prose_history nonf_biography Теодор Кириллович Гладков Николай Григорьевич Зайцев И я ему не могу не верить…
«И я ему не могу не верить» — слова, вынесенные в заголовок этой книги, принадлежат Ф. Э. Дзержинскому. Так он характеризовал одного из ближайших своих соратников — Артура Христиановича Артузова (Фраучи).
Много лет А. X. Артузов возглавлял контрразведывательный отдел ВЧК — ОГПУ. С его именем связаны крупнейшие операции чекистов по разгрому и ликвидации многих контрреволюционных организаций, белогвардейских заговоров, шпионских гнезд, иностранных спецслужб.
А. X. Артузов был беспредельно предан народу, революции, Коммунистической партии.
О его яркой жизни впервые рассказывают в документальной повести писатель Т. К. Гладков, журналист Н. Г. Зайцев.
Книга рассчитана на массового читателя.
1983 ru LT Nemo FB Editor v2.0 19 March 2009 OCR "LT Nemo" 2009 D1E48FA1-4213-4D3F-9FF3-E66BE673804E 1.0 Гладков Т. К., Зайцев Н. Г. И я ему не могу не верить… Издательство политической литературы Москва 1983 Г52 Гладков Т. К., Зайцев Н. Г. И я ему не могу не верить… — М.: Политиздат, 1983. — 224 с, ил. Г 0505030102—120 / 079(02)—83 222—83 67.99(2)116 34C33 © ПОЛИТИЗДАТ, 1983 г. Теодор Кириллович ГЛАДКОВ Николай Григорьевич ЗАЙЦЕВ И Я ЕМУ НЕ МОГУ НЕ ВЕРИТЬ… Заведующий редакцией А. И. Котеленец Редактор Д. И. Жеребкина Младший редактор И. А. Дегтярева Художник Г. В. Колоскова Художественный редактор О. Н. Зайцев Технический редактор Е. Ф. Леонова ИБ № 3377 Сдано в набор 24.11.82. Подписано в печать 09.02.83. А00326. Формат 84×90 1/32. Бумага типографская К«1. Гарнитура «Обыкновенная новая». Печать высокая. Условн. печ. л. 10,15. Условн. кр.-отт. 11,03. Учетно-изд. л. 10,18. Тираж 200 000 (1—100 000) экз. Заказ № 9222. Цена 45 коп. Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7. Ордена Трудового Красного Знамени типография издательства «Звезда», г. Пермь, ул. Дружбы, 34.
Теодор Кириллович Гладков
Николай Григорьевич Зайцев
И я ему не могу не верить…
Длинной шеренгой тянутся раскрытые заговоры и восстания. Зоркий глаз ВЧК проникал всюду. ВЧК была орудием диктатуры трудящихся. Пролетариат выделил для работы в органах ЧК лучших сынов своих. И неудивительно, что враги наши бешено ненавидели ЧК и чекистов.
Ф. Э. Дзержинский
Человек появился на свет… Каким он станет, когда вырастет? Как будут развиваться его природные способности? Во зло или на благо другим людям? Ведь такие качества, как доброта, душевность, честность, трудолюбие, стремление посвятить себя служению своему народу, по наследству, как цвет волос и глаз, не передаются. Они воспитываются, вырабатываются в ребенке под влиянием окружающих его в детстве взрослых, в первую очередь — родителей. Потом — учителей и старших товарищей. Политические взгляды, убеждения подростка, затем юноши формируются под сложным воздействием многих жизненных факторов, в том числе и круга чтения. На каком-то этапе процесса взросления все возрастающую роль будет играть уже и самовоспитание…
Сложные вопросы. Над ними бьются лучшие педагоги уже не одного поколения. И все сходятся в одном: начало начал — материнская любовь. Но не слепая, а то светлое самоотверженное чувство, когда мать печется не только о физическом благополучии своего чада, но и о его нравственном здоровье.
Артур рос хорошим ребенком прежде всего потому, что первым его воспитателем и наставником была хорошая мать, человек высоких моральных критериев и требовательной доброты, Августа Августовна Фраучи. Ее благотворное влияние определило навсегда и строй мыслей, и характер поступков мальчика. Жить без фальши… Этому он учился с детства. Этому принципу следовал до конца дней своих.
Сестра Артузова Вера Христиановна вспоминает: «Зерно» образа человека закладывается еще в детстве. В этом отношении мой брат Артур не исключение.
В нашей семье главным авторитетом была мама. Мы никогда не видели ее усталой, хотя и несла она самую тяжелую ношу. Ее красивое лицо, залитое румянцем деревенского загара, всегда было приветливым к нам, детям, всегда мы видели на нем ласковое, любящее выражение. Если отец, молчаливый и вечно чем-то озабоченный, не часто находил каждому из нас теплое слово, то мать, наоборот, источала и снисходительность, и доброту. Ее серые проницательные глаза чутко ловили наши взгляды, безошибочно читали и наши мысли, и настроение. Душевная чуткость мамы была обворожительной. Она умела управлять нами напористо и в то же время деликатно. Эта деликатность в обращении входила в нашу плоть и кровь.
Артур нередко пропадал в деревенской мальчишечьей компании и, бывало, приходил домой с расквашенным носом. Мама не проявляла к нему никакой видимой жалости, только говорила:
— Ты бы постоял за себя… Ты же мужчина.
Этих слов было достаточно, чтобы уязвить самолюбие Артура. Впоследствии он стал очень сильным подростком и, по-моему, до конца жизни мускулы его оставались железными.
Когда Артур сделался постарше, мать руководила его чтением. Тут она предстала перед ним и нами как мечтательница. Она не представляла свою жизнь без книги и называла ее своею второй землей. Ее романтичность и упорство, постоянство характера и выдержка сослужили нам, и в первую очередь Артуру, хорошую службу.
Артур был любимцем матери. Это можно было определить сразу по тому, как она смотрела на него своими удивительно живыми глазами…
Артур закончил новгородскую гимназию с золотой медалью. Мама ликовала. Впоследствии все мы нашли место в жизни — я стала литературным работником, младший брат Виктор — профессором медицины.
В годы реакции у нас скрывались большевики Подвойский, Кедров, Ангарский, его брат Клестов. Это были лучшие собеседники матери. Она их понимала, разделяла их взгляды на современную жизнь. Нет-нет наша мама и вплетала в разговор слова о будущем Артура: кем он станет?
— Непременно борцом, а это главное, — уверяли ее наши гости. — Лишь на этой дороге не испытаешь кризиса в жизни.
