Евгений Васильевич Цымбал
«Я НИЧЕГО ДРУГОГО НЕ УМЕЮ»
Фото Л. Н. Шерстенников
Мы познакомились с Юрой в самом начале 1979 года в Пущино. Никита Михалков пригласил меня поработать на картине «Несколько дней из жизни И. И. Обломова». Юра там играл Андрея Штольца, лучшего друга Обломова, — вторую главную роль в фильме.
В Пущино снимали эпизоды на зимней натуре. Первым был отъезд юного Штольца в Санкт-Петербург на службу. Тот вскакивал на коня и отправлялся в путь, но вдруг поднимали крик мамки, няньки, служанки, сенные девушки и прочая дворня. Андрей Штольц сваливался с коня, целовался с родной ему с детства челядью, плакал, но, увидев спину уходящего отца (артиста Николая Пастухова), снова садился на коня и скакал, пока не скрывался за поворотом. Я был поражен, как точно играл Богатырев, как органично переходил он от собранной жесткости к слезам и причитаниям.
После съемки я сказал ему свои комплименты, он улыбнулся, протянул руку и предложил познакомиться. Через минуту мы уже разговаривали как старые знакомые.
На следующий день мы вместе отправились в знаменитый в ту пору на всю страну пущинский книжный магазин «Академкнига» — Богатырев, как оказалось, был страстным книгочеем. Погода была тихой и солнечной. Мы остановились на смотровой площадке. Перед нами, за Окой, на много километров раскинулись заповедные леса Приокского террасного заповедника. Юра раскинул руки, как бы открывая всю эту красоту, и вдруг неожиданно совершенно искренне заплакал. Я как мог пытался его успокоить, а он, уронив лицо мне на плечо, рыдал как ребенок. Я сказал какие-то утешающие слова. Он улыбнулся, вытер слезы, стал извиняться за свою сентиментальность. И мы пошли дальше. Я, огорошенный таким неожиданным проявлением любви к природе, чтобы как-то его отвлечь, вспомнил его кавалерийские подвиги и поинтересовался, не из казаков ли он. Он сказал, что не из казаков, а напротив, происхождения самого что ни на есть среднерусского. Родители Юрия Богатырева были горожанами в первом поколении. Отец, Георгий Андрианович Богатырев, был родом из удмуртской деревни Верх-Позимь, стоявшей на реке Каме. Всегда мечтал стать моряком и стал им, окончив Военно-морское училище в Ленинграде. Там и встретил свою будущую жену, Татьяну. Она родилась в деревне Кипрово Тверской губернии. У нее было 9 братьев и сестер. Когда в поисках работы семья перебралась в Петроград, жили в коммуналке на 11 семей на Васильевском острове. Татьяна в школе посещала танцевальный кружок, и ее успехи были столь заметны, что ей рекомендовали заняться танцами всерьез. Занималась она в Доме культуры им. Кирова, куда заглядывали и курсанты Военно-морского училища, располагавшегося совсем рядом.
В Татьяну Георгий влюбился с первого взгляда. В конце второй недели знакомства он сделал предложение. Времени на раздумья не оставил — новоиспеченного морского офицера отправляли на границу с Японией. 8 октября 1937 года они поженились.
Служил Георгий Андрианович во Владивостоке, в порте Находка. В 1945 году, окончив штурманский факультет Военно-морской академии, получил назначение капитаном боевого корабля в местечко Балдарай под Ригой, где базировались подводные лодки Балтийского флота. Там 2 марта 1947 года в семье капитана родился сын — будущий знаменитый актер Юрий Богатырев.
«РОДИТЕЛЯМ Я ОБЯЗАН тем, что они приучили меня трудолюбию, — рассказывал о своем детстве Юрий Богатырев. — Благодаря этому я считаю себя самостоятельным».
С детства Юра с матерью, как и семьи других моряков, выходили на причал встречать из походов корабли. Возвращались не все и не всегда — послевоенная Балтика кишела минами. Юрий с раннего детства узнал цену человеческой жизни, горечь слез и неприкаянность соседских мальчишек, ставших безотцовщиной. Непременно брала его мать с собой и на занятия танцами в Морском клубе. Там и состоялся его сценический дебют: в четырехлетием возрасте Юра Богатырев лихо отплясывал народные танцы. Особым успехом пользовался в его исполнении танец «Яблочко».
УЖЕ В ДЕТСКОМ ВОЗРАСТЕ Юра был артистичен и выразительно позировал, когда его фотографировали.
С ДЕТСТВА Юру дразнили «девчоночником»: он был светловолос, не по-мальчишецки изящен и нежен. Дружил с девчонками и играл в куклы в театре.
В 1953 году отца, как одного из лучших офицеров, перевели в Москву, в распоряжение штаба МВФ. Семье выделили жилплощадь на станции Левобережная, а позже — отдельную квартиру в подмосковном Красногорске. Здесь Богатыревы впервые испытали потрясение от столкновения с непостижимым: их любимый сын начал проявлять черты, которые ставили в тупик не только родителей, но и детских врачей, и педагогов. «По ночам пятилетний Юра регулярно вставал во сне, — рассказала Татьяна Васильевна Богатырева в книге Натальи Бобровой „Юрий Богатырев не такой, как все“, — и ходил по квартире, нарядившись в шелковый халат с черными страусами на голубом фоне (картину завершала мамина шляпа с пером, вуалью и мушками)… Потом все аккуратно снимал, и, как ни в чем не бывало, ложился спать дальше.
И ведь как аккуратно вешал халат на место! Кочерга стояла рядом с халатом и не падала! Мы в таких случаях его никогда не будили… Потом только спросим: „Ты помнишь?“ — „Нет“. С годами этот лунатизм как-то сам собой прошел».
В школе Юра был типичным первым учеником. Отметки ниже пятерки были для него неприятным событием. Он редко и неохотно участвовал в проказах сверстников, предпочитал играть с девочками. Его любимым занятием был кукольный театр. Юрий научился делать куклы, сам ставил спектакли, управлял несколькими куклами, озвучивал их, изменяя голос в соответствии с персонажем. Другим увлечением Юры было рисование. Ему повезло с учителем, который водил своих учеников по музеям, рассказывал о секретах художественного мастерства. Кроме этого, способный мальчик много читал, учился играть на фортепиано, пел. При этом у Юрия сохранялось восторженное отношение к героической профессии отца, к морской романтике.
Когда Юре исполнилось 10 лет, родители собрали его в самостоятельное путешествие: сын отправился в Ленинград поступать в Нахимовское училище.
Он успешно сдал экзамены и поступил, но первое же столкновение с суровым мужским миром привело его к жесточайшему нервному срыву. В кубрике, где размещались будущие краснофлотцы, у Юры украли шапку и носки. Холодной питерской осенью он оказался полураздет. Но еще больше его потрясла несправедливость происшедшего. При этом он боялся рассказать о случившемся офицерам-воспитателям — старшекурсники объяснили новичкам, что по нахимовским традициям ябедничество наказывается жестокими побоями и общим презрением. От безвыходности положения и переживаний у него случилось тяжелое расстройство желудка и рвота, усугубленные сильной простудой. Юра оказался в лазарете. Врачи поставили его на ноги, но Юрий окончательно понял, что казарменные нравы ему не подходят. По выздоровлении он расстался с Нахимовским училищем и возвратился домой.
