Жизнь Льва Шестова. По переписке и воспоминаниям современиков. том 1
Посвящается правнукам Шестова
Бернарду и Сюзанне Машке и Каролине Скоб
Автор выражает глубокую признательность Еве Иоффе за помощь в работе над книгой и перепечатку рукописи; внучке Шестова Светлане Машке; Владимиру Баранову, Михаилу Лазареву, Александру Лурье и Александру Севу — за поддержку автора при создании книги; а также г-же Бланш Бронштейн-Винавер за перевод рукописи на французский язык и г-ну Мишелю Карассу за подготовку французского издания этой книги в издательстве «Плазма»,
Февраль 1983 Париж
Глава I Детство в Киеве. — Университет в Москве и диссертация
— Первые статьи в Киевской прессе (1895).
Лев Исаакович Шестов (Иегуда Лейб Шварцман) родился 31 января (13 февраля) 1866 года в Киеве. Его отец, Исаак Моисеевич Шварцман, талантливый коммерсант, создал из мелкой лавки большую мануфактурную торговлю в Киеве, с отделением в Кременчуге, — «Мануфактурные склады Исаака Шварцмана» с миллионным оборотом, славившиеся во всем Юго-Западном Крае добротностью английских тканей и изделиями лучших московских фабрикантов. Так как дело быстро развивалось, в 1908 году оно было реорганизовано в акционерное общество «Товарищество мануфактур Исаак Шварцман». Помещалось оно на Подоле, в большом доме на Александровской площади.
У Шестова было два младших брата: Михаил и Александр и четыре сестры: Софья, Мария, Елизавета и Фаня. Эта большая семья вносила много оживления в дом на Подоле. Его отец был одним из ранних сионистов и большим знатоком еврейской древней письменности, ходил в синагогу, но в то же время был тем, кого евреи называют «эпикой- рес» — свободомыслящий. Он охотно подшучивал над ограниченностью фанатиков, был очень остроумен и устраивал в синагоге иногда род клуба, рассказывал анекдоты, его даже хотели одно время исключить из синагоги за кощунство. Однако при всем своем свободомыслии он, бывало, говорил: «Все-таки, когда в торжественный праздник проносят по синагоге свитки Торы, я их целую». Шестов любил слушать из уст отца старинные легенды и поверья. Отец взял к детям, скорее из уважения к традиции, учителя древнееврейского языка, но Шестов впоследствии этот язык совершенно забыл.
В статье, опубликованной учениками Фани Ловцкой по случаю ее 80-летия в израильской ежедневной газете «Джеру- залем Пост» в 1954 г., несколько строк посвящено жизни в доме Шварцманов в 80-х и 90-х годах:
Такие видные сионисты, как Членов, Темкин, Усышкин, бывали в доме Исаака Моисеевича. Шолом Алейхем у него читал свои ранние произведения [1].
Доктор Ефим Членов, Владимир Темкин и Михаил Усышкин, упомянутые в статье, были видными еврейскими общественными деятелями. Они примкнули к Сионистской Организации с ее основания на первом международном конгрессе сионистов, который собрался в Базеле в августе 1897 г. под председательством Герцля. Об основании Сионистской Организации рассказали французские авторы Д.Лапьер и Л.Кол- линс в книге «О, Иерусалим!» (стр. 51) [2].
Herzl fonda officiellement le mouvement sioniste au cours du premier Congres sioniste mondial reuni au "Casino" de Bale en Suisse. Etrange congres qui mele l'utopie et le realisme, et decide la creation d'un Etat, sans savoir oil ni comment car l'Empire turc refusait toute ouverture en Palestine. Les delegues elurent cependant un bureau executif international et creerent un Fond national ainsi qu'une banque pour Г achat de terres en Palestine… "A Bale, ecrit Herzl le soir meme dans son journal intime, j'ai fonde l'Etat juif. Si je disais <?a a haute voix, je souleverais un eclat de rire universel. Dans cinq ans peut-etre, dans cinquante ans certainement ce sera une evidence pour tous" [3].
Не подлежит сомнению, что Исаак Моисеевич принимал участие в сионистском движении, но в чем именно заключалось его участие, не удалось установить. Известно, что по его просьбе Шестов присутствовал на втором конгрессе сионистов, который собрался в Базеле в 1898 г. (см. стр.39 и приложение).
О своем детстве Шестов кое-что рассказал жене и Ловц- ким. Вот три записи жены и запись Ловцкого:
Когда ему было лет десять, он нашел дворняжку, совсем плохую, голодную, и взял к себе; очень ее полюбил и назвал ее «Букетом». Мальчика как-то послали отнести суп отцу. Дорогой он задумался, что бы было, если бы Букет стал человеком, и нечаянно пролил суп. Ему, конечно, досталось.
У его родителей жила их старая родственница, очень бедная. Жила она в кухне, но по субботам в уголке устраивала стол, покрытый белой скатертью, и зажигала свечи. В его семье субботу не отмечали. Он, когда был мальчиком лет десяти, прибегал к ней и слушал, что она ему читала и говорила, любил ее простую веру.
Раз он случайно зашел в православную церковь. Ему так понравилась тишина, горящие лампадки, вся обстановка, что он пожалел, что это не его церковь, где, ему казалось, было бы так хорошо молиться.
Мальчик любил бегать в соседний Братский монастырь, на торжественные богослужения. Облачения, иконы, масса свечей и песнопения покоряли его воображение, и он говорил мне, что, найдись в то время какой-нибудь усердствующий монах, он бы легко обратил его. Блеск и великолепие богослужения он невольно сравнивал с убогой синагогой, где евреи в затасканных талесах громко молились и били себя в грудь со словами — «Я согрешил…» (Ловцкий, неизд., стр.20).
Конец семидесятых годов прошлого столетия был бурной эпохой террористических покушений, закончившейся убийством императора Александра II 1 марта 1881 г. После смерти царя начались еврейские погромы. Александр Михайлович Гринберг (см. приложение), двоюродный брат Шестова, эмигрировавший в Америку в 1882 г., рассказал своему сыну Стэнли Грину (StanleyGrean) о еврейских погромах в Киеве:
В Киеве громили еврейский квартал. Магазин моего дяди Исаака Шварцмана на базарной площади охранялся солдатами, так как Шварцман был купцом первой гильдии. Мы жили недалеко от базарной площади, как раз в том месте, где начался погром. Нам пришлось бежать из нашего дома и укрыться под защиту монахинь, которые повесили крест на двери дома. Оттуда мы ушли под защитой полиции. (Стэнли Грин. История семьи).
В семье Исаака Моисеевича в эту эпоху случилось двойное горе, о котором рассказал Ловцкий:
Его старшая дочь, от первого брака, Дора вышла замуж за «гоя», Дениса Ник. Поддерегина, директора технической школы в Александровске и затем в Нежине, и стала революционеркой. Отец с ней порвал отношения… [4] А тут подошло второе несчастье — Лев Ис., двенадцати лет от роду, исчез из дому. Он был похищен какой-то подпольной политической организацией, по-видимому, в надежде на богатый выкуп и пополнение партийной кассы. Отец, после тяжелого раздумья, решил не поддаваться политическому шантажу и на требование денежного выкупа ответил ре шительным отказом… Лев Ис. не любил вспоминать об этом эпизоде из своего детства. Твердость, проявленная его отцом, принесла свои плоды — через некоторое время друг семьи М.И.Кулишер привел измож-
