В один из этих тревожных дней на трибуну взбирается Робеспьер, обвиняет в бездействии и исполнительную власть (короля), и законодательную (Нацсобрание). Максимилиан кричит, что нужно избрать новое, решительное революционное правительство — Конвент и написать новую Конституцию, не монархическую, а республиканскую! Депутаты чешут репы. Неожиданное предложение. Тогда нетерпеливый Робеспьер напрямую обращается к «чудищу облу и стозевну». Народное чудище, лая и воя, штурмует королевский дворец. Король арестован, король в тюрьме. 21 сентября 1792 года собирается Конвент, отменяет во Франции монархию и провозглашает республику.
…Король-то у Франции был. А вот где взять приличных республиканцев? И что делать с бывшим королем? Адвокат Робеспьер с трибуны Конвента предлагает казнить короля без суда и следствия. Революционный маховик сделал еще полоборота.
15 января 1793 года 387 голосами против 334 Конвент приговаривает Людовика к смертной казни. Жить незадачливому королю оставалось шесть дней. 21 января его голова была отделена от туловища и показана ликующему быдлу под крики «Да здравствует республика!» Через некоторое время вслед за мужем на эшафот взбирается и жена казненного короля — Мария-Антуанетта.
Но разве король — последний враг республики? Врагов-то куча, если присмотреться! Одни враги — внешние — наседают на юную республику извне. Другие — внутренние — сидят прямо тут, в Конвенте! Конвент состоит из двух фракций — жирондистов и якобинцев. Жирондисты — более умеренные. Их и пустили под нож. Первыми всегда режут тихих…
Так самые крутые и радикальные революционеры взяли власть. А дальше надо было как-то решать экономические проблемы разоренной страны. Хлеба нет, ни хрена нет, инфляция… Чего делать? Якобинцы, как всегда поступают социалистические отморозки, начинают бороться с ростом цен… запретом роста цен. Хлеба от этого больше не стало, зато сразу же возникли огромные очереди, а продукты питания постепенно пропали с рынка белого и переместились на рынок черный. Горожане недовольны: заморозив цены на основные продукты питания, якобинцы были вынуждены заморозить и зарплаты. Социализм торжествует! Но жрать все равно нечего.
В село устремляются продотряды с комиссарами — реквизировать хлеб у крестьян, чтобы накормить горожан. По всей стране вспыхивают крестьянские восстания. Начинается гражданская война.
Любопытный момент. Уже написана и даже сгоряча принята Конвентом новая республиканская Конституция. Но теперь сам же Конвент требует отсрочить ее ведение в действие, ибо время тяжелое: «В обстоятельствах, в которых ныне находится республика, Конституция не может быть применена… Правительство не должно считать себя связанным обязанностью соблюдать конституционные права и гарантии, его главная задача заключается в том, чтобы силой подавить врагов свободы… Надо управлять при помощи железа там, где нельзя действовать на основе справедливости».
И Конвент начинает действовать на основе несправедливости. Он принимает декрет о введении в стране «революционного порядка управления». Но Конвент — представительный орган. То есть довольно большой. А большая масса людей управлять не может. Поэтому фактически страной правит «политбюро» — Комитет общественного спасения. Главным оружием революции объявляется террор. Людей по всей стране казнят тысячами. В Париже, что ни день, в корзины падают гильотинированные головы врагов народа.
Казнят простых горожан. Казнят генералов. Казнят ученых. Арестован и казнен Лавуазье — открыватель закона сохранения массы, разработавший для революции метрическую систему. Зачитывая приговор этой гордости французской науки, председатель трибунала заявил, что «республика не нуждается в ученых». Лавуазье был обвинен «в заговоре с врагами Франции против французского народа, имевшем целью похитить у нации огромные суммы, необходимые для войны с деспотами». Английский шпион, короче.
«Палачу довольно было мгновения, чтобы отрубить эту голову, — горько воскликнул Лагранж после казни, — но будет мало столетия, чтобы создать другую такую же!»
А революция между тем продолжается. Распущена Академия наук. Арестованы и ждут казни астроном Кузен, геологи Демаре и Гаюи, астроном Кассини. Казнены математик де Саро, астроном Байи, почетный член Французской академии наук Ларошфуко. Философ Кондорсэ и математик Шамфор, не дожидаясь ареста и бредовых обвинений, кончают жизнь самоубийством.
Размах террора был таким, что вряд ли во Франции можно найти человека, родственник, сосед или знакомый которого не попал бы на плаху. Отец великого физика Ампера был казнен, а имущество семьи врага народа конфисковано. Неприятное было время.
А что же Наполеон?.. Где он?..
Он служит. Он в провинции. Он еще не знает, что трон, который шатается в Париже, освобождается для него. Он чертовски беден, чертовски начитан и ужасно предан своей семье. Он настроен революционно, как и вся французская интеллигенция. И он очень не любит быдла. Этим он в лучшую сторону отличался от российских большевиков.
В год начала революции — 1789-й — полк молодого артиллерийского офицера отправляют в городок Соре с целью поддержания там порядка ввиду столичных волнений. И Наполеон не подводит. Даром что ему всего двадцать лет, на короля-рохлю, которому он служит, Бонапарт совершенно не похож! Он решительно успокаивает горожан: «Пусть порядочные люди спокойно идут домой, я буду стрелять только в шпану».
Наполеон терпеть не может малограмотный плебс. Все-таки обильное чтение сильно облагораживает.
Он слишком хорошо знал цену простонародью и потому не мог не относиться к черни с презрением, как всякий грамотный и порядочный человек. Когда позже парижская толпа боготворила его и с восторгом выкрикивала его имя, Наполеон сказал: «Сейчас они орут от восторга, но точно также будут орать и бежать за мной по улице, когда меня поведут на эшафот. Любовь толпы переменчива и недорогого стоит».
В 1792 году, оказавшись в Париже и живо интересуясь происходящими там событиями, захаживая в якобинский клуб, Наполеон еще раз подтвердил свое неизменное отношение к тупой голытьбе. Со своим приятелем Бурьеном, с которым он учился в военной школе, молодой офицер увидел движение народной массы к королевскому дворцу Тюильри. Это была демонстрация, которая шла выразить королю очередное «фи». Оглядев толпу, Наполеон сказал Бурьену:
— Давай-ка пойдем за этими ублюдками и посмотрим.
Они вместе с толпой прошли к дворцу и стали свидетелями того, как перепуганный король, увидев грандиозное шествие, вышел на балкон и, чтобы задобрить толпу, надел красный фригийский колпак, символизировавший революцию.
