спросил бы, скоро ли они приедут, потому что его желудок находится в крайне плачевном состоянии, но всё, что он сумел из себя выдавить, это: «Буэ!»
Затем лодка дяди Эвана повернула, и его взору открылась вторая половина острова.
– Ты только посмотри на это! – Милтон вскочил на ноги и прижал к глазам свой неоново-зелёный бинокль, совершенно забыв о проблемах с желудком.
– Эй… Милтон… сядь! – закричал дядя Эван, когда лодка стала раскачиваться из стороны в сторону.
Но Милтон не стал садиться. Он стоял, удерживая равновесие, вытянув руку навстречу пропитанному солью и согретому солнцем южно-атлантическому ветру.
Перед ними открылся вид на бухту, изогнутую в форме полумесяца, с зубчатыми скалами, выступающими из блестящей бирюзовой воды. Там были полоса песчаного пляжа, дюны, покрытые морской травой, и три домика с соломенными крышами. Ниже домиков имелись пальмовые джунгли, густые, зелёные – о таких мечтает любой исследователь, – а небо вокруг было залито лучами закатного солнца.
Это словно была сцена из Острова Дебрей, только в идеальном цвете и без пикселей.
Или словно то, о чём мечтал Милтон во время Стадии Любителя Природы до Самого Совершенно Ужасно Кошмарно Гнусно Гадчайшего Года Всех Времён, когда он ничего не желал сильнее, чем отправиться на этот едва ли отмеченный на карте, практически неизученный остров посреди океана.
И вот он был здесь.
– Ахой, Одинокий остров! – прокричал Милтон. – Ахой!
Глава 8
Спагетти с тефтелями
Как и предсказывал дядя Эван, солнце село очень быстро. К тому времени, как он пришвартовал свою моторную лодку к причалу острова, было уже совсем темно. Когда Милтон выбрался из лодки и направился к домику дяди Эвана, вокруг раздавались лишь жужжание насекомых, шум волн и шелест ветра.
Внутри оказалось две комнаты, отделённые друг от друга шторкой из деревянных бусин, нанизанных на нитку. В тусклом свете масляной лампы (единственного источника света) Милтон разглядел в главной комнате диван, множество преимущественно пустых, самодельных на вид полок и грубо отёсанный стол из сплавного дерева. Одна из дверей вела в ванную комнату, где, как объяснил дядя Эван, находились биотуалет и летний душ.
– Ты голоден? – спросил дядя Эван после экскурсии по дому, занявшей приблизительно тридцать секунд.
Милтон плюхнулся на один из стульев, стоявших за столом из сплавного дерева.
– Умираю с голоду, – признался он. – И я за всю свою жизнь так не уставал.
– Готов поспорить, – сказал дядя Эван. Он открыл окно, а затем снял крышку с большой банки консервированных спагетти с тефтелями и выложил их в кастрюлю со вмятиной, стоявшую на примусе. – Я бы хотел провести с тобой завтра весь день, но вообще-то мне нужно будет сплавать на исследовательскую станцию. Я сейчас работаю над проектом, который… ну, который нельзя отложить. Ты можешь поехать со мной…
– Нет, спасибо, – ответил Милтон. – Я предпочту остаться на твёрдой земле.
Дядя Эван смеялся словно впервые за долгое время. Его смех звучал скорее как удушье, а под конец он прочистил горло.
– Уверен, ты найдёшь, чем заняться. – Он взял две глубокие тарелки с полки, висящей над плитой. – Можешь поплавать в заливе, погулять по джунглям… ну, по крайней мере, там, где не слишком густые заросли лозы Тайноявия.
– Что такое «лоза Тайноявия»? – спросил Милтон.
– Вероятно, это причина, по которой путешественники, исследователи, пираты и инвесторы никогда не задерживались здесь надолго, – объяснил дядя Эван. – Завтра сам увидишь. Это ты не сможешь пропустить. Лоза обвивает всю внутреннюю часть острова, и мы считаем, что она наверняка уничтожила растения и животных, живших за ней, – он замолк на мгновение, помешивая свой кулинарный шедевр и царапая деревянной ложкой дно видавшей виды кастрюли. – Слушай, не знаю, помнишь ли ты вообще, что я об этом рассказывал, но, наверное, мне стоит сообщить тебе, что я не нашёл те новые виды, как рассчитывал.
Милтон валился с ног от усталости, но при этих словах встрепенулся.
– Ты говоришь о подземном слоне и звёздной птице? Ты их ещё не открыл?
– Нет, – ответил дядя Эван, угрюмо повесив нос. – Не открыл. Я не… на самом деле, кроме лозы Тайноявия, я ничего особенного и не нашёл.
– О, понятно, – сказал Милтон. Он отковыривал от стола деревянные щепки, снова наполняясь усталостью и разочарованием. – Думаю, это не важно. Я всё равно уже пережил Стадию Любителя Природы. Даже не знаю, буду ли много гулять на свежем воздухе, пока я тут: ну, кроме как виртуально, я хочу сказать.
– Это ты только так говоришь, – заявил дядя Эван, – но я видел, в каком восторге ты был, когда мы подплывали к острову. Да и всё твоё снаряжение при тебе. – Он разложил спагетти по тарелкам: сначала – немного в первую, затем – во вторую. – На самом деле ты напоминаешь мне меня, когда я приехал сюда девять лет назад. Как знать, может, это ты найдёшь всех этих зверей.
– Может, ты и прав, – ответил Милтон, кладя голову на стол, – но я в этом крайне сомневаюсь.
Поужинав, он воспользовался немного необычной ванной, после чего наблюдал за тем, как дядя Эван раскладывает диван.
– Милт, я хочу сказать, – произнёс дядя, подтыкая простыню. – Твой папа рассказал мне, что у тебя выдался сложный год. Вообще, у меня… ну, у меня год тоже был нелёгкий. Даже несколько лет, если честно. – Он разгладил простыню и одарил Милтона самой крошечной из всех крошечных улыбок. – Но я рад, что ты здесь.
Слова доносились до Милтона словно сквозь туман, который он уже не мог стряхнуть. Когда дядя Эван кинул ему подушку, он даже не оторвал руки от боков. Подушка ударила его в лицо и упала на матрас, и Милтон последовал её примеру.
– Благодарю, сударь, – пробормотал он, сворачиваясь клубочком на диване.
Его глаза были закрыты, но он услышал, как дядя затушил фитиль масляной лампы, стоявшей возле дивана, и на цыпочках вышел из комнаты. Бусины на шторке забряцали, когда дядя Эван прошёл сквозь них, и вскоре его дыхание начало становиться всё медленнее и глубже, медленнее и глубже, после чего… раздался храп, не похожий ни на что из того, что Милтон когда-либо слышал: казалось, что гиена пытается выплюнуть лёгкие!
Милтон вдруг резко проснулся. Лёжа в этой странной комнате и прислушиваясь к раздирающим барабанные перепонки вдохам и выдохам своего дяди, он с ужасом обнаружил, что гадкие мысли последовали за ним через весь океан.
Поэтому он достал свою приставку и включил Остров Дебрей.
– Навстречу приключениям! – взревел Морской Ястреб, бросаясь в кусты.
Милтон был слишком измотан,
