Елена Первушина - Ленинградская утопия. Авангард в архитектуре Северной столицы

Ознакомительная версия.

Домов, построенных в стиле конструктивизма, очень много в городе. Они вкраплены в старую застройку, рассыпаны на окраинах. Но заметить их не так-то просто: они лишены украшений и не бросаются сразу в глаза. А когда их замечаешь, то строгая аскетичная простота их фасадов подчас кажется уродством. Иногда же, напротив, завораживает, заставляет вглядываться в попытке понять, в чем секрет очарования.

Эти дома рассказывают свою историю. Историю страшных, голодных лет, историю невероятной надежды на справедливость, историю государства, которое, как надеялись его жители, станет самым прекрасным на земле, и которое на их глазах превратилось в монстра. Историю Советской Утопии и советской действительности.

Давайте поговорим с ними.

«Весь мир насилья мы разрушим!» — пели революционеры на сходках и на баррикадах. В XXI веке эти слова отзываются горькой иронией. «Разрушим… до основания. А зачем?» И в самом деле — зачем? Так ли плохо жилось в России, а конкретно в Петербурге в 1917 году? Что заставило рабочих и крестьян присоединиться к большевикам? Что вызвало волну ненависти к «миру насилия», к царской семье, к монархической России? Может быть, все дело в талантах пропагандистов и агитаторов? Или у рабочих были свои основания для недовольства? Как же выглядел тот мир, который они хотели разрушить?

Для того чтобы узнать это, нам предстоит покинуть «блистательный Санкт-Петербург» и отправиться на рабочие окраины, где в конце XIX — начале XX века творилась история.

В конце XIX — начале XX века число жителей столицы неуклонно росло. В 1865 году оно составило 539 000 человек, через десять лет увеличилось до 758 000, затем еще через двадцать лет перевалило за цифру 1 000 000, в 1905 году петербуржцев было уже больше полутора миллионов, а с 1915-го — более 2 миллионов. Много это или мало?

Конечно, Петербург нельзя было сравнить с крупнейшим городом Европы того века — Лондоном, чье население уже в XIX веке перевалило за 6 миллионов, но вполне можно сравнить с Парижем, трехмиллионный житель которого родился только в 1921 году.

Рост населения в конце XIX века совпал с бурным промышленным ростом — в 1907 году в Петербурге насчитывалось 14 заводов-гигантов, в то время как во всей Германии их было всего 12. Заводы-гиганты требовали большого количества рабочих. Ими в основном становились бывшие крестьяне, ушедшие из деревень, чтобы попытать счастья в городе. Всем этим людям нужно было жилье, причем жилье дешевое.

Если мы заглянем в «Энциклопедию Брокгауза и Эфрона», то обнаружим, что в конце XIX века быстрее всего росло население Александро-Невской (на 168,7 %), Выборгской (на 142,0 %), Нарвской (на 109,5 %), Петербургской (на 132,3 %) и Рождественской (на 102,7 %) частей города, то есть его окраин.

В XVIII веке граница города проходила по реке Фонтанке, в XIX веке она отодвинулась к Обводному каналу. Заставы, расположенные на пересечении канала и главных магистралей, ведущих в столицу, осуществляли паспортный контроль, здесь же происходил таможенный досмотр товаров. Канал служил и санитарной преградой при эпидемиях. Он являлся транспортной магистралью для множества барж и плотов, был коллектором сточных вод промышленных предприятий. На его берегах вырастали заводы, фабрики и склады: Российско-американская мануфактура — будущее товарищество «Треугольник» (наб. Обводного канала, 134–138), железопрокатный завод (наб. Обводного канала, 146–148), винный завод и склады (дома №№ 197–201), пивоваренный завод И.А. Дурдина (дома № 211–213), Российская бумагопрядильная мануфактура (дома № 223–225), Калинкинский пивоваренный завод (дом № 229), Главный газовый завод с огромным газгольдером, построенный Обществом освещения газом С.-Петербурга (дом № 74), Элеватор Общества товарных складов (дом № 2), паровая мельница и пакгаузы.

Начинался Обводный канал у Александро-Невской лавры. По другую ее сторону, за Невским проспектом, располагалась так называемая Рождественская часть (по расположенной здесь церкви Рождества Богородицы), или Пески. В XIX веке основную часть населения Песков составляли мещане и ремесленники, которые занимались поденной работой, торговлей, держали постоялые дворы, перевозы через Неву. В конце века здесь (как и во всем городе) разворачивается строительство многоэтажных доходных домов, владельцы которых сдавали внаем квартиры. Среди них были дорогие, расположенные в бельэтаже (т. е. на втором этаже), и включавшие в себя более 30 комнат. Квартиры на 3–4 этажах были двух— или трехкомнатными (средняя площадь комнат 16–24 кв. м). Такую квартиру мог себе позволить человек среднего достатка — врач, адвокат, инженер и даже высококвалифицированный рабочий. Средняя плата за квартиру в Рождественской и соседней Александро-Невской частях колебалась от 22 до 46 руб. в месяц (в то время как в фешенебельной Адмиралтейской части она составляла 180 руб. в месяц).

Первые этажи доходных домов сдавались под лавки и магазины.

За Обводным каналом располагались Нарвская, Невская и Московская заставы — бывшие пограничные пункты столичного города.

В начале XIX века с переводом из Кронштадта чугунолитейного завода (будущего Путиловского) район Нарвской заставы стал формироваться как промышленная зона. С 1868 по 1880 год заводом владел российский предприниматель Н.И. Путилов, по фамилии которого завод получил свое название. В начале XIX века этот завод занимал первое место по выпуску продукции в России и третье в мире.

Участки за Нарвской заставой были раскуплены купцами и промышленниками под строительство заводов и мануфактур. Здесь находились водочный завод Якова Николаевича Молво и его же сахарный завод, позднее ставший бумагопрядильной фабрикой Кенига (Лифляндская ул., 3); Бумагопрядильная мануфактура Воронина, Лютша и Чешера (наб. р. Екатерингофки, 25, корп. 2); Гутуевская суконная мануфактура Т.Л. Аух (наб. р. Екатерингофки, 19). Деревни Волынкина, Тентелевка, Емельяново, Автово, существовавшие еще до основания города, превратились в рабочие поселки.

Ознакомительная версия.