Анатолий Петрович Левандовский
Жанна д'Арк
…Патриотизм простых людей, патриотизм Жанны д'Арк — французской крестьянки, покинутой ее королем и сожженной церковью на костре, пронизывает всю нашу историю как яркий луч света…
Морис Торез
Эта война была очень долгой, едва ли не самой длительной в истории. Ни один человек, видевший ее начало, не увидел конца, ибо продолжалась она около ста пятнадцати лет (1337–1453).
В основе войны была старинная феодальная распря. Много веков подряд боролись между собой за власть и землю короли и могущественные сеньоры двух соседних государств.
В двенадцатом веке английские Плантагенеты одолевали французских Капетингов, удерживая под своим господством немногим меньше двух третей Франции.
В следующем столетии Капетинги взяли реванш. Действуя где силой, а где и хитростью, ослабляя непокорных вассалов и опираясь на верные города, оии вернули почти все утраченные земли.
Только на юго-западе Франции область Гиень по-прежнему оставалась за Плантагенетами.
Но английские короли не отказались от своих замыслов.
В 1328 году прекратилась династия Капетингов. Французские феодалы избрали своим государем принца из дома Валуа, родственного Капетингам. Однако и английский король, так же опираясь иа кровные связи с вымершей династией, заявил о своих правах на вакантный престол.
Эта претензия Ланкастеров — потомков Плантагенетов, — осложненная острыми экономическими противоречиями, и послужила поводом к войне.
Ее начальный период пришелся на 1337–1360 годы. Годы эти были неудачны для французов. Старая рыцарская армия королей Валуа ие могла выдержать натиска метких английских лучников, принесших на континент новую тактику боя. Ослабляли Францию и внутренние раздоры, непрерывно возникавшие между знатными сеньорами.
Безмерно страдал от войны французский народ.
Особенно туго приходилось крестьянству.
В 1358 году крестьяне подняли «Жакерию» — крупнейшее восстание в истории феодальной Франции.
Жакерия временно примирила враждующие стороны. Английские бароны заключили мир со своими противниками и помогли им подавить крестьянскую войну.
В дальнейшем французский король провел важные реформы и с помощью рыцарей и горожан сумел изгнать чужеземцев из большей части страны.
Но в начале пятнадцатого века над Францией снова сгустились тучи.
Война возобновилась в самый разгар жестоких внутренних смут.
Удар за ударом сыпался на разоренную землю. Стране угрожала катастрофа. Именно тогда и пришла Жанна д'Арк.
КНИГА ПЕРВАЯ
ВЕЛИКАЯ ЖАЛОСТЬ
…Но есть и другая жалость — истинная, которая требует действий, а не сентиментальных переживаний; она знает, чего хочет, и полна решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих, силах и даже свыше их. Если ты готов идти до конца, до самого горького конца, если запасешься великим терпением — лишь тогда ты сумеешь действительно помочь людям. Только тогда, когда принесешь в жертву самого себя, только тогда!..
Стефан Цвейг
Сир Робер де Бодрикур пребывал в тяжелом раздумье. Голова гудела с похмелья, клонило ко сну. И тем не менее он не лежал, нет, он сидел в своем высоком кресле и думал.
До, сих пор сир Робер был вполне доволен судьбой. Ему неизменно везло. Впрочем, он сам был не промах и для этого везения многое создал своими руками. Сын небогатого служилого дворянина, он сделал прекрасную карьеру. Вот уже четырнадцать лет, как он занимает две доходные должности: бальи[1] Шомона и капитана[2] Вокулёра. Еще совсем молодым человеком он женился на богатой вдове, а когда та благополучно скончалась, не растерялся и предложил руку и сердце еще более богатой сеньоре, опять вдове. Новая его супруга, госпожа Аларда де Шамбле, была стара и некрасива. Но это не беспокоило доблестного капитана. Мало ли молоденьких и хорошеньких крестьянок в его округе? И пусть хоть одна из них осмелилась бы отказать могущественному бальи!
Бодрикур слыл честным и нелицеприятным судьей. Играя роль доброго отца народа, он разбирал крестьянские тяжбы, взыскивая за это изрядную мзду, и вешал разбойников, когда те попадались под руку. При этом, однако, он умел ладить с хищными сеньорами окрестных мест, покрывал их темные делишки и всегда имел долю в добыче.
А эта война? Страдало подлое мужичье, а сир Робер и отсюда извлекал тысячи выгод. Когда представлялась возможность, он совершал лихие набеги, разорял деревни, захватывал крестьянские пожитки, угонял скот.
Дело известное, на войне как на войне: разве бальи не был обязан наказать мужиков, сочувствующих противнику?
Правда, сира Робера обвиняли, что он не слишком разбирался, где его противник. Поговаривали, будто иногда он сражался за своих, а иногда и против. Но на подобные обвинения капитан Вокулёра всегда мог ответить, что в этой войне и сам дьявол не отличил бы чужих от своих.
Да, у него было много друзей среди врагов и врагов среди друзей, он не мог этого отрицать. Но он по мере сил ладил и с теми и с другими. А дураком и теленком он не был никогда, нет, он никогда не бежал от своей выгоды!
Однако — увы! — всему на свете бывает конец. Пришел конец и его капитанству. А еще несколько дней, и — прощай, старый бальяж…
Бодрикур невольно вздохнул.
Прямо удивительно, как одни события цепляются за другие! И как трудно иногда предвидеть, чем обернется для тебя удача!
Все началось, когда он, сир Робер, только лишь утвердился в своих должностях.
Король Карл VI впал в безумие, а его супруга, королева Изабо, предалась любовным утехам.
Франция вновь возвращалась к временам без властья. Провинции отпадали от центра, никто никого не желал слушать и признавать.
Вот когда пошла потеха!.. Знай грабь да набивай карман!..
Сиятельные господа подавали пример. Герцоги Бургундский и Орлеанский, братья короля, разоряли целые княжества и, претендуя на первую роль в королевстве, поедом ели друг друга. Бургундцы зарезали герцога Орлеанского, а сторонники орлеанской партии, заполучив безумного короля, вступили в Париж.
«Арманьяки»,[3] как окрестило победителей население столицы, недолго торжествовали. Разгневанный герцог Бургундский намекнул английскому королю, что наступает время, удобное для возобновления войны.
