Леонид Ашкинази
Человек, который дал имя Государству
Рассказывать об исторических событиях можно по-разному. Можно, как это принято в плохих курсах, просто перечислять до умопомрачения кто кого и когда завоевал и кто кому какого яда куда именно налил. Можно сосредоточить внимание на истории материальной культуры — что, когда и кем было создано; можно рассказать о движении мысли — ведь каждая идея когда-то и кем-то именно была выдвинута впервые. Есть и другие способы, каждый из них имеет свои плюсы и минусы, по-своему хорошо и плохо сочетание любых двух способов, трех и так далее. Один из способов рассказывать об истории — это рассказывать о конкретном человеке. Способ эффективен, если человек был активным участником истории. Но в истории участвовали разные люди. Возьмем конкретный близкий нам пример — еврейское движение. Понятно, что описания истории движения, основанные на биографии рядового участника из региона, на биографии руководителя местного культурного общества и на биографии функционера из столичной «крышевой» организации, будут различными. Возможно, что более содержательную всестороннюю, «объемную» картину даст последовательное изучение биографий этих трех лиц. А лучше четырех или пяти, добавив руководителя «крышевой» структуры и шалиаха, например, функционера Еврейского Агентства или Джойнта.
Обратимся к истории создания государства Израиль. Чьи биографии "взять за основу" при подобном рассмотрении? Ну, например, какого-нибудь «цивилизованного» сиониста из Европы, скажем, Х.Вейцмана. Далее — кого-нибудь из Палестины. Сначала взять человека из народа, ну, можно потом поднявшегося до тех или иных высот. Так оно будет занимательнее и поучительнее. На ум приходит Голда Меир. Опять же — женщина, это еще интереснее. Ну и, наконец, кого-нибудь из лидеров ишува, по возможности с самого начала. Наверное, Бен-Гуриона, правда? Мы и получим три взгляда — снаружи, снизу и сверху.
Разумеется, такой список вовсе не означает недостаточного уважения к остальным. Государство Израиль — коллективное творение, это не требуется доказывать. Можно долго рассуждать об относительном вкладе, но это совершенно неинтересно и вот почему: история Государства была такова, жизнь его столько раз висела на волоске, что читаешь — и кажется, что вклад каждого был необходим. Старая совковая мудрость гласит — незаменимых нет. При изучении истории Израиля кажется — незаменимы были все.
Мне, технарю по образованию, было бы интереснее погрузиться в биографии тех, кто создавал мастерские Тааса и лаборатории Димоны; в биографии создателей Хаганы, Моссада и того, что им предшествовало. Но история решила так, что нам более известны эти трое — те, кого мы назвали выше.
Сегодня мы расскажем о Бен-Гурионе.
Естественно, что он родился в черте оседлости, естественно, что в маленьком городке (меньше восьми тысяч жителей). Городок назывался Плонск, больше половины его жителей были евреями. Давид Грин — так его тогда звали — получил обычное еврейское образование, и поэтому, когда услышал, что пришел Мессия и что его зовут Герцль — он этому поверил. А чего вы хотите — еврейский мальчик, 11 лет, отец — один из руководителей общества Ховевей Цион в городке, чтение соответствующих книжек. У всего на свете есть свои причины, причина "деятельного сионизма" — еврейское воспитание. Нет правил без исключений, но в среднем это именно так, и если вы хотите Государства Израиль для ваших детей, воспитывайте ваших детей "в Израиле".
Наверное, важным оказалось и то, что в Плонске еврейская жизнь носила очень активный характер — были и попытка возвращения евреев к земледелию, и просветительская деятельность. Давид получил более разнообразное, чем это обычно бывало в те времена, образование — он учился и в хедере, и в "усовершенствованном хедере" (нечто вроде неофициальной школы), и в русской школе. Наконец, он стал и сам заниматься преподавательской деятельностью — учить 150 малышей Танаху, чтению, письму, разговорному ивриту. Умение учить позже потребуется ему не раз и не десять.
В 17 лет он узнает об "Угандийском плане", страшно разочаровывается и принимает решение — совершить алию. Тогда же он формулирует ту самую идею, которую и будет реализовывать всю жизнь — дела важнее слов, "основание одного нового поселения в Эрец-Исраэль важнее, чем куча денег, собрания и конгрессы". Разумеется, сформулировано с юношеским максимализмом, но, как показала история, ее — то есть Историю — делают именно максималисты. Особенно, если несколько максималистов, придерживающихся разных взглядов, работают на одно общее дело. То есть достаточно великое и воодушевляющее дело, которое способно сплотить несколько максималистов. Возможно, что именно так происходит в жизни отбор великих идей, достойных реализации — через привлечение достаточного количества достаточно активных людей.
Принципиальное решение совершить алию Давид не собирается приводить в исполнение немедленно — и понятно почему. Его тезис о том, что Израиль надо строить, требует для своей реализации строителей. И он решает ехать в Варшаву учиться. Но жизнь оказывается сложнее наших планов. Он влюбляется.
Первая любовь скоро кончается — но чем? Как охарактеризовать эту смесь отчаяния и надежды, которую переживал, наверное, каждый из нас? Собственно, не важно, как нам ее назвать — важно, что все мы понимаем, что это такое. Любовь всегда приводит именно к этому, кроме редких (математики сказали бы — особых) случаев счастливого брака или глубокой ненависти.
Наконец, Давид едет в Варшаву. Там он проведет полтора года, там он узнает, что такое голод. Его идеи относительно получения высшего образования не смогли осуществиться. На поступление евреев в высшую школу царским правительством наложены ограничения, в техническую школу, куда он решил поступать, принимали только выпускников гимназий и реальных училищ. Давид вернулся в Плонск. Но вернулся, зараженный революционным духом, — он уже посмотрел на забастовщиков, демонстрантов, ораторов, полицейских, солдат… При этом остался сионистом, более того — стал активно выступать против Бунда, еврейской социалистической и антисионистской партии. Собственно, это был извечный еврейский выбор — чью революцию делать — революцию для всех или еврейскую революцию? Во всем еврейском революционном движении можно проследить эти две линии. Давид Грин выбрал вторую из них; он стал активистом партии Поалей Цион ("рабочие Сиона"). Цели формулировались просто — возвращение в Сион и построение там социалистического общества. Он отправляется в Палестину, и в сентябре 1906 года на пристани Яфо его встречают друзья.
