Рытов Андрей Герасимович
Рыцари пятого океана
Рытов Андрей Герасимович
Рыцари пятого океана
Аннотация издательства: Книга охватывает широкий круг событий. Ее первые главы рассказывают о героизме советских летчиков-добровольцев, помогавших китайскому народу отразить нашествие японских милитаристов в 1937-1938 гг. Основное содержание воспоминаний составляет Великая Отечественная война. А. Г. Рытов прошел ее от начала до конца, занимая должности военного комиссара, заместителя командира по политчасти ряда авиационных соединений. Опытный политработник, он хорошо знал людей, с которыми свела его фронтовая судьба. Среди них видные военачальники, командиры, политработники, прославленные герои и скромные труженики аэродромов.
Hoaxer: Рытов весьма известен в авиационном мире, и он много с кем встречался на своём жизненном пути - чуть ли не со всеми знаменитыми довоенными лётчиками. Был Рытов и в Китае. В частности, судьба и командование ВВС двигали по жизни параллельно Рытова с Полыниным. Я к тому, что мемуары надо почитать.
Содержание
Слово о боевом друге
В КИТАЕ
В далёкий край
Там, где течёт Хуанхэ
Курс на Кантон
"Подарок" императору
Возвращение
СРЕДИ СНЕГОВ БЕЛЫХ
Над Карельским перешейком
Герои и подвиги
ВОЙНА НАРОДНАЯ
Гроза идёт с Запада
Горькие дни
Крылатые "Цицероны"
Противоборство
По отступающему врагу
В ударной группе
Испытание на прочность
Друзья и враги Афанасия Храмченкова
По ту сторону подвига
Перед решающей битвой
Небо становится нашим
За рекой Березиной
Южная жемчужина
И грянул бой...
Наступление продолжается
На львовском направлении
Карпаты зовут
Последние маршруты
Примечания
Слово о боевом друге
В тяжкую военную пору ему не раз приходилось видеть, как дрались и умирали наши крылатые богатыри. Подобно горьковскому Соколу, они до последнего дыхания бились за торжество Правды и уходили в бессмертие с мыслью о том, что жизнь отдана "За землю русскую, за победу над заклятым врагом!"
Он и сам - непримиримый и отважный борец за светлые идеалы ленинской партии - умер, образно говоря, в полете, в стремительном полете сквозь огневые годы. Когда сердце его отсчитывало последние минуты жизни, он нашел в себе силы взять перо и написать: "Лежу. Думаю. И пришла мне мысль сделать такую надпись: "Посвящаю внуку моему Андрею и его сверстникам. Берите пример мужества и верности Родине с героев этой книги".
Андрея Герасимовича Рытова хорошо помнят и ветераны, закладывавшие основы Советских Военно-Воздушных Сил, и наследники их боевой славы, принявшие в молодые, крепкие руки эстафету мужества рыцарей пятого океана.
Он участвовал добровольцем в освободительной борьбе Китая против японских милитаристов, в боях за безопасность северо-западных границ страны, в грандиозной четырехлетней битве нашей армии и народа с немецко-фашистскими захватчиками.
Фронтовые дороги сводили его и с рядовыми воинами, и с видными военачальниками и политработниками, с людьми, составляющими цвет и гордость советской авиации: П. Рычаговым, Г. Кравченко, Т. Хрюкиным, И. Полбиным, А. Покрышкиным, Амет-ханом Султаном, Л. Бедой, В. Лавриненковым, А. Трудом, Д. Глинкой, Г. Речкаловым и многими другими прославленными асами.
Каждый из этих героев, говорил А. Г. Рытов, достоин, чтобы о нем одном написали книгу. Воспоминания Андрея Герасимовича и есть .та книга, которая является памятником живым, и павшим в боях за Родину. Мемуары талантливого политработника проникнуты горячей любовью к людям, отличаются правдивостью, страстной взволнованностью и высокой партийностью. Я знал Андрея Герасимовича на протяжении многих лет, работал вместе с ним, делил радость побед и горечь неудач. Когда перелистываю страницы его книги "Рыцари пятого океана", предо мной снова встает живой образ обаятельного человека, целиком посвятившего свою жизнь защите великих завоеваний Октября. Мемуары А. Г. Рытова с неподдельным интересом и чувством глубокой признательности прочтут и юноша, "обдумывающий житье", и убеленный сединами ветеран минувших сражений. Они от начала до конца написаны кровью большого и честного сердца.
Главный маршал авиации К. А. Вершинин
В КИТАЕ
В далекий край
Поезд на Алма-Ату отправлялся в полдень. Мы прибыли на вокзал за полчаса до отъезда. После военного обмундирования, к которому каждый из нас привык за долгие годы армейской службы, было как-то неудобно чувствовать себя в гражданской одежде. Казалось, и теплое пальто с меховым воротником сидит мешковато, и велюровая шляпа еле держится на голове.
Было холодно, под ногами скрипел снег. На перроне, как всегда, царило оживление. Пассажиры с мешками, чемоданами спешили занять свои места.
Мы стояли рядом со спальным вагоном прямого сообщения, зябко поеживаясь. Алексей Благовещенский по авиационной привычке посмотрел в небо и по каким-то только ему известным признакам определил:
- Завтра будет мороз с ветром. Благовещенский был не просто летчиком, а летчиком-испытателем. В метеорологии он разбирался превосходно.
- А вот и Мария моя приехала! - воскликнул Павел Васильевич Рычагов и, сорвавшись с места, поспешил к невысокого роста женщине.
Мария Нестеренко - жена Рычагова - тоже была военной летчицей. Она приехала проводить мужа. Мы поздоровались с ней. Вскоре к нам подошел пожилой незнакомец в черном пальто и шапке-ушанке с кожаным верхом. Обращаясь к Рычагову, спросил:
- Вы старший группы?
- Так точно! - отозвался Рычагов.
- Здравствуйте! - Окинув нас приветливым взглядом, незнакомец крепко пожал каждому руку.- Мне поручено передать вам билеты и проводить. Поедете в международном вагоне.
Через минуту мы увидели над толпой папаху командующего Военно-Воздушными Силами Якова Владимировича Смушкевича. Ему вежливо уступали дорогу. Шел он неторопливо, вразвалочку, приветливо кивая головой знакомым. Накануне командующий беседовал с нами, и теперь мы были рады, что он приехал нас проводить.
До отхода поезда оставалось несколько минут.
- Ну что ж, друзья,- широко улыбаясь, сказал Смушкевич. - Все, что следовало сказать, сказано. Счастливого пути. Возвращайтесь с победой.
Командующий крепко, по-мужски обнял каждого из нас и расцеловал. Я заметил, как тяжело ему расставаться с нами, особенно с Рычаговым. Глаза его повлажнели. Видно, сердце боевого авиационного командира рвалось туда же, где через некоторое время предстояло быть нам. Поборов минутную слабость, Смушкевич снова дружески улыбнулся и помахал рукой.
