А. Ф. Лосев
А. А. Тахо-Годи
ПЛАТОН • АРИСТОТЕЛЬ
Книга о Платоне и Аристотеле выходит вторым изданием в серии «ЖЗЛ»[1] — факт, как будто бы не требующий никаких особых комментариев.
Однако современный читатель, особенно молодой, возможно, не знает, насколько трудно и тягостно было в советской науке (вплоть до 60-х годов) говорить и писать не только о Платоне и Аристотеле, но и вообще об античной философии объективно, непредвзято, в неискаженном виде. Каждый из философов понимался односторонне и определялся как только материалист или идеалист. Так, основатель идеализма Платон с его учением об идеях, конечно, числился мистиком, Демокрит с его учением об атомах оказывался стойким материалистом. Труднее всего было с Аристотелем. Пришлось остановиться на ленинской формуле: «путается человек». Все подобные грубые противопоставления и ярлыки были глубоко чужды А. Ф. Лосеву. Когда стали издавать пятитомную «Философскую энциклопедию» (1960–1970), где А. Ф. принадлежало более ста статей, ему не раз приходилось бороться с такими устаревшими для античной философии понятиями.[2] Он знал то, что скрывали, а может быть и не знали, суровые догматики: материалист Демокрит свои «атомы» называл «идеями» и даже написал сочинение «Об идеях», «ум» он полагал «богом в шарообразном огне»; Платон не чуждался термина «атом»; Аристотель свой «Перводвигатель» именовал «богом» и «идеей идей» и т. д. и т. п. Таких фактов, указывающих на сложную специфику античного философствования, — тысячи.[3]
Для А. Ф. Лосева античность — основа европейской культуры — с юных лет была своя, родная.
Еще в гимназии он получил в подарок сочинения Платона на русском языке, а студентом Московского Императорского университета читал их по-гречески и даже написал сочинение о социальных взглядах Платона. Одна из первых печатных работ Лосева называлась «Эрос у Платона» (1916). С тех пор все книги Лосева 20-х годов — так называемое «восьмикнижие»[4] и вся его «История античной эстетики» — неразрывно связывали имена Платона и Аристотеля, двух великих философов, учителя и ученика. А. Ф. не забывал, что Аристотель до зрелого сорокалетнего возраста пребывал в Платоновской академии и только в дальнейшем создал свою собственную школу Ликей и свою философскую систему, оказавшую огромное влияние на средневековую философию и богословие. А. Ф. Лосев исследовал также воздействие платоно-аристотелевских идей на последнюю философскую школу античности — неоплатонизм (III–VI вв. н. э.), на Средние века и эпоху Возрождения.[5]
Платон и Аристотель оказались вечными спутниками А. Ф. Лосева. Поэтому, когда появилась в 80-е годы возможность подготовить собрание сочинений Платона, А. Ф. принял в нем самое активное участие как ответственный редактор (вместе с В. Ф. Асмусом), автор большого предисловия и статей.[6]
Однако профессор Лосев был не только ученым. Он любил молодежь, десятки лет преподавал в высшей школе, умел ясно и увлекательно объяснять трудные проблемы, иногда даже, как сам признавался, раскрывать всю их суть «в одной фразе». Попросту говоря, А. Ф. Лосев был еще по своему призванию учителем.
Вспоминая юность, когда неискушенный ум жадно тянется к знаниям,[7] Алексей Федорович хотел доступными путями приобщить студентов к высокой науке, которая одаряет человека вечной молодостью. Так родилась идея книги о Платоне и Аристотеле, так появилась серия статей в журнале «Студенческий меридиан» об античной философии и о других важных проблемах, волнующих любознательного студента. Читатель нашел в этих статьях ответы на многие не только научные, но и жизненные вопросы.[8]
Для того чтобы жизнь и философию Платона и Аристотеля раскрыть без каких-либо умолчаний так называемого идеологического характера (например, божественное происхождение предков, вера в реальность мифа и религии, возможное самоубийство Аристотеля), мне пришлось собрать сотни фактов, перечитать множество текстов классической и поздней античности, конечно, в подлинниках (я отвечала за биографии наших героев, а А. Ф. — за их философию). Поэтому за каждым словом нашей книги стоит подтверждающий его факт, переданный тем или иным античным писателем. У нас нет здесь собственных измышлений, собственных привнесений в жизнеописание героев, а если упоминаются легенды и предания, то они принадлежат древней традиции и чрезвычайно характерна их многовековая устойчивость для понимания Платона и Аристотеля античными учеными, филологами, философами, историками и собирателями редкостных событий.
Поскольку же А. Ф. Лосев неизменно стремился к поискам смысла,[9] к тому, что он называл «Самое само»,[10] мы надеемся, что, внимательно исследуя нашу книгу, читатель найдет ее главную идею, поймет ее смысл, проникнет в то «самое само», ради которого создавалось повествование о Платоне и Аристотеле в серии «Жизнь замечательных людей».
А. А. Тахо-Годи
Рождение Платона, философа, которого сами греки за мудрость называли «божественным», было овеяно легендами. Правда, биографии почти каждого древнегреческого философа раннего времени обязательно связаны с удивительными преданиями, которые должны свидетельствовать об избранности и исключительности мудреца, а значит, и об его связях с миром чудес.
Для греков великий Гомер был слеп, но зато наделен даром поэтического вдохновения, заменявшего ему физическое зрение. Мифологические пророки, вроде Тиресия, были лишены богами зрения, но зато получили от них умение прорицать и внутренним взором видеть будущее. Древний философ должен был совмещать в себе черты пророка и поэта, зачастую излагая свои мысли в загадочных стихах, как, например, Ксенофан, Парменид или Эмпедокл, у которых мифология, поэзия и философская мудрость сливались в нераздельное целое. Иные из философов, как Гераклит, прямо осознавали свое пророческое предназначение и писали «темным» поэтическим языком символов, которые надо было толковать так же, как толковали изречения оракула.
Недаром Гераклита так и называли «темным». Биографии таких философов всегда изобиловали удивительными фактами. Полулегендарный Пифагор вел свое происхождение от бога Аполлона, и его почитали как чудотворца.
