тридцать футов в высоту. В ней нет света. Нет звуков. Нет еды и питьевой воды.

В ней нет надежды.

– И что теперь?

Голос Дрейка пронзил ночную тишину, и его услышали лишь далёкие звёзды, поющие сверчки и три его спутника. Аттикус, Финниган и Реллик сгрудились у маленького костра, в котором трещали ветки. Это было всё, что осталось от Круга Восьми. Группы магов, объединённых одной целью. Мир изменился за один день. Повсюду