Обыкновенное чудо. Истории, которые исцеляют - Анна Валентиновна Кирьянова

© Кирьянова А. В., текст, 2021

© Оформление. «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Все разрушено. Испорчено. Отнято.

Ничего-ничего. Главное, осталась клеточка, из которой можно вырастить новое. Материал остался, и энергия есть. Печально смотреть на разрушения, что ни говори. Столько труда и сил насмарку! Но погоревали – и хватит. Надо встать и начать все чинить, исправлять, заново выращивать. Одно дело – голову оторвали у ящерицы. Другое дело – хвост. Надо постараться и вырастить новый хвост. Лучше прежнего!

Вот в этом все дело. После удара и потери надо подумать. Если можете думать – значит, ничего страшного. Это был хвост. Очень больно и обидно, конечно. Но если постараться и не отчаиваться, можно вырастить новый хвост. Пышный и красивый.

Вот это главное: многие принимают потерю хвоста за потерю всего. Но это не так. Энергия восстановится, и боль пройдет. Может, вообще есть возможность все починить. Может, все поправимо вполне, просто от боли и обиды вы плохо соображаете и преувеличиваете проблему. Иногда люди даже руки на себя накладывают в горячке. А потом очень жалеют об этом, когда ангелы корят их на том свете за малодушие. А враги на этом свете радостно делят пожитки. Или родственники…

Всякое в жизни бывает. Но выигрывает и побеждает тот, кто отличает восполнимую потерю от невосполнимой. И не бежит топиться к пруду из-за неприятности, которую можно поправить и пережить. А это был всего лишь хвост ящерицы. Он есть у всех, у кого есть запас энергии, волшебные клеточки для регенерации. Хотя все равно больно, конечно. Но поправимо. Вполне поправимо…

Иногда болезнь или происки врагов становятся единственным спасительным выходом.

Но человек, конечно, воспринимает несчастье и изгнание как удар судьбы. Как нечто плохое и ужасное. Только потом становится понятна логика событий. Вы не хотели спасаться сами, и вас спасли насильно. За волосы вытащили, как утопающего. Или хорошим таким пинком выбросили с парашютом из падающего самолета. Катапультировали насильно.

Вот Борис Годунов отправил в ссылку Ксению Романову. Он рассчитывал, что слабая здоровьем женщина умрет в ссылке от лишений и болезней. Даже терем для ее заточения специально построили тесный вроде тюрьмы. В этом тереме под охраной солдат, в лишениях Ксения и жила, разлученная с мужем и детьми. Но рядом оказался источник с минеральной водой. Другой воды не было, узнице приходилось пить горькую и вонючую жидкость. Так что здоровье Ксении очень поправилось, а холод и диета тоже его укрепили. Характер же у нее и так был стальной. Ксения стала инокиней Марфой, получила огромное влияние, а ее сын Миша стал царем. А Ксения-Марфа – великой государыней. Врагам ее не поздоровилось; но именно насильственное отправление на заонежский «курорт» спасло ей жизнь. Сама бы она ни за что не поехала к целебному источнику, правильно? И просто умерла бы от «лечения» докторов того времени.

Или вот Черчилля отправили в отставку; это было для него ужасным ударом, он же жил политикой. Но ничего не поделаешь – и в своем поместье Черчилль занялся живописью, стал гулять на свежем воздухе, читать и отдыхать. И его расшатанное здоровье, физическое и психологическое, укрепилось. Он прекрасно отдохнул, а потом снова вернулся к власти. И прожил девяносто лет. Если бы не этот период вынужденного отдыха, он бы истощил свой ресурс и покинул этот мир гораздо раньше…

Удаляли от дел и Железного Канцлера Бисмарка, который истощил свой запас адаптационной энергии, увлекся алкоголем и разными опасными веществами, начал объедаться и терять волю… Но именно этот период бездействия его спас от гибели: канцлер встретил доктора, который его вылечил простыми средствами – режимом дня, диетой и воздержанием. И с новыми силами Бисмарк вернулся к работе. Как и царь Навуходоносор, который вообще немного помешался от переутомления и ползал в лесу на четвереньках, питаясь травой, как корова. Но на свежем воздухе и на вегетарианской диете царь отдохнул, встретил пророка и вернулся на трон. Можно сказать, с курорта.

Мы не замечаем иногда, что запас энергии истощается. Что нам грозит серьезная болезнь или гибель. А если и замечаем, мы не можем найти в себе решимости все бросить и уехать на дачу или к морю. Ведь у нас так много дел. Так много ответственности. Вот тут появляются или враги, или болезнь, или иные обстоятельства, которые заставят нас отдыхать насильно. Вытолкают из падающего самолета и приведут к источнику с целебной водой. Может, нам там не очень понравится. Но потом все сложится наилучшим образом.

Так что вынужденное отстранение от дел из-за интриг, неблагоприятных обстоятельств или болезни может оказаться верным признаком будущего успеха. И просто спасением. Неблагоприятные обстоятельства иногда оказываются благоприятными, а тесный терем лучше, чем нарядная могилка. Перетерпите и отдохните. А потом произойдут счастливые перемены. Их просто надо дождаться, сохранив силы и нервы. Вынужденный отдых спасителен, это мы потом понимаем.

В глухой уральской деревне

сидел под черемухой старик Абрамыч. Я не знаю его имени: Абрамыч и Абрамыч, так его звали. Белый как лунь, сидел Абрамыч на лавочке под черемухой и плел лапти. Лапти покупали дачники, ученые из Академии наук. Модно было на кухне повесить лапти на стену, а-ля рюс, как говорится.

Сейчас я расскажу полезное, но неприличное. Полезное – это про психологическую защиту. Она очень у Абрамыча была хорошая. Он был цветущий старик девяноста с лишним лет, еще в Гражданскую воевал. Потом в Отечественную. И характер у него был спокойный. И ум здравый.

А все почему? Потому что он знал волшебные психологические слова. Магическое заклинание. Когда к Абрамычу подходил какой-нибудь умный профессор-физик и начинал объяснять, как плести лапти правильно, или когда местный пастух в пьяном виде пытался обесценить Абрамыча или его лапти – из зависти, ясное дело, – старик говорил свое заклинание. Спокойно и веско.

Не знаю, могу ли я поделиться этим заклинанием. Сакральным знанием, которое в пять лет подслушала от старика Абрамыча, мудрого человека. Но я намекну. Он внятно говорил: «Пошел…» Дальше мистические слова писать не буду. Умные поймут. Вот так он говорил и снова принимался плести лапти.

Все уважали старика Абрамыча: и дачники, и местные, и дурачок Терешечка, и фельдшер, и безумный киномеханик, и даже ведьма Притчина. Он сидел как индейский вождь. И произносил свое заклинание в ответ на редкие