Глава III
Отец и сын
Старый Фриц, слезай с коня и правь снова Пруссией.
Слова песни, сложенной в год возведения памятника Фридриху Великому в Берлине
1
Пожалуй, в мировой истории можно сосчитать по пальцам фигуры такого масштаба, которые так поражали бы не только своими великими деяниями, но и загадочностью для потомков. Истоки этой загадочности, на мой взгляд, берут свое начало в ужасном отношении к нему со стороны отца в юности. Фридрих Вильгельм I был болен порфирией, это заболевание доставляло ему не только физические страдания, но и вызывало вспышки безудержного гнева. О себе он говорил так: «Я злой человек. Я очень вспыльчивый. Огонь разгорается во мне за один миг. Раньше, чем я это почувствую. Но мне сразу становится жаль…», «я старый человеческий мучитель…»[49] Отдыхал от приступов ярости он в кругу своих генералов и ближайших сановников, устраивая попойки. Собрания эти назывались «табачный коллегиум», поскольку на них каждый из собравшихся выкуривал по 20–30 трубок за вечер! Самую яркую характеристику его деятельности дал Вольтер: «…в сравнении с деспотизмом, проявляемым Фридрихом Вильгельмом I, Турция могла сойти за республику»[50]. Из-за его невероятной скупости голодала даже королевская семья! Этот «солдатский король» (Soldatenkoenig) хотел, чтобы и его наследник во всём походил на него.
«Подъем в 7 утра. Молитва на коленях у кровати громко, чтобы было слышно по всей комнате, следующими словами: «Господи Боже, благодарю Тебя от всей души за то, что дал мне невредимым пережить эту ночь. Направь меня так, как пожелает Твоя святая воля, и обереги меня в этот день и во все дни моей жизни от того, что может удалить меня от Тебя. Аминь». После этой молитвы читать «Отче наш». Затем живо и с усердием вымыться, одеться, напудриться, причесаться, позавтракать. Молитву, мытье, завтрак и прочее завершить строго к 7.15 утра» (первые пятнадцать минут «воскресного легкого дня» из расписания, составленного Фридрихом Вильгельмом I для сына).
При этом его первой гувернанткой была француженка, мадемуазель де Рокуль, которая вообще не говорила по-немецки, затем ее сменил учитель Жак-Дюан де Жанден[51] – француз протестантского вероисповедания!
Очевидно, даже Оливер Твист был более счастлив по сравнению с этим наследником престола! Уже состарившись, Фридрих II рассказывал такие истории о своем детстве: король Фридрих Вильгельм I врывается в комнату, где он с учителем занят латинским уроком, и начинает избивать учителя, затем вытаскивает ребенка из-под стола, где тот спрятался, дрожа от страха, и принимается за него. Вся их вина заключается в изучении латыни: король запретил преподавание латыни наследнику, считая это бесполезной тратой времени. Логика простая: умение пользоваться мушкетом – это полезное и практичное занятие, а изучение латыни нет. С раннего детства отец жестоко избивал принца, внушая свою правду: монарху важно «иметь хорошее войско и много денег, ибо в них и слава, и безопасность государя».
«Регулярные побои начались, когда Фридриху было 12, и осуществлялись в назначенные дни, а также спонтанно. Он был бит за перчатки, надетые в холодный день, за то, что за обедом выбрал серебряную, а не стальную вилку, за то, что читал, спрятавшись в кустах во время охоты. Отец бил его ногами в присутствии слуг, офицеров и дипломатов. Однажды во время парада он швырнул Фридриха на землю и проволок за волосы перед строем солдат. Закончив избиение, король сплюнул и сказал: «Если бы мой отец проделал такое со мной, я бы вышиб ему мозги. А этот… ни ума, ни чести».
Представим: принц достиг двенадцатилетнего возраста, по существу к этому времени он уже начал формироваться как личность, более того, вступил в трудный переходный возраст. И как раз в это время король-отец решает наконец научить его, наследника прусского престола, уму-разуму посредством неслыханных унижений и побоев ногами и руками, причем делает это публично! Юный принц не выносит массового уничтожения куропаток? Проучить его за это палкой! Несомненно, тем самым Фридрих Вильгельм I лишь искалечил психику юного принца.
Альфред Адлер, знаменитый австрийский психолог, считал, что изначально большинству детей присуще ощущение собственной неполноценности по сравнению с «всемогущими взрослыми», что зачастую ведет к формированию у них комплекса неполноценности. Но это у обычных детей, а что же в таком случае можно сказать о ребенке, которому с самого рождения внушалась мысль об его избранности и исключительности, наследнике королевского престола, который при этом подвергался постоянным унижениям и побоям со стороны своего венценосного отца? Вспомним, что такое абсолютная монархия. Это такая форма правления, при которой монарх не ограничен конституцией и единодержавно осуществляет исполнительную и судебную власть, нередко сочетая это с высшим рангом в религиозной иерархии страны. И вот этого Божьего избранника жестоко истязает собственный отец. Агностиком Фридрих стал позднее, а в то время он должен был невероятно страдать. Думаю, именно в этом заключается суть проблемы.
Молодой принц «…любил играть на флейте – занятие, вызывавшее в его отце наибольшее презрение. Поздними вечерами Фридрих с сестрой тайно собирались у матери, надевали французское платье, взбивали и закручивали волосы на французский манер и играли дуэтом… Однажды их обнаружил отец. Больше чем флейту, отец-король ненавидел все французское… приказывал одевать смертников перед эшафотом по французской моде…»[52]
Тирания отца не оставляла его даже во сне! «Он продолжал устраивать вечерние концерты, но все больше времени посвящал работе. Отец часто приходил к нему во сне вместе с Вильгельминой. Каждый раз он брал Фридриха под арест и связывал его руки за спиной. «За что?» – спрашивал Фридрих Вильгельмину. «За то, что ты недостаточно любил папочку», – отвечала сестра. И Фридрих работал всё больше и больше, вставал в четыре утра, ложился за полночь…»[53]
Убежище от тирана-отца принц находил в книгах, изучении языков, философии и в искусстве. Но это вызывало только еще большее негодование отца.
Неудивительно, что в скором времени Фридрих сломался. Выдержка из одного его письма матери: «Я доведен до самого отчаянного положения, король совершенно позабыл, что я его сын; он обращается со мной как с человеком самого низкого звания. Когда я сегодня вошел в его комнату, он бросился на меня и бил меня палкой, пока сам не выбился из сил. Чувство личного достоинства не позволяет мне далее выносить такое обхождение; я доведен до крайности и поэтому решился так или иначе положить этому конец».
В 1725 году, в четырнадцать лет, он, согласно желанию отца, получил первое офицерское звание. С тех пор требования к нему со стороны отца стали совершенно невероятными, он должен был все время проводить в войсках. А с 1728 года, то есть после поездки в Дрезден, началась настоящая травля сына со стороны отца. Почему? Дело в том, что накануне поездки король присвоил Фридриху звание подполковника и поставил командовать полком. Вместо ожидаемого от него королем воинского рвения и интереса к военной организации Саксонии молодой принц в Дрездене был поражен блеском двора короля Августа II. В Дрездене Фридриха чествовали согласно его высокому положению. Там у него произошло свидание не с саксонскими генералами, а с графиней Анной Оржельской, побочной дочерью Августа II, ставшей его первой и неудачной любовью. Кроме того, дворцы Августа были полны картин и произведений искусства, музыканты играли прекрасную музыку, а не бравурные марши, как в Берлине. Все время в Дрездене был праздник – балеты, костюмированные балы, словно в Венеции. Пораженный принц Фридрих впервые увидел оперу и услышал виртуозную игру И. И. Кванца (позднее музыкант станет его учителем игры на флейте и придворным композитором на целых 32 года)!
Canaletto – View of the Neumarkt in Dresden from the Jüdenhofe
Поездка в Дрезден раскрыла перед молодым принцем новые горизонты, и он с юношеским максимализмом принялся искать способы изменить свою жизнь и выйти из-под гнетущего контроля короля-отца. Самым простым выходом из положения ему показалось предложение матери: жениться и уехать из страны. Дело в том, что королева София Доротея хотела, чтобы ее старшая дочь Вильгельмина сочеталась узами брака с английским королевским домом – обручилась с племянником королевы и наследником английского престола Фридрихом (сыном принца Уэльского, будущего короля Георга II). Этот ее план получил название сначала «английский марьяж». Но затем он превратился в «двойной марьяж», поскольку наметилась возможность помолвки Фридриха с английской принцессой Амелией (второй дочерью будущего Георга II).
В 1727 году сложились предпосылки для реализации этого плана, поскольку умер король Англии Георг I. София Доротея тут же (с согласия супруга, естественно) вступила в активную переписку с новой королевой Англии, женой своего брата Вильгельминой Шарлоттой Каролиной Бранденбург-Ансбахской. Дело шло медленно, в Лондоне слишком рассматривали все плюсы и минусы. София Доротея же была полна энтузиазма. А вот ее муж, который поначалу поддерживал этот план, вдруг осознал, что в Австрии от такого сближения Пруссии с Англией будут не в восторге. Интересы у Фридриха Вильгельма I были небольшие – он
