Кэтрин Дюпре
Джон Голсуорси
В 1867 году маленькая трехлетняя девочка с помощью миниатюрного серебряного мастерка заложила первый камень в фундамент поместья в Кумбе (Куме) вблизи Суррея. Ее отец надеялся, что это событие, обставленное с поистине королевской пышностью, ознаменует собой основание новой «династии». Звали девочку Лилиан Голсуорси, она была первым ребенком лондонского поверенного Джона Голсуорси. Голсуорси был уже немолод: лишь на пятом десятке, прочно встав на ноги, он взял себе в жены Бланш Бартлет, которая была моложе его на двадцать лет. Супруги наблюдали за тем, с какой важностью очаровательная малышка принимает участие в церемонии закладки их первого загородного дома, и будущее рисовалось им в радужных красках. К тому же Бланш ждала второго ребенка. Спустя некоторое время родился сын – будущий писатель Джон Голсуорси.
«В семье нас было четверо детей, – писал Голсуорси в небольшой автобиографической статье. – Бланш Лилиан (Лили), родившаяся 1 сентября 1864 года, я, родившийся 14 августа 1867 года (во время грозы – у меня до сих пор хранится ручка, вырезанная нашим дворецким из ветки дуба в Ричмонд-парке, сгоревшего тогда от удара молнии), Хьюберт, родившийся 18 февраля 1869 года, и Мейбл Эдит, родившаяся 7 октября 1871 года». Эта гроза упомянута не случайно, она, похоже, была единственным событием в детстве Джона, которое не было запланировано заранее, и произошло стихийно, в чем можно усмотреть некую символику.
Отец Голсуорси, изображенный позднее в образе старого Джолиона из «Саги о Форсайтах», всегда играл важную роль в жизни своих детей. Он был замечательным человеком. С детьми его разделяла огромная разница в возрасте: женившись в сорок пять лет, он был глубоким стариком к тому времени, когда дети выросли, таким он и изображен на большинстве своих портретов. Тем не менее ему удалось увидеть своих внуков: в 1904 году, когда он умер, Рудольфу Саутеру, сыну Лилиан, было уже девять лет.
Джон Голсуорси-старший – выходец из семьи девонширских «йоменов» – небогатых фермеров. Генеалогическую линию семьи можно проследить, начиная с Эдмунда Голсуорси, умершего в 1598 году в Плимстоке. С той поры в окрестностях Плимстока и Уэмбери жило по меньшей мере шесть поколений Голсуорси. И только Джон Голсуорси, дед писателя, первым покинул Плимсток и в 1833 году обосновался в Лондоне. Как и Форсайты, он стал энергично и с размахом вкладывать деньги в строительство в период, когда Лондон начал быстро разрастаться, и таким образом ему удалось оставить своему сыну – отцу Джона Голсуорси – приличное состояние.
Джон Голсуорси-второй был уже настоящим городским жителем, более того, его семья стала быстро подниматься по социальной лестнице. У него была прекрасная специальность – он возглавлял юридическую контору, имевшую в городе несколько филиалов. Женитьба в 1862 году на Бланш Бейли Бартлет – двадцатипятилетней девушке из семьи с хорошими связями – еще более упрочила его положение в обществе. Бланш была дочерью Чарлза Бартлета, мирового судьи, человека весьма уважаемого в Вустершире. Постоянно проживая в Реддиче, семья Бартлетов вот уже несколько поколений занимала главенствующее положение в округе. Бартлеты основали в Реддиче фабрику по производству швейных игл, что содействовало не только их семейному обогащению, но и процветанию городка. Второй женой Чарльза Бартлета была Френсис Лавиния Бейли, и хотя она умерла, когда Голсуорси было всего десять лет, он вспоминал бабушку как «восхитительную, но несколько раздражавшую окружающих даму, весьма привередливую в ее аристократических замашках». Часть отрицательных черт своего характера Фрэнсис Лавиния передала дочери. Бланш никогда не забывала, что вышла замуж за человека, занимающего значительно более низкое, чем она сама, положение в обществе, и что род Голсуорси – ничто по сравнению с ее собственным. Поэтому ей так и не удалось оценить неукротимую силу, решительность и трезвый ум этих новоиспеченных богачей Голсуорси – качества, которых столь явно недоставало ее собственной родне.
Для нее, вероятно, было мучительным разочарованием осознавать, что ее дети, и в особенности дочери, гораздо больше похожи на отца, чем на нее. Их же постоянно раздражала мелочность матери, в то время как к отцу они питали чувство безграничной любви и восхищения. «Отцовское влияние на меня было с самого начала превалирующим и определило всю мою дальнейшую жизнь... – писал Джон Голсуорси в автобиографических заметках, посвященных его родителям. – Я так преданно и глубоко любил его, что не мог относиться к матери со всей любовью, которая ей должна была принадлежать по праву...»
К моменту женитьбы Джон Голсуорси-старший занял прочное положение, делал хорошую карьеру, к тому же имел довольно значительное состояние; поэтому его целью было сразу же обеспечить молодой жене и детям, которых они надеялись иметь, соответствующий жизненный уровень. Возможно, именно принадлежность к вышедшему из деревни роду порождала стремление Джона Голсуорси к тому, чтобы его дети проводили за городом столько времени, сколько будет позволять его собственная работа. Во всяком случае, вскоре после рождения Лилиан супруги Голсуорси вместе с маленькой дочерью переехали в Паркфилд, Кингстон-Хилл, считавшийся тогда пригородом. Место это было очень живописным, разрастающийся Лондон еще не успел поглотить окружающие деревушки, и Паркфилд окружали просторные поля и леса. Это был типичный буржуазный дом в викторианском стиле – длинное низкое строение с множеством полукруглых окон, расположенное посреди большого сада. Джон Голсуорси полагал, что, будучи достаточно богатым, он может построить себе дом по собственному вкусу и там, где сам захочет, поэтому, найдя в окрестностях Кингстона подходящее место, он купил большой участок земли возле деревни Мэдлен, названный Кумб. Приобретя эти земли, находившиеся к тому же недалеко от Лондона, он сразу же приступил к строительству.
С точки зрения современного человека, первый дом, который он построил в Кумбе – Кумб-Уоррен, – был гораздо менее привлекательным, чем Паркфилд. Можно себе представить, каким темным и неудобным было это высокое и неуклюжее здание из красного кирпича, своими узкими стрельчатыми окнами и даже маленькой башенкой напоминавшее Сент-Панкрас-Стейшн[1] – этот великолепный образец чудовищного смешения викторианского и готического стилей. Конечно, то, что ходить по дому было неудобно и утомительно, не смущало чету Голсуорси, так как они содержали целый штат прислуги. Этот огромный претенциозный дом позднее был переименован в Кумб-Корт и перешел во владение маркиза Рипона. Кумб-Уоррен легко узнать в Робин-Хилле, построенном Сомсом Форсайтом, героем «Собственника» Голсуорси, чтобы удовлетворить тщеславие и продемонстрировать свои богатства.
