Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Происхождение – самое что ни на есть благородное. Румянцевы – фамилия древняя: по семейной легенде, род ведет начало от нижегородского боярина Василия Румянца, который в конце XIV в. помог московскому князю Василию I Дмитриевичу завладеть Нижним Новгородом. Потомство Василия Румянца разделилось на несколько ветвей; родоначальником одной из них был смоленский дворянин Матвей Румянцев, живший в XVI столетии.

Его потомок, Александр Иванович Румянцев, родившийся в 1680 г. (по другим данным – в 1677-м), участвовал в Северной войне, отличился в Полтавской битве. С 1712 г. А. И. Румянцев был адъютантом Петра I и исполнял его поручения, в том числе дипломатические и секретные.

Летом 1720 г. Александр Румянцев женился на девятнадцатилетней Марии Андреевне Матвеевой. Матвеевы – еще один древний и знатный род. Дед Марии, Артамон Сергеевич Матвеев, – фактический руководитель правительства в поздний период царствования царя Алексея Михайловича, один из первых «западников» в истории Руси, трагически погибший в 1682 г. во время Стрелецкого бунта. Ее отец, Андрей Артамонович, – один из сподвижников Петра, его постоянный представитель за границей с 1699 по 1715 г. Мария, долгое время прожившая в Вене и Гааге, была воспитана и образована в духе, вполне соответствующем петровской эпохе. И неудивительно, что она, обладая незаурядной внешностью и природной живостью, привлекала внимание мужчин. И прежде всего – самого царя.

В том, что Мария Матвеева была любовницей Петра, секрета никакого не было, об этом прекрасно знали современники и писали потомки. Великий князь Николай Михайлович (1859–1919), генерал и историк, отмечал: «Она занимала первое место среди любовниц великого императора, он любил Марию Андреевну до конца жизни и даже ревновал ее, что случалось с ним нечасто. Желая, чтобы кто-нибудь держал юную графиню “в ежовых рукавицах”, государь выдал 19-летнюю Матвееву за своего любимого денщика Александра Ивановича Румянцева».

«Обычной практикой» было и то, что отношения между императором и Марией Матвеевой продолжались и после ее замужества. Именно поэтому и возникла версия о том, что отцом Петра Александровича Румянцева, появившегося на свет 4 (15) января 1725 г., был царь Петр. И ее, учитывая некоторые факты, не стоит сразу и однозначно относить к досужим домыслам и историческим анекдотам. Об этом писали многие авторы, особенно популярной версия о «царском происхождении» Петра Александровича Румянцева была в XIX веке.

Интереса и загадочности добавляла и не совсем понятная ситуация с местом рождения будущего фельдмаршала. По одним данным, он появился на свет в селе Строенцы в Приднестровье, где Мария Андреевна ждала супруга, отправленного Петром I с дипломатическим поручением в Османскую империю. Другие источники эту версию опровергают и утверждают, что Петр Румянцев родился в Москве.

Впрочем, если косвенные доказательства того, что Александр Иванович Румянцев прикрыл «царский грех», и имеются, то прямых, однозначных – пока не существует. Официально Петр I был отцом Петра Румянцева – но только крестным; крестной матерью стала императрица Екатерина I.

После смерти Петра I А. И. Румянцев сохранил высокое положение при дворе, однако в 1731 г., при Анне Иоанновне, попал в опалу – он, якобы, слишком настойчиво осуждал чрезмерную роскошь двора и даже ударил уличенного в казнокрадстве всесильного временщика Бирона. Румянцевы были сосланы в Алатырь (ныне – Чувашия), где провели три с лишним года. Но в 1735 г. Александр Иванович был восстановлен в звании генерал-лейтенанта и был назначен астраханским, а затем казанским генерал-губернатором.

В этом же, 1735 г., началась военная служба Петра Румянцева – по традиции, десятилетний отпрыск знатной фамилии был записан в лейб-гвардии Преображенский полк. При этом отец желал для сына дипломатической карьеры, а не военной, и потому в 1739 г. по его настоянию Петр был отправлен к дипломатическому представителю России в Берлине.

Но юноша за границей не остепенился и делал все, чтобы его вернули в Россию, ибо «хочет солдатом быть» и ему «ничего знать или учить, окромя того, что к солдатскому делу принадлежит, не надобно». С поставленной задачей Петр справился быстро и успешно – вскоре он был возвращен на родину и зачислен, «под особливое и крепкое смотрение», в Сухопутный кадетский корпус.

Официальные биографии Петра Александровича Румянцева, говоря о его юношеских годах, оперируют обычно сухими фактами: после недолгой учебы в Кадетском корпусе он был отправлен в чине подпоручика в действующую армию, участвовал в Русско-шведской войне 1741–1743 гг. Когда по итогам этой войны в городе Або был заключен мир, отец послал его, к тому моменту уже капитана, с соответствующим донесением к императрице.

Елизавета Петровна так обрадовалась этому известию, что тут же произвела юношу в полковники и препоручила командование Воронежским пехотным полком. В 1744 г. Александр Иванович Румянцев был возведен императрицей в графское достоинство, вместе с потомством, так что Петр стал еще и графом. В 1748 г. П. А. Румянцев женился на Екатерине Михайловне Голицыной (1724–1779) – женщине умной, красивой, образованной (она прекрасно знала, например, французский и немецкий языки) и обладавшей немалым наследственным состоянием.

Однако образцово-показательной биография Петра Румянцева в этот период его жизни была только на бумаге. У него и Екатерины родилось четверо детей: дочь Татьяна, умершая в младенческом возрасте, и три сына – Михаил, Николай и Сергей. Сыновья добились немалых успехов в жизни, Николай Петрович с 1809 по 1812 г. даже был канцлером Российской империи и первым председателем (с 1810 г.) Государственного совета.

Но все трое, по разным причинам, остались холостыми, и род Румянцевых прекратил существование. С женой Петр Александрович прожил в согласии шесть лет, а затем отдалился от семьи. С середины 1760-х гг. супруги встречались крайне редко и общались только по переписке.

Вольготная елизаветинская эпоха сама собой располагала молодого богатого дворянина к беззаботной жизни. Однако похождения Петра Румянцева признавались слишком разгульными даже для тогдашних «необременительных» нравов. Кутежи, вино, женщины, бесшабашные и подчас опасные выходки и приключения…

Отец, будучи не в силах совладать сыном, писал ему в отчаянии: «Мне пришло до того: или уши свои зашить и худых дел ваших не слышать, или отречься от вас». Молва о «продерзостях» Румянцева-младшего дошла и до императрицы, но даже она, хотя и грозила «унять его», так и не смогла этого сделать.